Парень, который пас коров в лесу, вернулся наконец домой, поняв, что ничего интересного больше не увидит. Толпы прибывающих того и гляди затопчут его, и никому почему-то не приходит в голову порасспросить его, что же он видел. Вот парень и вернулся домой, переполненный до краёв впечатлениями и бесконечно усталый. Его не очень бранили дома, потому что умные коровы вернулись домой сами, а в коровник их загнала сестра парня.

Замдиректора Центра по изучению общественного мнения на рассвете решил возвратиться в Варшаву, оставив вместо себя в Гарволине своего подчинённого, социолога. До зама вдруг дошло, что он просто обязан теперь как можно быстрее увидеться с директором, своим непосредственным начальником, который ни о чем не знал, и информировать его обо всем, а то, того и гляди, ошарашенный директор даст второе дементи. По дороге надо придумать, как поумнее сообщить начальству о проведённом без его ведома эксперименте. Ничего, это он, зам, придумает, сумеет убедить директора в пользе эксперимента для вверенного ему учреждения. Вот только успеть бы, пока тот в панике чего лишнего не сболтнул. Хотя вряд ли, не таков директор, чтобы проявлять активность глубокой ночью, а до начала рабочего дня он, зам, успеет с ним пообщаться.

Пребывающий по-прежнему в восторженном состоянии социолог охотно остался в Гарволине. Восторженность его не убывала, напротив, росла. Он вдруг сообразил, что полученного за вчерашний день материала ему с избытком хватит на давно задуманную диссертацию. Вот только надо позаботиться о документально зафиксированных высказываниях респондентов.

Руководствуясь этими соображениями, социолог с особым удовольствием перенял на сохранение от начальства магнитофон редактора с бесценными записями. Социолог знал о репортёрах, шнырявших по гарволинскому рынку во время эксперимента, и решил во что бы то ни стало раздобыть и записанный ими материал. Да и сам не собирался сидеть сложа руки. Работа далеко не окончена, вон за окном бурлит площадь, все обсуждают чрезвычайное происшествие, делятся впечатлениями и о пришельцах, и о важном сообщении по радио. Немедленно, немедленно смешаться с толпой, лично вести наблюдение! Записать на магнитофонную плёнку что успеет. Главное же — перехватить газетчиков. Социолог, невзирая на свойственную ему склонность к эйфории, знал жизнь и понимал, что потом официальным путём будет очень трудно получить записи репортёров, лучше перехватить их сейчас, по знакомству. Да, да, именно по знакомству. Он лично переговорит с репортёрами, за их бесценный материал он отдаст все на свете. Будь у него золотые горы — и их бы отдал не моргнув глазом. Что значат золотые горы по сравнению с драгоценными записями!

Вот почему социолог с охотой принял на сохранение оставленный редактором магнитофон, да ещё без зазрения совести выцыганил миниатюрный японский магнитофончик, новинку, одолженную редактором там же, где тот одолжил и проектор с интригующим фильмом. Редактор отдал магнитофон социологу добровольно, без возражений, да ещё с двумя запасными плёнками. Ему, редактору, сейчас было не до магнитофонов, не до реакций общественности. Ему, редактору, надо было провернуть срочное и важное дело.

— Тадик, едем со мной! — тянул он за рукав консультанта по науке и технике. — Холера! Из-за этого столпотворения насмерть позабыл о проекторе в лесу. Ещё кто стащит! Надо срочно за ним поехать, демонтировать, вернуть людям. Гляди, уже светает, а в лесу полно народа. Подсадишь меня на дерево, одному не справиться.

Консультант с пониманием отнёсся к просьбе редактора, к тому же ему самому интересно было увидеть драгоценную ленту.

А редактор продолжал:

— И ещё. В лесу остался «вартбург» фоторепортёра, доставишь его обратно, ключики у меня.

На редакционном «фиате» они быстро домчались до сараюшки в лесу, где телевизионщики и киношники смотрели завлекательное кино. Будь в распоряжении последних больше времени, не исключено, они принялись бы искать источник чудесных кадров на старой простыне и наверняка обнаружили бы киноаппарат с драгоценной лентой, однако, поскольку они умчались как на пожар, проектор с лентой уцелели.

Редактор с консультантом без труда разыскали проектор на том дереве, куда его спрятали, консультант подсадил редактора, и тот снял проектор.

Выполнить вторую часть плана оказалось намного труднее.

«Вартбург» фоторепортёра стоял довольно далеко от поляны, почти у самого шоссе, бегущего через лес. И стоял как— то странно накренившись. Подходивший к нему с ключами в руке консультант осуждающе подумал, что Януш криво поставил машину, но, сделав пару шагов, убедился в своей ошибке. А поскольку он услышал, как редактор на шоссе уже включил мотор, собираясь отъехать на своём «фиате», со всех ног кинулся к нему, по дороге громко крича, чтобы тот подождал.

— В чем дело? — недовольно спросил редактор, высовываясь из машины.

— На «вартбурге» теперь не уедешь, — задыхаясь, сообщил консультант.

— Почему?

— На одном колесе я ездить не умею. И даже на двух, если запаска сохранилась.

— Ты что, неужто сняли колёса?

— А ты как думал?

— Так ведь марка…

— Наверняка многие на «вартбургах» поприезжали. На двух пенёчках стоит машина, третьего, видно, не нашли, камень подложили.

— С ума сойти! — кипятился редактор. — Тут пришельцы в первый раз прилетели на Землю, а они колёса крадут! Ну и народ!

— Бедный Януш! — согласился консультант, забираясь в редакционную машину. — Не знаю, где он теперь раздобудет колёса, нет, купить не сможет, если повезёт, одолжит у кого— нибудь. Давай пока не скажем парню, надо его подготовить к утрате…

— Видите же, пустые полки, — твердила продавщица продовольственного магазина ранней покупательнице. — Ещё вчера все расхватали.

— А в подсобке ничего не осталось? — канючила покупательница. — У меня же дома шаром покати! Я вчера устроила генеральную стирку, на весь день закрылась в ванной, ни о чем не знала. И что теперь будет?

— Да ничего не будет, успокойтесь, разве пани не слышала? Никакие они не марсиане, просто нас разыграли. А теперь улетели, и все придёт в норму.

— Так когда же к пани товар поступит?

— Откуда мне знать? Когда завезут.

— Вот видите, придётся нам с голоду подыхать, не иначе сегодня-завтра третья мировая начнётся! Хоть пол-литра спирта продайте!

— Даже если бы был, поллитрой войны не выиграешь. А вот в парфюмерном ещё должно мыло остаться, слышала я, вчера в одни руки только по два куска давали. И если пани поторопится…

Надежда заполучить товар не хуже спирта вымела несчастную из продовольственного магазина и втолкнула в очередь перед парфюмерным, где ещё задолго до открытия стало известно, что уж зубной-то порошок наверняка ещё остался…

Кафе на рыночной площади работало всю ночь — небывалый случай, гораздо более удивительный, чем приземление на той же площади пришельцев из звёздных миров. А вызвано это было совершенно пустяковой причиной. Поставщики продуктов повздорили с таким же обслуживаемым ими пунктом, кафе в Рыках, и назло рыковскому заведующему все полагающиеся по разнарядке продукты выгрузили в гарволинском кафе, благодаря чему было что подавать клиентам всю ночь. Правда, поначалу гарволинский заведующий боялся пускать в ход подозрительную варёную колбасу, доставленную взбунтовавшимися поставщиками. У него, заведующего, и без того были весьма натянутые отношения с Санэпидом. Поэтому он приказал официанткам колбасу попридержать и сплавлять не вызывающие подозрений полузасохшие пончики. Однако уже вскоре после полуночи стало ясно — Санэпиду не до них, а клиент все сметёт. Благодаря такому вот благоприятному стечению обстоятельств удалось занять клиентов едой и питьём, что не только уберегло кафе от ущерба, который могли нанести буйствующие с голоду клиенты, но даже принесло совершенно неожиданную прибыль.