А вот лошадей- обычных, о четырёх копытах- штатом не было предусмотрено вообще. Ведь дивизия не стрелковая, а мотострелковая. Какие там ещё лошади! Товарищ Павлов- это вам не тупой красноконник Ворошилов. Он лошадей не признаёт…а машины- по мобилизации поступят. Через какие- нибудь два-три дня. Ну, через недельку максимум…Обязательно.

Так что сейчас мотострелки двигаются к полю боя от рубежа Мухавца на «своих двоих», и двигаются медленнее- чем обычная «махра«…У тех- хотя бы обозы есть. «Тётушка Улита едет!»(с)

И свои «казаки» ведь в корпусе есть- 127 — ой танковый полк, специально на БТ (хоть и старых выпусков, «пятёрки» и даже «двойки»), в той же мотострелковой дивизии…

Только вот где сейчас те БТ? Да там же, где комкор генерал-майор Оборин…

У автора нет предположений, которые можно литерализировать приличными русскими словами…где-где…в Караганде! Словосочетание «шляются по дорогам» — самое печатное…

И это всё при том- что и боевые машины были, и люди готовы были драться…

Один очень внимательный к творчеству автора читатель предположил: «Про моральную эластичность войск Аффтор в великой мудрости своей не слышал? Будет ли хоть один подневольный сталинский раб- солдат из побывавших под бомбами «штукас» воевать дальше? «(с)

Авторское отступление, для нас — важное.

Хоть автор не учился в двух академиях, как горячо любимый им будущий создатель «Записок учёного интуриста, или Как Я с некоторой помощью Гудериана разгромил 4-ую Армию ЗапФронта»… Да что там- он даже недавно почившие Высшие командные курсы усовершенствования комсостава «Выстрел» не заканчивал, к стыду своему — увы, только лишь на практике изучал военное дело, то и дело наступая на грабли и изобретая велосипеды один за другим…

Про указанную штуку- однако, слышал.

Ещё в 1938 году по итогам Великой Войны генерал-лейтенант Генерального Штаба Н.Н. Головин, на основе статистических выкладок, эмпирически определил в работе «Наука о войне. Социологическое изучение «цифру одномоментных безвозвратных потерь, после которых сражающаяся армия, как правило, неспособна к сопротивлению.

Для героической итальянской армии этот предел, например, составил 1.2 %!

Сразу вспоминается «папаша Хем»: Итальянские окопы. Бравый тененте картинно выскакивает на бруствер и мелодично кричит — «Аванти, аванти!». В ответ, вся рота откладывает винтовки и благодарно аплодирует: «Браво! Белиссимо!» Или генерал Итальянского экспедиционного корпуса в России с его незабываемым: «Мамма миа! Да тут по живым людям стреляют!!!»(с) — слова подлинные.

У не менее героической северо-американской армии — предел гораздо больше, около 5 %.

Среднестатистический предел для» железной» армии Германии — 25 %.

Для грязной, вшивой, рабской, лапотной армии Русской — всего-то жалкие 43 %. В среднем.

«Русского солдата мало два раза убить. Его после этого надо ещё и повалить!»(с) Фридрих, который Дер Гроссе… Умный враг.

Так что — люди готовы были сражаться…Но — стадо баранов, под предводительством льва- сильнее стаи львов, ведомых бараном (с)

Как сказал о Кирпоносе, командующем войсками Юго-Западного Фронта, Рокоссовский: «И горе войскам, ввергнутым под его начало…»(с) Наши же герои, генералы- недалеко ушли от своего южного соседа…Во всех отношениях.

Около четырнадцати часов. Роща в районе Пелишчи.

Который сейчас час- рядовой Фалангер точно не знал. Потому что в предвоенные годы наручные, а паче чаяний- карманные часы стали внезапно большой роскошью (потому что Первый, Второй и Третий Московские часовые заводы, а также новые заводы в Петергофе, Пензе и в Угличе, начиная уже с осени 1939 года в три смены без выходных и отпусков собирали…правильно, не гламурные дамские часики, не пролетарские будильники и даже не бабушкину отраду- ходики с кукушкой…Взрыватели. Для снарядов. Для миномётных мин. До чего довёл проклятый Сталин производства Наркомточпрома! То ли дело душка Бухарин — «Масло вместо пушек!». Жалко, поздно его взяли…сколько времени зря было потеряно…)

Танковые часы вынул из панели и унёс ещё покойный Гигиенишвилли…куда уж он их унёс- осталось навеки тайной…Чтоб ему на том свете чебуреком подавиться…

А спросить о времени у надутого, как сыч, генерала — Фалангер не хотел.

Только бурчание привыкшего к армейскому порядку желудка — подсказывало, что дело близится к обеду…Да где тот обед.

Справа что-то зашуршало.

Фалангер скосил глаза- и увидел, как товарищ генерал, вытащив из планшета толстую плитку «Малины в шоколаде», продукция «Красного Октября», 6 рублей 30 копеек ценою — сдирает яркую, сочную обёртку, потом — хрустя станиолем и откусывая большие куски, урча, начинает принимать пищу…

Рот рядового тут же наполнился слюной…Которую раздражённый Адольфо сплюнул вниз- попав за шиворот ни в чём не повинному мехводу…

Впрочем, беспокоиться стоило совсем о другом…

Высунувшись по пояс из башни, рядовой Фалангер ещё раз огляделся вокруг.

Вся местность, насколько она просматривалась, была в шлейфах пыли…Которые тянулись вслед за хаотично перемещающимися вперёд и назад танками…

Сквозь серый пылевой туман вверх поднимались султаны чёрного дыма. На этом фоне сверкали вспышки разрывов…Всё это было способно ошеломить любого стороннего зрителя…

«А ну, закрой люк, придурок! Хочешь, чтобы ко МНЕ осколок залетел?» — раздался визгливый голос справа.

Вздохнув, Фалангер опустился в башню…

Немного погодя, он обратился к старшему по званию: «Товарищ генерал, разрешите обратиться? Рядовой Фалангер!»

«Пошёл ты…не видишь, я кушаю! Ну, чего тебе, дебил?»

«Разрешите, проедем немного вперёд, разберёмся в происходящем…»

«Какой вперёд, квазимодо! Ты, дикарь, в собственном дерьме не разберёшься…Стоять на месте!»

Интересную беседу нарушил мехвод: «Командир, ты всё знаешь. Что это за танк впереди, правее два, четыреста?»

Оп-па…А такую штуку Фалангер видел. Правда, на картинке в английском журнале, в читальне ИНТЕРДОМА…

«Бронебойным, заряжай!» — скомандовал Адольфо, а сам стал ловить изделие завода «Алкетт» в прицел…Поймал. И тут вдруг уловил, что так и не услышал характерного лязга клиновидного затвора…

«Иной подлец как раз и ценен именно тем, что он подлец». Приписывается Аль Капоне, большому ценителю джаза из «Коттон-клаб».

Около четырнадцати часов. Боевое отделение танка Т-26, заводской номер 10344, бортовой номер 13.

Фалангер рывком обернулся направо, к сиденью командира…По странной прихоти конструкторов «Виккерса», командир «шеститонного» танка являлся в бою и заряжающим…

Сандалов сидел, удобно устроившись на креслице, и с любопытством естествоиспытателя с Марса оглядывал в тускло-зеленоватое стекло «триплекса» окружающий батальный пейзаж.

Рядовой с мольбой в голосе, отчаянно: «Т-щ-щ ген-рл! Снаря-я-яд! Бронебойны-ы-ый! С чёрной головкой! Вот этот!!»

Сандалов на минутку оторвался от своего увлекательного занятия и с искренним недоумением спросил: «Зачем?»

«Танк! Немецкий!!»

«Я понял, не тупее тебя. И что?»

«Танк! Немецкий! Можно стрелять!!»

«Зачем?»

«Можно стрелять!!!»

«Зачем стрелять, тупая твоя башка? В этой пыли и дыме он нас не увидит!»

«Подпустить поближе, да, товарищ генерал?»

«Не подпустить, а ПРОПУСТИТЬ! Пусть идёт. Что я, по твоему, здесь для того, чтобы по танкам стрелять? Это не моё дело. Я две академии окончил! Ты, тварь, даже моего мизинца не стоишь, и тебе за сто лет не понять, что я здесь, в этом вонючем мусорном гусеничном ящике делаю, о чём думаю! Понял? Теперь заткнись, гнида черножопая…»

За всю его недолгую жизнь рядового Фалангера никто ТАК не называл…Причём не враг, не империалистический колониалист, а наш, советский товарищ генерал…Но стерпел бы и это.

Ну пуще всего — то, что его любимый, до винтика лелеемый танк назвали мусорным ящиком…Этого Адольфо стерпеть уже не мог…