Тереска пустила в ход правую ногу и, с трудом оторвавшись мыслями от Богуся, сочувственно взглянула на подругу.

— Что-то случилось?

— Закрыли буфет, где подрабатывала мама, — мрачно сообщила Шпулька. — Опять мы сядем на мель. Ума не приложу, что делать.

— О Боже, только не об этом! — простонала Тереска, чувствуя, как меркнет её радужное настроение. — Стоит мне задуматься о деньгах, как руки опускаются… Ни транзистора, ни проигрывателя, ни фотоаппарата, ни приличных шмоток, сапог и зимнего пальто — и тех нету. А отец заладил одно: воровать не буду!

— Мой твердит то же самое, — вздохнула Шпулька. — И откуда только люди берут деньги для своих чад? Кристина получает все, чего душа пожелает, и этот её… жених тоже. Родители им ни в чем не отказывают.

— Значит, их родители не чета нашим. Мои вот пальто мне обещали купить, может, купят и сапоги, а об остальном лучше и не мечтать, потому что этого балбеса, моего братца, тоже одевать нужно. Одна надежда, что сама заработаю. Если давать эти паршивые уроки по двадцать четыре часа в сутки…

И Тереска и Шпулька уже давно привыкли рассчитывать только на себя и по одёжке протягивать ножки. Унылая проза жизни упорно пыталась одолеть поэзию чувств — финансовые темы действовали на них угнетающе и приводили к упадку духа.

Ближе к месту назначения поэзия чувств все-таки взяла своё.

— Хорошо бы вытащить Богуся за город, — размечталась Тереска, — надо с ним условиться на воскресенье.

— В воскресенье мы сажаем деревья в Пырах, — напомнила ей Шпулька.

— Вот ещё! Я сажать деревья не собираюсь и тебе не советую. Это ж совсем сдуреть надо, чтобы согласиться на такое! Мы своё отработали, пускай теперь вкалывают другие.

— А я так люблю сажать деревья! Лучше в одиночку посадить целый сад, чем маяться с этими саженцами. Да ещё все время трястись, как бы бандиты не прикончили. Не знаешь, почему нас не позвали сегодня на опознание?

— Не знаю. Наверное, бандитов под рукой не оказалось. Да тебе-то что…

— Как это что? — разнервничалась Шпулька. — Думаешь, так приятно ждать, когда тебе свернут шею? Тебе тоже станет спокойнее, когда их наконец поймают.

— Не знаю, — рассеянно сказала Тереска, поглощённая какой-то увлекательной мыслью. — Не в спокойствии дело. Я не против, чтобы бандиты на меня напали, когда Богусь рядом. Он кинется меня защищать, представляешь? Это вроде бы очень сближает.

— Существуют более приятные способы для сближения. Если тебе нравится лезть на рожон, валяй, только меня от такого дела уволь. Я с Богусем сближаться не собираюсь.

— Не гони. Сейчас нам сворачивать.

Последний владелец сада, пообещавший им для благородной цели выделить под расписку пятнадцать саженцев, сидел за столом в своей кухне в компании двух гостей. Это был тучный рослый мужчина с бычьей повадкой и с физиономией, лишённой следов каких бы то ни было умственных навыков. Гости его являли собой полную противоположность друг другу. Старший, очень высокий и очень худой блондин, казался таким блеклым, будто его выстирали слишком усердно. Младший, низенький, но крепко сбитый, наоборот, был жгучим брюнетом. Старший вёл себя сдержанно, если не флегматично, и одет был с неброской элегантностью, младший нрав имел темпераментный и бурливый, а одежда его переливалась всеми цветами радуги. Странно было видеть этих троих вместе, однако нашлась тема, которую они обсуждали с живейшим интересом.

— Здесь безопасно, — толковал хозяин, хмуря брови. — Место надёжное, лучшего не найдёшь. Здесь нас не углядит никто… Надо же, принесла их нелёгкая!

Последние слова были сказаны недовольным тоном, после взгляда, случайно брошенного в окно. Гости тоже выглянули во двор.

— Так я и знал! Проклятие! — разволновался младший, срываясь с места.

— Спокойно, — холодно сказал старший. — Без паники. Кажется, ты оказался прав. Уходим через чёрный вход, немедленно. Пускай увидят, что нас тут нет.

— Я же предупреждал насчёт ментов! Я же говорил!

Хозяин, который по-прежнему сидел за столом, тупо уставившись в окно, изумлённо вскинулся.

— Какие менты? Вы что, ошалели?

— Эти девки на твоём дворе! Работают на ментов! Они за нами следят! «Здесь безопасно»! Ничего себе, надёжное место!

— Чего это с ним? Это ж девчонки, школьницы, за саженцами приехали, я им вчера обещал и напрочь про них забыл. Не то чтоб забыл, а они собирались попозже приехать, под вечерок…

— А явились пораньше! Какое тебе ещё доказательство нужно? — бурлил жгучий брюнет, метавшийся от стола к двери. — Они нас выследили вчера! А теперь приехали, чтобы проверить!

— Прекрати истерику! — осадил его старший и принялся за хозяина. — Из какой они школы, какие саженцы, объясните толком, откуда они тут взялись?

Хозяин растолковал что к чему: девчонки выполняют общественное поручение, саженцы собирают для сада. Выстиранный блондин сухо заметил, что эти общественницы встретились им вчера по пути и показались подозрительными. Хозяин подтвердил, что вчера девчонки действительно были тут, приходили за саженцами к соседям, а раньше в этих местах их никогда не видели.

— Одна направляется сюда! — диким хрипом известил их нервный брюнет.

Флегматичный блондин, глянув в окно, не спеша поднялся со словами:

— Да уймись ты наконец, ничего же ещё не ясно, — и, обращаясь к хозяину, добавил: — Нам пора уходить, пан Шимон, выпустите нас чёрным ходом. А девиц проведите по всем помещениям, пусть убедятся, что дом пуст. На всякий случай. Затем выставите их, а там видно будет. Со стола уберите…

— Дом закрыт, и никто не отзывается, — доложила Тереска, возвратившись к Шпульке, оставшейся возле колымаги.

— Куда же делся хозяин? — недоумевала Шпулька. — Он должен быть где-то тут, дома или во дворе.

— Может, в саду копается. Говорила я, что мы слишком рано едем. Подождём, может, он объявится, а если нет, придётся его искать.

— Мы даже не знаем точно, где его участок…

Оставив колымагу посреди двора, подруги заглянули в дом. Они убедились, что единственные открытые дверцы, расположенные под крыльцом, ведут в подвальное помещение. Тереска присела на корточки и заглянула внутрь, но в темноте невозможно было что-нибудь разглядеть. Вокруг не обнаружилось ни единой живой души, и они обескураженно уселись на козлы для пилки дров. В наступавших сумерках пустой двор выглядел зловещим и мёртвым.

— Даже кур нет, — с укоризной заметила Шпулька.

— Куры спать пошли, — возразила Тереска.

— А вон в том окне горит свет!

— И ты думаешь, куры там?

— Я думаю не про кур, а про человека.

— Дом заперт, и на стук никто не отозвался.

Позади них послышался какой-то шорох, девочки обернулись и увидели роскошного чёрного кота с белой грудкой.

— Какой красивый! — восхитилась Тереска. — Кис-кис-кис…

Кот остановился, взглянул на неё, отскочил и присел на краю газона. Тереска слезла с козёл и направилась к нему.

— Кис-кис-кис… иди сюда, мой красавчик, не бойся… Ну куда же ты, глупый!

Недоверчивый кот отскочил подальше при её приближении и теперь стоял, подозрительно озираясь. Склонившись вперёд, Тереска осторожно приближалась к нему с вытянутой рукой, надеясь приманить его. Шпулька наблюдала за ними с большим интересом.

— Надо ему чем-нибудь пошуршать, — посоветовала она.

Подняв с земли палочку, Тереска начала шуршать ею по гальке. Кот оживился, изготовился к прыжку, но вдруг передумал и, развернувшись, ускользнул за куст, где и уселся.

— Очень хорош и очень глуп! — объявила недовольная Тереска и поползла к нему, шурша палочкой. Кот замер.

Шпулька соскочила с козёл и присоединилась к ним — иных развлечений в этом дворе не предвиделось. Подозрительный кот был не приучен к дружескому общению, шуршащая палочка весьма интриговала его, но от людей он старался держаться подальше. Как только девочки к нему приближались, он отпрыгивал на метр и усаживался.

Таким манером Тереска и Шпулька переместились на противоположный конец двора. Кот сбежал от них под какой-то сарай и устроился там надолго, занявшись концом верёвки, свисавшей с дерева. Тереска решила не обижаться.