Снова повисла пауза, которую прервал полковник.

– Все-таки интересно, как это вы собираетесь спасать человечество и почему именно в Беловодске? – полюбопытствовал он. – В чем заключается ваша миссия?

– Потерпите немного. Когда мы приедем, сами все увидите. Если не повезет, вам, может быть, еще и помогать мне придется.

– Благодарю, конечно, за честь и доверие, но я, пожалуй, откажусь, – не без иронии сказал полковник.

Чертогонов внимательно посмотрел на попутчика и улыбнулся.

– Конечно, откажетесь, – произнес он. – Если будет выбор. А если нет?

Владимирский не нашелся, что ответить и предпочел промолчать. Поведение Чертогонова казалось ему все более подозрительным и странным. Полковник уже начал задумываться, не зря ли напросился в попутчики к толстяку? Не лучше ли было остаться на автовокзале и дождаться, наконец, этот проклятый автобус? Надо же было такому случиться, первый раз за тридцать лет собрался в родные края и тут же напасти. Еще неизвестно, что ждет в Беловодске, цел ли старенький домик, завещанный теткой. А тут еще судьба свела с этим непонятным человеком. При других обстоятельствах ни за что не стал бы заводить с ним знакомство, полковник недолюбливал людей такого типа – любопытных, болтливых, считающих, что знают все на свете, а на деле ленивые, зажравшиеся, ничего не умеющие, лишь напускающие на себя значимость. А этот явно из таких, к тому же со странностями в голове. Ну ничего, скоро будут в Беловодске, там расстанутся и вряд ли когда-либо снова встретятся. Можно еще немного потерпеть его общество.

Из задумчивости полковника вывел вопрос Чертогонова:

– Чем думаете заняться в Беловодске?

Владимирский пожал плечами.

– Еще не определился. Там видно будет.

– Вы с вертолетом умеете обращаться? Или только на самолетах летали? – продолжал спрашивать Чертогонов.

– И на тех, и на других, – ответил полковник.

– Тогда не пропадете. В пожарной авиации для вас наверняка местечко найдется. А в горячих точках вы бывали? В боевых условиях?

– Доводилось.

– Стало быть, боевой опыт имеете. Это хорошо.

– Чем хорошо? – не понял Владимирский.

Чертогонов оставил его вопрос без ответа. Указав вперед на дорогу, он сказал:

– Смотрите.

– Что там?

– Это автобус, который вы так ждали. Сдается мне, что вы бы его не дождались.

Действительно, на обочине дороги стоял автобус. Чертогонов подъехал ближе и затормозил. Он извлек откуда-то сбоку полуметровый деревянный кол и вышел из машины. Двигался Чертогонов необычайно стремительно для своей комплекции, он весь странным образом преобразился, с лица исчезло ленивое выражение, взгляд стал жестким и цепким, даже живот как-то втянулся.

Владимирский вышел вслед за ним.

Вместо переднего колеса автобус поддерживал домкрат, само колесо стояло рядом, прислоненное к борту. Не было видно ни одного человека.

– Он возвращался из Беловодска? – спросил Владимирский.

Чертогонов кивнул.

– Где же люди? – снова спросил полковник. – Ни шофера, ни пассажиров.

Чертогонов указал на темное пятно перед автобусом.

– Смотрите.

– Что это такое? Неужели?..

Толстяк присел на корточки и заглянул под автобус.

– Это подскажет вам ответ, – произнес он.

Владимирский последовал его примеру. Под автобусом, у единственного переднего колеса лежала кисть человеческой руки. Полковник нервно сглотнул и посмотрел на Чертогонова.

– Что здесь могло случиться?

– Еще не знаю, – ответил Чертогонов. – Но уже начинаю догадываться.

Толстяк закурил. Владимирский обошел автобус кругом. Окна «ПАЗика» были заляпаны изнутри бурыми пятнами. Из открытых дверей волнами разливался металлический запах крови. Под ступеньками также темнело пятно. Владимирский поднялся на одну ступеньку и заглянул внутрь, уже догадываясь, что там увидит, но тут же в ужасе отшатнулся. Результат превзошел самые жуткие предположения. Чертогонов бесцеремонно отодвинул его в сторону и сам вошел в салон автобуса. Под ногами хлюпнуло. Было от чего прийти в ужас. Все внутри было забрызгано кровью, на сиденьях и на полу валялись части человеческих тел, внутренности, обрывки одежды. Крови натекло столько, что она стояла на полу большой лужей, не засыхая.

После недолгого осмотра Чертогонов покинул салон автобуса, глубоко затянулся сигаретой, выпустил струю дыма и произнес:

– М-да, неприятная картина.

Он взглянул на попутчика и позвал его с собой кивком головы.

– Георгий, поедемте отсюда. Здесь нам делать уже нечего.

Оба сели в автомобиль Чертогонова.

– Вы что, железный? – хрипло спросил Владимирский. – Меня чуть наизнанку не вывернуло, а вы даже сигарету из зубов не выпустили.

– По образованию, Георгий, я медик, хирург. Долгое время я работал патологоанатомом. Слишком часто мне приходилось видеть человеческие внутренности вне туловища своего владельца. Так что это профессиональная выдержка, не более.

– Я думаю, надо куда-нибудь сообщить о случившемся, – произнес полковник.

– Тут позвонить неоткуда, – ответил Чертогонов. – Возвращаться я не могу, а там, куда мы едем, сообщать, возможно, будет некому.

– По-моему, вы что-то знаете. Что тут произошло? Кто напал на автобус?

– Пока я ни в чем не уверен. Потерпите до Сомовки, там я постараюсь все вам объяснить. А пока я должен подумать.

Путь до Сомовки они проделали молча, каждый думал о своем. Вскоре лес поредел, открылась небольшая деревушка.

Над Сомовкой висела мертвая тишина. Не было слышно ни человеческих голосов, ни лая собак, ни кудахтанья кур, ничего.

– Здесь не слишком оживленно, – заметил Владимирский.

– Да, – согласился Чертогонов. – Здесь и раньше вряд ли было очень шумно. Видите? Половина домов заколочены. Большинство жителей уехали уже давно. Но все же тишина неестественная.

Чертогонов притормозил у колодца в центре деревни и вышел из машины. Владимирский последовал за ним. Чертогонов открыл багажник и нырнул в большую спортивную сумку. Вытащив оттуда помповое ружье, он протянул его своему спутнику.

– Умеете пользоваться? Хотя, что я спрашиваю, вы же военный.

– В армии такого на вооружении нет, но пользоваться умею, – ответил полковник. – В свое время на охоту хаживал.

– Хорошо. Учтите, если встретите какое-либо необычное существо, стреляйте в голову, только в голову.

– А в чем, собственно, дело?

– Пока не могу сказать определенно, но можем наткнуться на неприятные сюрпризы. Так что будьте готовы.

Чертогонов одел через плечо что-то вроде колчана с отточенными кольями. Один кол он взял в руку, за пояс заткнул револьвер и прицепил к ремню короткий палаш. Оценив взглядом его экипировку, Владимирский озадаченно хмыкнул.

– Чтоб я что-то понял, – недоуменно произнес полковник, – Но видок у вас, прямо скажу, воинственный. Надеюсь, вы мне объясните, что все это значит?

– Обязательно, – пообещал Чертогонов. – Только чуть позже. Идемте, осмотрим для начала этот дом.

Владимирский двинулся было за ним, но его остановил вопль, полный ужаса, донесшийся с другого конца деревни. Грохнул выстрел, затем снова послышались крики ужаса. Чертогонов устремился в ту сторону, бесцеремонно бросив на ходу:

– Семеныч, за мной!

Сжимая в руках дробовик, Владимирский бросился за ним.

Повернув за угол какого-то амбара, Чертогонов едва не столкнулся с группой подростков, которые оглушили его испуганными воплями. Их было шестеро, трое девчонок и трое парней лет по четырнадцать-пятнадцать. Один из мальчишек опирался на самодельный костыль, другой поддерживал его, их третий товарищ, самый рослый и плечистый, сжимал в руках ружье, ствол которого был нацелен прямо в лоб Чертогонову. Лица у ребят были бледные, испуганные.

Подоспевший полковник вскинул дробовик и грозно потребовал:

– А ну-ка, опусти свою дуру, сынок.

Парень шумно выдохнул и опустил винчестер.

– Где оно? – спросил Чертогонов.