Хуже всех было пилоту. Весть о том, что ему придётся не только вести управляемый космический корабль с пришельцами из звёздных миров, но ещё и самому играть роль одного из них, пала на беднягу как гром средь ясного неба. Пилот был совсем молодым человеком и, хотя обладал уже немалым опытом в вождении вертолёта и других летательных аппаратов, вот такого не водил ни разу. И ещё играть роль пришельца!

— А мне обязательно выходить из вертолёта? — робко поинтересовался он. — Нельзя остаться внутри?

— Исключено! — отрезал редактор. — Во-первых, кто— нибудь может разглядеть вас внутри машины, значит, вы обязательно должны выглядеть как нечеловек. Это во-первых. Во-вторых, прибывших должно быть пять штук, а не четыре. Это во-вторых. А в-третьих, всегда бывает так, что прилетают и выходят все, никто внутри не остаётся. Так что и вы должны.

Пилот открыл было рот, собираясь возразить. Во-первых, он до сих пор вообще не слышал о порядке выхода пришельцев из космического корабля. Кто установил такое правило? А во— вторых, если и появлялись пресловутые летающие тарелки, то они обычно выпускали наружу прилетевшие существа, а сами немедленно удалялись в мировое пространство. Сколько раз он читал об этом! А раз удалялись, значит, в тарелке оставался хотя бы пилот, правда? Значит, нет такого правила, чтобы из космического аппарата выходили все!

Все это пилот только собирался сказать, но так и закрыл рот, ни слова не произнеся. Он вдруг с изумлением почувствовал, как в его молодом сердце запылало горячее желание непременно принять участие в столь необычном эксперименте. Ведь потрясающее же дело предстоит! Рискованный эксперимент, не просто нетипичный, но и вообще неслыханный. И в самом деле, ведь до сих пор на Земле никто не приземлялся из космоса. А он приземлится! И в мгновение ока пилот превратился в самого горячего энтузиаста эксперимента. И беспрекословно согласился прибыть на тренировку в помещение редакции завтра вечером.

— Но и мне потребуется сделать тренировочный полет на этой новогодней ёлке, — заявил он. — Никто же не знает, как она станет вести себя в воздухе. Не могу рисковать, ведь полетят люди.

Требование пилота было встречено с пониманием. Решили провести тренировочный полет ночью, сразу после того как закончится переоборудование вертолёта в космический корабль. Пусть пилот полетает себе в какой-нибудь безлюдной местности, потренируется.

Обсудили и все детали переброски вертолёта в леса под Гарволином.

— Ясное дело, лететь в своём окончательном виде вертолёт не может, — заметил консультант. — Тогда как быть? Прилетит обычный вертолёт, а все это оборудование смонтировать в лесу? О нет, исключено. Мы не сможем этого сделать! Пусть летит при всем параде!

— Но его же заметят по дороге!

— И вовсе нет! Полетит ночью, с выключенными огнями. А мы на полянке разожжём костёр, чтобы видел, куда садиться.

— И сразу приедет пожарная команда! — возразили ему. — Или лесник примчится!

Пилот уже освоился в своей новой роли и высказал разумное предложение.

— Лететь, разумеется, ночью, когда вертолёт будет полностью переоборудован. Никаких огней включать не буду, а вот вы, вместо костра, посветите фонариками. Я вас научу, как светить. До Гарволина недалеко лететь, ничего особенного…

Решив использовать редакционную тайну для охмурения фоторепортёра, секретарша стала действовать. Весь вечер до ночи просидела она в редакции и ни одной живой души не увидела. Не появлялся ни один из конспираторов, а взломать запертую дверь кабинета художника она не смогла, поскольку не предвидела такой необходимости и не запаслась соответствующими инструментами. Расстроенная и злая, она поздней ночью ни с чем возвратилась домой. Откуда ей было знать, что как раз этот вечер заговорщики в полном составе провели в ангаре на аэродроме Бемово, поглощённые хлопотами о своём космическом аппарате?

Марыся, однако, не пала духом и от своего намерения не отказалась.

Интуиция подсказывала девушке, что лёд тронулся. Фоторепортёр явно стал уделять ей больше внимания, наконец-то оценив некоторые из её высоких достоинств. Вот и надо ковать железо, пока горячо, заставить его заметить ещё парочку достоинств — и парень капитулирует. А вдруг не хватает всего какой-то последней капли?

Девушка неглупая, Марыся в глубине души опасалась, что таких капель может потребоваться целое ведро. Негативный супружеский опыт мог лечь тяжким бременем на душу молодого человека и на долгие годы отвратить его от супружества вообще. Если так, очень неправильно он рассуждает! Попалась ему тогда неподходящая кандидатура, подумаешь, большое дело! Теперь может подвернуться подходящая. Впрочем, даже если и не так, тоже ничего страшного. Марыся не боялась ошибиться, не настраивалась на безоблачное счастье до конца дней своих. От жизни она хотела получить хоть малость: пожить со своим Грегори Пеком, сколько поживется, а там — как Бог даст. Хоть раз в жизни нужно ведь выйти замуж! О том, что она здорово влюбилась в фоторепортёра, Марыся пока не догадывалась.

Зато не сомневалась в том, что сейчас наступил решающий момент. В редакции что-то происходит, все как с ума спятили, в том числе и предмет её мечтаний, и происходящее они держат в глубокой тайне. При сложившихся обстоятельствах ей предоставляется просто уникальная возможность продемонстрировать ещё одно своё незаурядное достоинство.

Таким достоинством Марыся считала свою безоглядную преданность любимому, а продемонстрировать её могла только одним путём: узнать тайну и свято её сохранить.

Очень возможно, что непрошеное, нахальное проникновение в тайну, приобщение к чисто мужскому делу могло привести и к обратному результату, если бы в данное дело не вмешался счастливый случай. Ведь Марыся собиралась опять незаметно вернуться в редакцию поздним вечером, затаиться, подглядеть и подслушать конспираторов. А счастливый случай внёс коррективы в её планы.

На следующий вечер, когда девушка собиралась осуществить своё намерение, в её дверь позвонила соседка по этажу. На ней лица не было.

— Марысенька, дорогая, спасай! Умоляю, на тебя вся надежда! Присмотри за квартирой!

Марыся смотрела на соседку непонимающе, и та сообразила — надо объяснить. Выяснилось, что соседкин муж по ошибке забрал обе связки ключей от квартиры и отправился на работу во вторую смену. Вот она и не может запереть квартиру уходя — изнутри запираться можно, а оставить квартиру незапертой не рискует.

— А мне просто необходимо выйти! — со слезами в глазах говорила соседка. — Надо за дочкой в садик сбегать, они до пяти работают, я и так опоздала. По всему дому ищу ключи, чтоб им… А позвонить мужу не могу, даже если бы у меня и был телефон, потому как этот осел отправился в рейс, он ведь водитель загородного автобуса. Я только сбегаю за ребёнком и мигом вернусь. Посиди у меня в квартире, ладно? Ведь просто безвыходное положение, то есть я хотела сказать — нет другого выхода!

Секретарша, девушка добрая и отзывчивая, разумеется, согласилась выполнить просьбу отчаявшейся соседки, подумав, что ещё успеет отправиться в редакцию. Заперев собственную квартиру, она расположилась в соседкиной и принялась ждать её возвращения.

Соседка со всех ног помчалась в детский садик. И застала его двери запертыми. В дверях торчала записка, прикреплённая кнопками. Записка была адресована соседке:

«Я ждала сколько могла, больше не могу. Муж в командировке, а в полшестого должен прийти наконец сантехник. Так что забираю вашу дочку с собой. Воспитательница Агата».

В записке воспитательница Агата сообщала свой адрес. Улица Эразма Чолека. Боже, у черта на куличках! Бедная женщина спохватилась, что, торопясь за дочкой, не захватила с собой денег, значит, такси отпадает. В панике она не сообразила, что могла бы расплатиться с таксистом по приезде домой. Пришлось добираться на трамваях, билеты у неё с собой были. Добираться пришлось с пересадками. Пока добралась до Эразма Чолека, пока обсудила с воспитательницей фатальное стечение обстоятельств, пока с ребёнком дотащилась до дома, прошло три часа.