Назавтра оказалось, что ничего не произошло. Очищенное от железа и мусора подножие хлева осталось нетронутым. Моя мамуся торжествовала, Люцина была глубоко разочарована.

– И что теперь? – спросила она немного безнадёжно. – Столько работы проделали, и все впустую?

– Похоже, что нам мешал этот покойник, – неуверенно ответила я.

– Да, а кто же его убил! Я рассчитывала на продолжение! Происходит же здесь что-то…

Некоторое время мы присматривались к моей мамусе, которая глядя под ноги блуждала по бывшей свалке, время от времени она наклонялась и разрывала своим ножом небольшие ямки. Казалось, твёрдо утоптанную землю можно расковырять только киркой.

– По-моему, надо что-то делать, – вздохнула я. – Не может быть, чтобы он так внезапно затаился. Я тоже думаю, что что-то происходит, и чем больше происходит, тем быстрее мы отгадаем, что именно. Пока я не понимаю, что ему, собственно, нужно.

– Так давай за дело! – загорелась Люцина. – Можем раскопать развалины!

– Развалины жалко, все-таки старина…

– Может, много копать и не придётся, вдруг, он вмешается сразу. Мы же не можем все бросить!

С последним утверждением я согласилась без колебаний. Я стояла под стеной коровника и смотрела на утоптанный грунт. Кроме того, что надо что-то делать, в голову ничего не приходило.

– Никаких следов нет, куда она могла подеваться, – недовольно сказала моя мамуся, выпрямляясь над очередной ямкой. – Где-то здесь должна быть верхушка.

– Какая верхушка? – поинтересовалась Люцина.

– Верхушка колодца. Остатки кладки. Я думала, что без мусора легко её найду…

– Ах!.. – сказала Люцина.

Мы посмотрели друг на друга, одинаково обрадовавшись идее. Конечно, мы же можем искать колодец! Причины поисков не имеют никакого значения, пусть их выдумывает моя мамуся…

Смертельно удивлённая Тереза не скрывала опасений по поводу наших умственных способностей. Её удивлял не столько энтузиазм старшей сестры, которая давно скучала по колодцам, сколько тот факт, что мы с Люциной вдруг начали её горячо поддерживать. Мы вцепились в колодцы, как репей. Несмотря на дикую жару и вонь из коровника, мы втроём долбали окаменевшую почву, приглашая поучаствовать в этом необыкновенном мероприятии и Терезу с тётей Ядей. Тётя Ядя уже начала сдаваться, но Тереза твёрдо отказывалась.

– А когда мы его найдём, то можем и раскопать, – шепнула мне Люцина, вытирая пот со лба. – Что нам мешает. Может, что и получится…

– Только побыстрее, а то мы зажаримся здесь, как на сковородке…

– Вы чокнулись окончательно, – испуганно сказала Тереза, увидев, что тётя Ядя берет вилы. – У вас солнечный удар. Я ухожу, потому что боюсь помешанных…

Каменный панцирь за коровником поддался только после привлечения на помощь Ендрека. Жнива ещё не начались, луг был скошен и Франек, посвящённый в наши с Люциной планы, несколько одуревший и расстроенный ситуацией, делегировал сына на раскопки. Ендрек довольно быстро наткнулся на каменный круг – остатки кладки колодца, и с разбегу начал выгребать из него разный мусор.

До захода солнца нам удалось выкопать яму глубиной около полуметра. На утро наше достижение было полностью уничтожено. Ямы не было, её заполнили камни из развалин.

Меня силой вырвали из сна и притащили за коровник, где над засыпанной ямой кипели семейные страсти. Люцина повизгивала от удовольствия. Тереза допытывалась у своих тупых безмозглых идиоток-сестёр, когда до них наконец дойдёт, что какой-то негодяй пробирается сюда ночь за ночью с недвузначным намерением истребить все население. Разрумянившаяся тётя Ядя щёлкала фотоаппаратом, бормоча какие-то упрёки Люцине, которая, как известно, любит шляться по ночам и славится своей изобретательностью. Люцина, больше для развлечения, бросала подозрения на меня, утверждая, что я намеренно создаю сенсации, необходимые мне для следующей книги. Тереза усомнилась в существовании негодяя. Ендрек хихикал в сторонке.

В мою мамусю вдруг вселился дьявол – в ней проснулся характер прабабок.

– Мне все равно, кто это делает, я эту сволочь не прощу! – сердито сказала она. – Ендрек, давай раскапывать!

Ендрек сразу перестал хихикать. Тереза издала протяжный стон и заломила руки. Люцина поддержала старшую сестру, подзуживая её против сволочи и призывая к раскопкам. Я пошла по её следам, увидев, что все наши начинания за коровником вызывают немедленную реакцию таинственного противника, который, в конце концов, может допустить какую-то ошибку и проявить себя. Это позволит разрешить загадку. Другого пути не было. Мимолётно я заинтересовалась, какой бы эффект дало разрушение коровника, но с самого начала было ясно, что проверить этого не удастся, поскольку три ни в чем не повинные коровы Франека не могут остаться без крыши над головой. Несмотря на раннюю пору, в голове блеснула мысль, что рано или поздно упорная война за яму позволит поставить бандиту ловушку.

Марек принёс новости как раз тогда, когда объект конфликта достиг глубины трех четвертей метра. Он посмотрел на нашу работу с таким выражением, что дырявый чугунный котёл, который я относила в сторону, вылетел из моих рук. Как можно скорее я объяснила ему настоящие причины нашей любви к каторжному труду и намекнула на капкан. Люцина бросила в меня половину кухонной конфорки, сердитым движением подбородка показывая на Терезу.

– Не слушай её, она дурачится… – начала она убедительно.

– Я уже давно догадалась, в чем тут дело, – прервала её расстроенная Тереза. – Сокровища вы ищите, как же!.. Мне вы глаз не замылите, я отлично знаю, что вам нужен ещё один труп!

– Какой труп? – удивилась моя мамуся. – Я не слышала, чтобы дедушка засыпал в колодце труп… Да и вообще – он бы давно испортился.

– Да зачем тебе этот старый труп?!

– Мне ни к чему. Я его и не ищу…

– Ладно, ладно, – примирительно сказала Люцина. – Труп нам не нужен, мы хотим раскрыть тайну. Что мы делаем – все равно, главное – что-то делать, потому что только благодаря этому продвигается дело…

– Ага, – подтвердила Тереза. – Уже двое…

– Отстань. Ты оставишь то, что мы должны отдать порядочным людям? Франек мучается, про душу дяди я вообще молчу… Может, Марек что-нибудь узнал?..

Все вдруг вспомнили, что Марек привёз какую-то информацию. С искренним облегчением мы оторвались от каторжных работ, послушать сенсационное сообщение. Марек согласился рассказывать.

Найденного на наших развалинах покойника действительно звали Веслав Турчин, со дня рождения он действительно жил в Люблине, там же и работал, все его знали, документы он имел настоящие и не был иностранным шпионом. Жил он один, родителей не имел, потому что они умерли, зато у него были три невесты и мачеха, живущая отдельно. Фамилия Лагевка действительно была девичьей фамилией его матери.

– А мать его, кажется, была из этих мест, – сообщил Марек с каким-то подозрительным удовлетворением. – Во время войны, ребёнком, её отсюда увезли. Родители её погибли, но она выжила. Вышла замуж за парня из Люблина, в Люблине и поселилась. Её родители, кажется, были еврейского происхождения, точнее говоря, её мать. Отец – нет. Отец был нотариусом в Венгрове…

– Минутку, – прервала его Тереза. – Я сбилась. Чей отец?

– Этой матери, в девичестве Лагевки. Дед вашего покойника. Он был нотариусом в этих местах и, возможно, вёл какие-то дела с вашими предками. В этом что-то есть, поскольку здесь появляются люди из давних времён, сначала внук Менюшко, теперь внук Лагевки…

– И все играют в ящик! – вырвалось у Люцины с нетактичной радостью. – Наверняка проклятие!

– Никакое не проклятие, просто кто-то их тут поджидает, – внесла коррективы моя мамуся. – Ещё в те времена они с кем-то поссорились…

– Он что, так девяносто лет их и поджидает? – рассердилась Тереза. – Как ты думаешь, кто этот убийца? Замшелый старикашка?

– Почему? То были внуки жертв, а это может быть внук убийцы…

– То есть, ты хочешь сказать, что убийца может быть внуком деда? – неуверенно поправила тётя Ядя.