Я напрягла своё воображение и попыталась представить это количество бензина. Обычная ванна вмещает в себя около трехсот литров воды и даже триста пятьдесят, если её наполнить до краёв. Значит, мне надо иметь в запасе около двенадцати ванн бензина. Да этой яхте двенадцать ванн запросто поместятся!

Может быть, глупо исчислять в ваннах расход бензина, но в этом нагромождении чуждых для меня понятий и определений мне просто необходимо было выискать что-то понятное я близкое, иначе я совсем бы запуталась. Кстати, а как заправляют яхту? Яхта, стоявшая в бухте, наверняка заправлена горючим, раз она готова отплыть в любую минуту, но вот изберётся ли там двенадцать ванн?

Мне никогда в жизни не только не приходилось управлять яхтой, но и плыть на ней в качестве пассажира. Предприятие, конечно, рискованное. Моё исчезновение будет обнаружено быстро, в этом я не сомневалась, но рассчитывала, что искать меня будут не там, где надо. Кому придёт в голову, что я попытаюсь одна пересечь Атлантический океан, даже если они не очень верили в мою водобоязнь?

Чтобы меня не смогли догнать, мне надо иметь в запасе хотя бы одни сутки форы. Как добиться этого? Сделать вид, что я бежала в другом направлении и другим способом. Что бы такое придумать? Увести «ягуар» или вертолёт и где-нибудь их спрятать? Что касается вертолётов, то они могли сколько угодно подозревать меня и стерегли их как зеницу ока, но я-то знала, что пилотаж и я — понятия несовместимые. Может, при других обстоятельствах и под руководством инструктора я и попробовала бы, но теперь… А вот «ягуар» — дело другое. Машину они не охраняли, ограничившись тем, что спрятали ключи и посадили сторожа в диспетчерской. Подъёмный мост был постоянно поднят, а шлагбаум опущен. Сторож — бандит в белом костюме — весь день сидел в диспетчерской, на ночь же уходил, предварительно заперев двери.

Пожалуй, самое лучшее — столкнуть «ягуар» в пропасть в каком-нибудь труднодоступном месте. Нет, не столкнуть, ведь он может рухнуть со страшным шумом да ещё вдобавок загореться. Надо просто потихоньку уехать и спрятать его в каком-нибудь укромном месте, где-нибудь под скалой. Пусть потом машину обнаружат, главное, чтобы на первых порах её нигде не было.

Кроме того, я решила ещё демонстративно готовиться к побегу пешим образом, хотя я никогда в жизни не занималась скалолазанием и не имела представления, какое снаряжение необходимо для этого вида спорта. Рюкзак? Канаты? Какие-то железки для вбивания в скалы. А что ещё?

Подумав, пришла к выводу: подойдёт все, что угодно. Даже лучше, если я буду выглядеть легкомысленной авантюристкой, которая, не зная броду, суётся в воду. Пусть поищут мои бренные останки в ущельях и пропастях. Надеясь при этом, что я не совсем мертва и что перед смертью им удастся вытянуть из меня тайну.

Зубило я похитила из гаража на глазах у толстяка. Он недоверчиво наблюдал за мной, когда я копалась в инструментах, делая вид, что не замечаю его. Потом не выдержал.

— Зачем это вам? — спросил он. — И вообще, чего вы здесь ищете?

Притворно вздрогнув «от неожиданности», я, запинаясь, пробормотала:

— Мне нужны инструменты. Я буду ваять.

— Будете… что делать?

— Ваять. Я намерена высечь в скале скульптуру. Чтобы оставить вам память о себе. Я всегда была натурой артистической, а в настоящее время на меня снизошло вдохновение.

Толстяк оторопел и не нашёлся, что ответить. Я же, прихватив ещё и молоток, гордо удалилась.

С причала для моторных лодок я стащила связку каната. Повесив его на шею, как хомут, я продефилировала чуть ли не по всей резиденции, чтобы «случайно» встретить патлатого, хотя чёртов канат был страшно тяжёлым. Как бежать в горы с такой тяжестью — не представляю.

Затем я потребовала бумаги и карандашей, чтобы набросать эскизы будущего шедевра. Все требуемое было доставлено. Подозрительное отношение ко мне окружающих возрастало, но теперь к нему примешивалось опасение, не спятила ли я.

Всего час ушёл у меня на то, чтобы испещрить путаными линиями громадный лист бристоля. Имела я право выполнить задуманную скульптуру в сюрреалистической манере? Затем начались поиски подходящей скалы. С этой целью я совершала вылазки в ближайшие окрестности, не очень стараясь скрываться от своих преследователей. Первые два дня они ходили за мной по пятам, потом им надоело, и они махнули рукой. Думаю, у них не выдержали нервы, потому что я тщательно обмеряла все встреченные по дороге более или менее подходящие небольшие скалы и отдельно стоящие гранитные глыбы. Размеры со скал я снимала с помощью портновского сантиметра, привлекая к этому занятию следящих за мной бандитов. Однажды, дав одному из них в руки концы сантиметра, я велела ему обойти скалу с другой стороны, что тот и сделал, только чудом не свалившись в пропасть. Это был один из сотрудников высшего персонала, в белом костюме. Правда, после этого костюм уже не был белым. Не удивительно, что желающих сопровождать меня в прогулках становилось все меньше.

Истинной целью моих прогулок было найти подходящее место, где можно было бы спрятать «ягуар» или столкнуть его в пропасть, по возможности бесшумно. Поэтому «гуляла» я в основном в сторону дороги, по которой бежала. Такое место мне удалось найти, и даже не очень далеко. Доехать туда можно было за несколько минут, затем с опасностью для жизни съехать с дороги и взобраться на горный склон, на редкость пологий в этом месте, и там спрятать машину под нависавшим выступом скалы. Это место я изучила очень тщательно. Операция могла удаться, но ничто не гарантировало, что автомашина не сорвётся со склона, когда я буду ехать в укрытие. Я постаралась запомнить каждый камешек на этом участке дороги, так как операцию намерена была провести ночью.

Первую стадию подготовки к побегу я сочла законченной и решила, что настало время вплотную заняться яхтой. Необходимо было побывать на ней, причём я имела право сделать это только один раз, так как не могла допустить, чтобы и возле яхты выставили охрану. Свой интерес к яхте я должна была скрыть во что бы то ни стало.

Я дождалась очередного отъезда патлатого и последовавшего затем обычного падения дисциплины. Из-под пальмы с видом на Европу я прямиком направилась к бухте, спустилась по стальной лесенке и оказалась на причале. Сначала я ознакомилась с воротами, ведущими в коридор, по которому можно было пройти до самого дома. Это были фундаментальные стальные ворота, раздвижные, разумеется. Я подумала, что неплохо было бы их как-нибудь заблокировать — не сейчас, конечно, а перед самым побегом. Это весьма затруднило бы выход к заливу. Техническая сторона дела не представляла особых трудностей: достаточно затолкать что-нибудь в нижние направляющие рельсы, по которым сдвигались половинки ворот, или вбить в стену рядом с воротами какой-нибудь крюк. Нет, крюка бесшумно не вобьёшь, лучше натолкать вниз камней и немного цемента.

Оставив пока ворота в покое, я занялась яхтой. Она была пришвартована у причала, но палуба её приходилась намного ниже, и я не знала, как мне поступить: прыгать с причала на палубу или подождать прилива, когда яхта поднимется. Вспомнив, что высшей точки прилив достигнет в полночь и, значит, ждать придётся долго, я чуть было не полезла по причальному канату, но вовремя нашла более простой способ — металлические скобы, вбитые в скалу. По ним я и спустилась на палубу яхты.

Первое ощущение — корабль слишком большой для меня одной. А что делать? Вздохнув, я приступила к знакомству с ним.

На самом верху находилась рулевая рубка, которую я решила оставить напоследок. Перед ней из палубы немного под углом высовывался стальной шест неизвестного мне назначения. Немного подумав, я решила, что это солнечные часы, которые помогают рулевому держать правильный курс. Несколько ступенек вели вниз, в застеклённый, роскошно меблированный салон. В его баре я обнаружила много бутылок с алкогольными напитками и минеральной водой. Спустившись ещё ниже, я обнаружила санузел, две каюты и несколько, по всей вероятности хозяйственных, помещений. Очень порадовали меня большие запасы продовольствия и напитков. И не только потому, что освобождали меня от необходимости запасаться всем этим, — наличие провианта подтверждало факт полной готовности яхты к отплытию.