И пес снова бросился на Конана. Глядя на приближающегося пса, выжидая удобный момент, киммериец перестал обращать внимания на Тахора. Как выяснилось, зря. Потому что, когда Конан сделал шаг в сторону, намереваясь убраться с пути зверя, тяжелый булыжник ударил ему в плечо.

— Конан! — крикнула Гизелла.

Варвар обернулся на зеленокожего демона, который собрался бросить следующий камень. Он неплохо владел этим оружием. И в этом было его преимущество перед Конаном.

Передняя нога пса едва не задела киммерийца, который вынужден был упасть и быстро прокатиться под ней, чтобы в следующий миг вскочить и увернуться от задних ног.

Конан по-настоящему разозлился, и когда каменный пес снова начал превращение, бросился к Тахору, чтобы сразиться с ним. Но Тахор предпочел уйти от ближнего боя. Он не был глупцом, и, несмотря на то, что прежде не встречал достойного противника, встретив его в лице Конана, сумел не переоценить свои силы.

Он кинулся от него прочь в туннель, откуда пришел.

— Плыви, Конан! — воскликнула Гизелла. — Голос ее донесся издалека.

Она, наверное, была уже у противоположного берега. Конан больше не раздумывал. Он сунул меч в ножны и с длинного прыжка вошел в воду. Вода была ледяной, но это нисколько не впечатлило его. В Киммерии вода такая одиннадцать месяцев в году.

Он сильными гребками поплыл в сторону Гизеллы. Он разглядел ее голову, которая торчала над водой, как раз в одном из столбов солнечного света.

Следом за Конаном в воду устремился и каменный пес. Он вошел в нее не так гладко, как киммериец. Каменная глыба плюхнулась в воду так, как и положено глыбе. С шумом и брызгами.

И сразу пошла на дно. А дно, как оказалось, было достаточно далеко от поверхности. Река текла в узкой глубокой расселине. Из воды доносились нечастые глухие удары. Это каменный пес ударялся о различные выступы постепенно сужающейся расселины.

Конан доплыл до Гизеллы и взял ее за руку.

— Ты подала отличную идею, — сказал он.

— Aa-а, — ответила она, стуча зубами. — А-а теп-перь у ме-еня еще од-дна ид-дея. Пос-скор-рее отсюд-да выб-браться! — И она указала на отверстие, из которого падал солнечный свет.

Конан взглянул на стену, уходящую вверх не совсем вертикально, но под очень тупым углом. Выбраться будет непросто, хотя и возможно.

— Иди первой, — сказал он и помог Гизелле вскарабкаться на небольшой уступ.

Принцессу трясло от холода. Кожа приняла синий оттенок, оттенок льда. Честно говоря, Конан испытывал весьма большие сомнения относительно того, что она сейчас в силах взобраться по скале. Но все равно ничего другого не оставалось.

— Подожди, сейчас, — Гизелла склонила голову, прикрыв глаза.

Конан спокойно ждал.

— Я вас достану! — заорал Тахор с другой стороны и вслед за этим раздался шлепок упавшего в воду камня, но подземная река была настолько широкой, что до людей не долетели даже брызги. Пришли только волны, да и то очень слабые.

— Иду, — сказала Гизелла и принялась подниматься.

«А в этой девчонке еще полно сил! И она далеко не столь хрупкая, какой кажется», — подумал Конан.

Тахор метался по берегу в бессильной злобе и ярости. Он не умел плавать в воде! Он был слишком тяжел для этого. И если бы нырнул в реку, ему пришлось бы отправиться вслед за неразумным каменным псом, который все еще продолжал тонуть — дно у этой реки было страшно глубоко.

И можно было не опасаться за Гизеллу, пока пес не остановится. Но потом он сумеет войти в камень. И ничто не помешает ему подняться вверх и атаковать. Этого нельзя допустить! Гизелла должна предстать перед отцом живой! Значит нужно призвать пса.

Следовало снова поговорить с отцом. Снова испытать его терпение, его милость и справедливость. В этом не было ничего хорошего, отец наверняка разозлится. Но вряд ли существовал иной выход из создавшегося тупика. Тупик — он тупик и есть. Двигаться можно только назад.

На этот раз Тахору пришлось гораздо дольше крутить хвостом и повторять призыв, прежде, чем отец появился. К тому же, он появился не сразу весь. Сначала появились его огромные уши, потом шесть рук, а уже потом все остальное.

— Я рад тебя видеть! — сказал он. — Но почему ты опять один? И почему у тебя обе руки на месте, насколько я вижу? Зато я не вижу принцессы! Где она?

— Вон там, — Тахор показал на противоположный берег.

Отец обернулся и некоторое время молча наблюдал за человеческой парочкой, поднимавшейся по стене.

— Ты опять упустил ее, — сказал отец. — И что же тебе помешало на этот раз? Неужели мой сын настолько слаб, что не смог справиться с грязным человечком?

— Он не простой человек, отец.

— Да, неужели? Он что, демон? Такой же, как я, или, может быть, как ты? Что-то не заметно.

— Нет, но он великий воин. Он словно воплотившийся в человека бог войны Арес! Я никогда не видел, чтобы человек так владел собой и оружием в бою. Он сам словно острый меч! — воскликнул Тахор.

— Да будь у меня тело, я бы показал этому великому воину! О, боги! Зачем я сотворил всех своих детей, если они не в силах сделать для меня такую мелочь? — Отец обхватил всеми шестью руками свою большую голову.

— Кстати, — вдруг встрепенулся он. — А где каменный пес?

Тахор прислушался. Глухие удары, доносившиеся время от времени из воды, прекратились.

— Судя по всему, сейчас он, наконец, опустился на дно и пойдет по человеческому запаху сквозь камень.

— Гизелла! — воскликнул отец и обернулся.

Люди остановились и посмотрели назад. Гизелла вскрикнула. Конан только помрачнел и сжал зубы. Он терпеть не мог такую откровенную магию. Она всегда вызывала у него отвращение. Какие демонические силы удерживают в воздухе этого тучного розового урода?

Розовый шестирукий демон открыл рот так широко, что стало хорошо видно его горло, и закричал. Это не было похоже на крик ни одного из живых существ, что ходят, плавают и летают под солнцем. Это вообще мало напоминало крик.

Скорее скрип, с которым раскалывается огромный камень. Крик скалы.

Ибо это был зов существа, породившего каменного пса. Зов существа из тех глубин времени, когда еще не было ни воздуха, ни воды, ни земли.

И каменный пес отозвался на зов. Скалы вокруг наполнились вибрацией, а Тахору показалось, будто он слышит звук, словно музыкант дернул ослабленную струну, и она звучит почти неслышно, но все равно звучит, проникая скорее не через уши, а через кожу.

Каменные пес выпрыгнул из скалы чуть ниже Гизеллы между ней и Конаном, едва не снеся киммерийцу голову. Тело пса вылетело столь быстро, что по инерции преодолело чуть ли не четверть ширины реки, но все равно не сумело полностью превозмочь земное тяготение, и снова свалилось в воду. Но на этот раз оно не пошло на самое дно, а следуя все той же силе прыжка, врезалось в противоположный берег примерно на трети глубины, вошло в камень и вскоре снова вышло на поверхность, гоня перед собою каменную волну, которая отбросила Тахора к стене.

Выйдя на поверхность, каменный пес застыл неподвижной глыбой.

— Он снова спит, — сказал отец.

Он выглядел теперь как смертный, который внезапно постарел на двадцать лет. Как яблоко, начавшее гнить. Смотреть на него было страшно.

Тахор в ужасе и смущении отвел взгляд.

— Иди за ними. Приведи Гизеллу, иначе умрешь. Как впрочем, умру и я, — сказал отец.

— Ты же не смертный! — воскликнул Тахор.

— Стану смертным, если не увижу Гизеллу до того, как это случится. Приведи ее. Больше шансов не будет. — И с этими малоутешительными словами отец растворился в воздухе.

Тахор хотел спросить, что же такого должно случиться, но пока собирался с духом, спрашивать уже было не у кого.

Когда огромный розовый урод исчез, растворившись в воздухе, Конан вздохнул с облегчением. Значит, это был всего лишь мираж, какие бывают в пустыне или на море, ничего особенного, примитивная магия.