«ЗначитЬ, рецептура такая…берём одну часть керосина, пять частей солярового масла и одну часть масла растительного…бутылку лучше всего пол-литра, потому как литровая-тяжело, «мерзавчик»- эффект не тот…»
Старый технолог Дворкин печально кивает головой: «Ой же ж…токи вот на днях, в 1927 годЕ, автоматическую разливочную линию из Мюнхена привезли…усю ведь испоганим…я понимаю, конечно…но что бы ИМ не пить своё пиво у себя в Баварии? Таки нет, приперлись аж у Минск…»
Так значит, «BRAUEREI MINSK»- это гут? А будет- ещё лучше.
Восемь часов сорок минут. Варшавское шоссе, на въезде в Минск.
Перед въездом в город- КПП. У шлагбаума- пограничники в зелёных фуражках, которые вместо того, чтобы заниматься своим делом- вылавливать врагов, творят…о-оо…творят насилие и кровавосталинскуютиранию…
Вот подъезжает грузовик, доверху наполненный очень ценными и важными вещами- делопроизводством треста «Барановичисельпроммонтажзаготовка»…
Злобные опричники сбрасывают бесценные скоросшиватели прямо на землю, потом дают пинка верещащему конторскому работнику, а машину с шофёром отправляют к обочине, где уже выстраивается целая колонна…
Никому нет уважения и пощады…Вот уже знакомый нам хозяйственник в украинской вышиванке (точная копия «Дорогого Никиты Сергеевича») кувырком летит с машины вслед за наполовину уже опорожненной пивной бочкой и изрядно помятой белобрысой секретаршей…
А вот — уже замахнулись на святое!
Из сверкающего «ЗиС» а вытаскивают пальму, в которую вцепилась дама на высоких каблуках и шёлковой блузке…это ведь не просто дама, а первая дама Белостока…то есть супруга Первого, из Белостока…
Вот оно! Полное забвение ленинских норм партийной жизни (ленинская норма- это когда в голодающем Петрограде товарищ Коллонтай устраивала себе ванны из шампанского). Да, правы «дети арбата»- происходит надругательство кровавобериевского карательного органа над партийными слугами народа…
Кстати, сам народ выражает по этому поводу бурный восторг, от чего-то…
А зачем это глумление, зачем машины отнимают?
А потому что Минск- не Париж…и столько такси, чтобы на них 100-тую дивизию Руссиянова доставить в нужное время в нужное место- в Минске просто нет…
Восемь часов пятьдесят минут. Минск. Деревня Уручье.
Уручча, по белорусски…действительно, протекал здесь когда-то «ручей» Слепня — приток Свислочи…на северо-восток от центра столицы Беларуси.
Небольшой лесок, песок на немощёных улочках, невысокие домики…Тихое место. Было.
Пока в конце двадцатых не стали здесь лагерем дивизии 2-го стрелкового корпуса. И пока не стала деревня — городком, да не простым, а военным…
А что такое военный городок? Это- особый, ни на что не похожий мир…
Где все друг друга и всё друг о друге знают.
Где двери — никогда не запираются на замок (закрытая на замок дверь наводит на мысли о том, что сейчас за этой дверью некая пара не состоящих в законном браке граждан совместно роняют моральный облик красного командира…)
Где в раздевалке бани даже жёны комсостава щеголяют в одинаковом белье — какое Военторг подвёз, такое и носят. А про их мужей и не говорю- синие трусы до колен, или чуть ниже, кипенно-белые, кипячёные в щёлоке майки…как у братьев-близнецов.
Военный городок- это место, где хозяйка, выходя во двор- зовёт обедать не только своих детей — а накормит всех, кто попадётся ей под горячую руку…
Где поделятся последней картошиной и последним рублём до мужниной получки…
Где постоянные сплетни (взаимная перекрестная информация), интриги (много-много-ходовые византийские психологические комбинации), верная дружба до гроба (и тщательно лелеемая мечта этот гроб поскорее увидеть), бескорыстная помощь в трудную минуту (и титанические усилия эту минуту организовать)…
Где все равны (в зависимости от звания и занимаемой должности супруга), где без стука ходят в гости (и это так порой напрягает), где нет зависти и злости, а есть только искренняя, чистая ненависть…
Военный городок!
Любил ли кто тебя, как я? И так явно кто-нибудь тебя ненавидел?
И вот в эту самую минуту в военном городке Уручье происходит то, что можно описать как пожар в бардаке нефтеперегонного завода во время катастрофического наводнения (причём население бардака при этом занимается своими прямыми профессиональными обязанностями). Или говоря проще.
100-тая ордена Ленина Стрелковая Дивизия РККА выступает в поход…
Это только кажется — простое дело…Протрубил трубач — «Та-та, татата, та-та-та-та…татата!» Прогрохотали сапоги и солдатские ботинки, защёлкали замки ружейных комнат — и вот на плацу уже ровный строй, готовый к бою и походу…
Ага. Сейчас. Ежели несчастный читатель когда- либо выезжал с двумя малыми ребятами, женой, тёщей, собакой и двумя кошками на дачу…почему несчастный? Ежели выезжал, то уж точно, несчастный…
Так это всего лишь пара узлов, шесть сумок, две корзины и оцинкованная (цинковая, как моя тёща говорит) ванна на багажнике…А тут одновременно снимаются с места:
штадив, включая штабную батарею начарта и особый отдел вкупе с военной прокуратурой (и про политотдел с дивизионной газетой не забудьте!)
85-тый, 331 и 355 стрелковые полки
34-тый лёгкий и 46 гаубичный артполки
81-ый противотанковый артдивизион
183-ий отдельный зенитный артдивизион
69-тый отдельный разведбат
29 ый отдельный батальон связи
90-тый отдельный сапёрный батальон
23 отдельный медсанбат
тылы (хлебозавод, артмастерская, рота регулирования)
по мелочи- взвод дегазации, комендантский взвод, отделение полевой почты, полевое учреждение госбанка — сберкасса такая…
А у полков- свои тылы и службы…И всё это грузиться либо на транспорт 2-ого отдельного автобата, либо на приписной и реквизированный автотранспорт, либо влачится пузатенькими мохноногими лошадками…
«Смешались в кучу кони, люди…»
Над городком висит непрошибаемое облако скрипящей на зубах пыли. Пыль садится на потные лица, скатывается грязными шариками, стекает чернеющими ручейками…в пыли носятся оголтелые, вопящие детишки — отцов ищут (а простоволосые мамы разыскивают своих чад).
Что — то постоянно и непрерывно грузится, разбивается, рассыпается, ломается, собирается из праха и приводится в штатное, предусмотренное Уставом и наставлениями, состояние.
И думается, приди час Страшного суда- так же, со страшным скрипом и в ужасающем бедламе- поднялась бы дивизия, и пошла бы стройными рядами на битву с самим Сатаной. Потому что есть такая профессия…
Сейчас — предстоит тоже, не загородный пикник. Путь дивизии лежит на север, в Литву, на встречу с предстоятелем Сатаны…Третьей танковой группой Гота!
И дивизия — собирается…
Пройдут годы, и назовут люди улицы в минском районе Уручье — улица 100-той дивизии и улица Руссиянова. Значит, не напрасно собирается!
Девять часов утра. Брестская область, Кобринский район, деревня Тевли.
Это, собственно говоря, просто пристанционный посёлочек у станции Теули (или Тевли, по русски). Проходит через эту деревню проезжий шлях от Кобрина на Каменец.
И сейчас по этому шляху, мимо старинной белокаменной Успенской церквушки неторопливо грохочет очень большой танк, который волочит за собой тракторный прицеп. На броне, как и в прицепе в нарушение всех предвоенных инструкций, сплошная, ещё не выгоревшая и не обмятая зелень гимнастёрок облепившего танк пополнения.
Люди сидят на жалюзи двигателя, стоят, держась за башню, держатся за ствол пушки, лежа на крыльях над гусеницами…От этого не видно, что на броне нет никаких обозначений — ни тактических значков, не уставных звёзд…впрочем, на башне видна сделанная широкой, свободной кистью надпись: «Беспощадный Красный Пролетарий«…Видимо, танк всё-же не румынский… и не финский…Да и откуда в Советской Белоруссии взяться финским танкам?
