— Не знаю, не знаю… Я и так забираю с собой два дополнительных аккумулятора из-за ваших искрящихся световых кругов. Откуда брать дополнительную электроэнергию? Да и вес увеличится из-за платформы.

Редактора уже ничто не могло остановить. Он замахал на пилота руками.

— Какая электроэнергия, зачем она? Достаточно одного сильного мужика, чтобы крутил лебёдку. Лесенка будет наматываться на барабан…

Гениальная простота решения покорила всех. Посыпались предложения, как усовершенствовать конструкцию. Поскольку в шестиместном вертолёте разместить предполагалось лишь пять человек, оставалось место и для шестого, а если в связи с этим придётся лишиться некоторых удобств — не беда. В тесноте, да не в обиде. Все пришельцы беспрекословно согласились кооптировать шестого пассажира, лишь бы он облегчил их выход на землю. Вот только найти бы подходящего силача, культуриста какого-нибудь, тяжеловеса. Незначительная модификация лестницы позволяла её свободно наматывать на барабан, а несколько расширенная нижняя ступенька вполне может сойти за имитацию платформы.

Увлекающийся пилот очень скоро позабыл о сомнениях и с энтузиазмом подключился к творческой дискуссии.

— И даже к полу не надо будет прикручивать! — восклицал он. — Вполне достаточно опереть о дверцу, она узкая и крепкая.

Радовался и консультант по науке и технике.

— И спуск, и подъем идентичны, по принципу лифта. Уберём средние ступеньки, и сразу станет ни на что не похоже.

Обсудив технические детали, приступили к обсуждению кандидатуры шестого члена экипажа. Силача искали среди знакомых спортсменов. Задача непростая, шестой должен быть не только сильным, но и не болтливым и в то же время достаточно сообразительным и увлекающимся человеком. Наконец вроде бы сошлись на одной кандидатуре, и редактор вызвался лично переговорить с ним.

Ну, вроде бы, ко всеобщей радости, все проблемы разрешили. Однако недолги были радости. Диссонанс в настроение внёс пилот, заметив:

— Минутку, панове, ведь вроде бы решили, что из космического корабля выходят все, внутри никто не остаётся. Как быть с амбалом? Выходит последним, возвращается первым? Или вообще не выходит?

Редактор всегда славился гибкостью ума, умением перестраиваться применительно к обстоятельствам и вообще эластичностью воззрений. Вот и сейчас он легко отказался от своей прежней установки, заявив:

— Ничего не поделаешь, останется. Но рисковать нельзя, его и в самом деле кто-то может разглядеть в вертолёте, поэтому и его надо сделать непохожим на человека…

— Посмотрю я на него, как он в нашем костюмчике будет крутить лебёдку! — со свойственной ему язвительностью заметил сатирик. Как видно, костюмчик его здорово достал. — Пришельцы так и посыпятся с помостика.

Эластичный редактор оказался на высоте.

— А кто говорит о полном костюме? Лицо! Голова! С площади могут разглядеть лишь его лицо или голову. Значит, лицо должно быть нечеловеческое!

— Велите ему сидеть вверх ногами! — резвился сатирик. — Уж тогда лицо будет совсем нечеловеческое.

— Маска! — одновременно внёс предложение фоторепортёр. — Такая, чтобы и голову закрывала.

— Шлемофон? — робко предположил социолог. Ему обязательно хотелось внести в дискуссию и свои три гроша.

— Шлемофон был бы самым подходящим, — ответил консультант. — Да к сожалению, у нас нет запасных.

Шлемофонов и в самом деле художник изготовил только пять штук, по количеству астронавтов, изготовление шестого потребовало бы времени, не говоря уже о непредвиденных расходах, а главбух Центра по изучению общественного мнения и без того недовольно морщил брови и воротил нос от каждой новой накладной, приносимой ему на подпись. Нет, автоматического подъёмника следовало обрядить как-то по— другому.

Все опять погрузились в глубокую задумчивость. Нарушил её фоторепортёр. Вспомнились ему дни юности, и он задумчиво произнёс:

— Вырастила как-то моя тётка тыкву, такую, что на конкурсе заняла первое место. Надеюсь, до сих пор лежит в подвале её дома.

— При чем тут тыква? — не понял редактор. — И почему она заняла первое место?

— Потому что тогда проводился конкурс владельцев дачных участков, и тёткина тыква заняла первое место из-за своих размеров. С метр в диаметре, не меньше!

— И что же?

— И какие-то местные подростки выкрали её, выдолбили и проделали дырки для глаз и рта. Потом кто-то из них надел на голову, ночью бегали по посёлку, людей пугали. Я её отобрал у них и спрятал в подвале. Думаю, лежит там до сих пор.

— Зачем спрятал? — не понял редактор. Сатирик был понятливее.

— Лопнуть мне на этом месте, если сам не собирался попугать тётку! — рассмеялся он.

— Мало ли что я собирался делать! — огрызнулся фоторепортёр. На самом деле его планы шли тогда значительно дальше, но сейчас он не считал нужным в этом признаваться. — Для нас важно что? Что я спрятал её в погребе.

— И думаешь, она до сих пор там лежит?

— Лежит. Подвал огромный, в том углу тётка не бывает. Высохла отлично, стала совсем невесомой…

— Ты о тыкве говоришь, надеюсь, а не о тётке? — пожелал убедиться научный консультант.

— Разумеется, о тыкве. Дырки в ней проделаны, и смотреть можно, и дышать. Вот только в ширину она немного великовата, голова получится такая… бокастая.

— Вот и хорошо, что не круглая, меньше на человеческую будет похожа.

— Только не уверен я, что с отверстиями все в порядке, — озабоченно произнёс фоторепортёр. — Сколько лет прошло, могли и забиться. А ему ведь и смотреть, и дышать надо? Не станет же он время от времени снимать её с головы.

— Не станет, ясное дело. Должен и дышать и смотреть с тыквой на голове. Да, опять проблема!

— Вам уже эти проблемы мерещатся, где их нет! — разозлился научный консультант. — В чем вы видите проблему? Даже если прежние отверстия пришли в негодность, трудно, что ли, провертеть новые? Вон мы и в металле, и в плексигласе вертели, неужели в тыкве не сможем? В стекле и то провертели!

— Берёшься?

— Берусь и ручаюсь за успех! Слушай, Януш, завтра же притащи свою тыкву, посмотрим и решим, как с ней поступить. Думаю, надо будет её сверху чем-нибудь этаким приукрасить…

— А ты уверен, что она не будет напоминать человеческое лицо?

— Ну ты даёшь! Что угодно, только не лицо человека.

— Тогда считаем вопрос решённым, — обрадовался редактор. — А парень останется в вертолёте, ручки спрячет, выставит голову, пусть кто хочет любуется…

Довольные, что удалось разрешить все проблемы, астронавты воодушевились и решили ещё немного потренироваться. Редактор с фоторепортёром водрузили им на головы шлемофоны, уже полностью оборудованные, радиофицированные и снабжённые вентиляцией. Для этого сзади провертели отверстие, совершенно незаметное среди медицинских банок, спереди же приделали трубку нужного диаметра, этакий небольшой хоботок.

Фоторепортёру вдруг пришло в голову сфотографировать команду космического корабля в полном снаряжении.

— Щёлкну-ка я вас, пожалуй, сейчас, — решил он. — Ещё неизвестно, как потом решится вопрос с этим самым дементи, а выглядите вы как настоящие космонавты. Лучше иметь на руках документальное доказательство, вот, мол, они, глядите, сотрудники нашей редакции… Буду фотографировать в коридоре со вспышкой.

— Только там свет не зажигайте, вдруг кто с улицы заметит, — предостерёг художник. — А здесь погасим.

— Тадик, поправь мне заднюю ногу, — попросил сатирик, — а то она как-то некрасиво торчит, нефотогенично…

Тем временем в нижнем коридоре секретарша выгребла из сумки прихваченные с собой ключи и прочие приспособления для открывания замков: отмычки, отвёртки, выгнутые кусочки проволоки. В здании по-прежнему не было слышно ни звука. Затаив дыхание, на цыпочках, не зажигая света, ощупью прошла она по коридору и свернула туда, куда выходили двери кабинета художника. И только тут услышала голоса.