Да и умер-то как нелепо — в ванне захлебнулся… Что? Как можно в ванне захлебнуться? В моей — запросто! Вы мою ванну не видели — в ней утонуть можно! Ну ладно, это к делу не относится. Пришел я домой вечером, а жены с дочкой нет. Решил принять ванну, расслабиться. Вот и расслабился… Причем, навсегда. Воды набрал, залезать стал, поскользнулся, головой ударился, погрузился в воду… Думаете, очнулся — гипс? Ничего подобного! Очнулся я уже в этом пушистом теле.
А-а-а-пчхи! Нет, все, кончилось мое терпение. Сейчас спущусь и порву всю эту собачью шайку! Все одно — помирать, так лучше в бою, чем от аллергии. Держитесь, гады, — я иду!
Стоп, стоп, что это там происходит? Собаки отвлеклись, вроде… какой-то парень их зовет кормить. Мясом приманивает… Черт! А есть-то как хочется! Ну ладно, это не срочно, можно потерпеть. Главное — выпутаться из этой передряги. Кажется, есть шанс… осторожненько начинаем спускаться… Эге, а парень-то сюда идет! Что ему, интересно, нужно?
— Кис, кис, кис! Иди сюда!
Это он мне, что ли? Впрочем, других «кис, кис, кис» в окрестностях, вроде бы, не наблюдается. Значит, мне.
— Иди сюда! Я тебя унесу подальше от этих злобных псов.
Конец света! В кои-то веки приличный человек попался! Даже слезы благодарности на глаза наворачиваются. Или это от аллергии?
— Иди ко мне, котик!
Иду, иду…. Слушай, а тебе дома мышей переловить не требуется? А то я мигом: ты ж меня, все-таки, от смерти спас… Руки ко мне протягивает… Интересно, а он догадывается, что у меня блохи есть? Ну ладно, если что — сам виноват. Взял меня на руки и пошел прочь от этих собак. Гладит еще… Умница просто! Слушай, может я у тебя жить останусь? Блох ты как-нибудь выведешь, кормить меня станешь… Хорошая идея, правда?
Насморк унимается, вроде. Тепло, безопасно… Куда это он идет? А, к машине своей. Не ахти что — «четверка» старая. Но мне-то не все ли равно? Лишь бы у него денег на еду для меня хватало. Так, загружает меня на заднее сиденье… Здорово! Значит, к себе решил взять…
Ой! То есть, мяу! Ты чего?! Больно же! Чем ты меня колешь? От блох, что ли? Лапы отчего-то тяжестью наливаются. Устал я… Гладишь меня? Ну гладь, гладь. А я, может, сосну… Нет, какую ты, все-таки, дрянь мне вколол?
— Хороший котик, хороший… Как же тебя звать-то? Может, Леонардик?
Черт! Вот это номер! Откуда ты знаешь? Если только ты не… Шутник?!
— Какой шутник? Ах, это! Догадливый котик! — ухмыляется он. — Только для тебя шутки кончились.
— Есть немного. Ты же почти как человек мыслишь.
Он переложил меня на переднее сиденье, сел за руль и тронул машину.
Кто ты и за что меня так?
— Правильные вопросы задаешь, Леонардик, очень правильные. Ну, давай вспоминать. Сорокина Петра Андреевича помнишь?
А что, должен? Так, сосредоточимся… Сорокин, Сорокин… Знакомая, вроде, фамилия. Где же я ее слышал? Вспомнил! Да, неприятная была история… приятель мой, главбух завода, огреб большие проблемы. Папа на него бочку катил за хронические недостачи… Он — ко мне: спасай, мол! Ну не мог же я отказать! Он-то мне не раз всякие услуги оказывал, а долг платежом красен. Пришлось срочно искать виноватого. Нашел я его быстро. Козлом отпущения назначили того самого злосчастного Сорокина — руководителя среднего звена в ведомстве приятеля. Человек он был тихий, безобидный, воду не мутил, связей в верхах не имел. В общем, идеальная кандидатура. Состряпали мы с приятелем липу, обвинили бедолагу во всех смертных грехах и с шумом уволили. Папа успокоился… Правда, потом я краем уха слышал, что с Сорокиным что-то случилось… В больницу, кажись, попал?
— Я вижу ты вспомнил… «Идеальная кандидатура», значит? — его руки с такой силой сжали руль, что костяшки побелели. — Ты думал, раз маленький человек, то его можно растоптать и не заметить? Ошибка, Леонардик. Роковая ошибка!
А ты-то здесь причем? Ты ему родственник какой-то, что ли?
— Я-то не родственник, — мрачно усмехнулся Шутник. — Но вот сын Сорокина долго и горячо молил Высшие Силы наказать виновных в том, что случилось с его отцом. А мне дано поручение уважить эту просьбу.
Блин, как неудачно! А что, собственно, случилось? Ну, уволили, с кем не бывает?
— Умер он, Леонардик. Скончался от сердечного приступа после того, как его уволили. Так что, ты и твой приятель — убийцы!
Черт! Черт!! Черт!!! Вот, влип! На яблоне лучше было… Что же он хочет со мной сделать? Разве я недостаточно пострадал? Жаль, пошевелиться не могу: укол парализовал. Хотя, как из машины выберешься?
— Даже не пытайся. От меня не уйдешь!
Да кто ты такой, черт возьми?! Богом себя возомнил, да?! Десницей карающей?! Чтоб тебя мои блохи сожрали!
— Кто я такой, для тебя неважно. Достаточно тебе будет знать, что у меня есть власть над человеческими душами. Кстати, приятель твой тоже не избежит наказания, можешь мне поверить. Что же до твоих блох, — тут он вновь усмехнулся, — от этой напасти я тебя избавил. Но не спеши радоваться — ты их ненадолго переживешь… Тебе, наверное, интересно, куда мы едем…
Да какая мне, к черту, разница? Как бы тебе ответить? Ах, да, ты же мысли читаешь! Ну так прочитай, куда я тебя сейчас посылаю! Дорогу объяснить, или сам найдешь?
— Вполне понимаю твои чувства, Леонардик. Хотя, какой ты, к черту, Леонардик, ты же урожденный Васька, то бишь, Василий Архипович! Имечко это тебе не понравилось, вот и переименовался в Леонарда, даже документы сменил. Да, да, не удивляйся, я все про тебя знаю! Только ты не находишь, что мог бы имя и поудачнее подобрать, а то с отчеством как-то не сочетается? Ну ладно, мы отвлеклись от темы. Я же хотел тебя просветить относительно твоей дальнейшей участи. Мы едем к одним моим знакомым. У этих ребят весьма оригинальное хобби — они на досуге проводят черные мессы. А в черных мессах, как известно, практикуется жертвоприношение. Угадай, какое животное больше всего подходит на роль жертвы?… Именно! Черная кошка. Понимаешь, к чему я клоню?
Еще бы, я не понимал! Не дебил, все-таки! Мерзавец! Это слишком жестоко! Ведь сатанисты убивают медленно и мучительно! Я такого не заслужил! Пожалей бедного черного кота: ему и так в жизни несладко приходится!
Не реагирует… Молчит, скотина! Что же делать? Я жить хочу, черт возьми!
— Ну вот мы и приехали, Васька. Желаю тебе душевной стойкости перед лицом предстоящих суровых испытаний.
Остановился. Куда ты меня тащишь, мерзавец?! Нет! Не на-а-адо! Я тебе всю жизнь ботинки вылизывать буду, только не отдавай меня им! Я раскаялся-а-а! Пощади меня-а-а-ау!
* * *
Леонард Архипович проснулся с бешено колотящимся сердцем и холодной испариной по всему телу. Его немного диковато выпученные глаза, в которых плескался первобытный ужас, панически обшаривали всю комнату, пока не остановились на висевшем на стене гобелене ручной работы, изображавшем соколиную охоту. Этот яркий штришок реальности сразу успокоил Леонарда Архиповича: «Какой жуткий кошмарный сон!»
С облегченным «уфф!» Леонард Архипович рухнул обратно на подушку. «Ну и бред!» — подумал он, вспоминая фрагменты своего сновидения.
«А вдруг, не бред?» — внезапно заспорил его внутренний голос. — «Такие яркие и подробные сны просто так не снятся. Может, он — вещий?»
— А, ну тебя! — раздраженно проговорил Леонард Архипович, стирая ладонью со лба и наметившейся лысины остатки холодного пота.
Когда рядом никого не было, он имел обыкновение вслух отвечать внутреннему оппоненту — звук собственного голоса придавал ему уверенности. Так и на заводских совещаниях — он любил слушать только себя.
