На всякий случай Конан дополнительно нашептал своему компаньону кое-какие подробности касательно Тьянь-По:
— Ты думаешь, Форез, что он просто кхитаец и все? Ошибаешься! Характер у него — бешеный! Двух помощников, которые ему не угодили, он лично превратил в полевых мышей!
— Во-первых, не двух, а трех! — подал голос Тьянь-По, который, как оказалось, прекрасно все слышал. — А во-вторых, не в мышей — тьфу! нечистое животное! и опасное! — а в обезьян.
— Разыгрываешь, — недоверчиво протянул Форез, поглядывая на Конана.
— Вовсе нет, — сказал варвар с самым серьезным видом. — Кроме того, он, — тут Конан опять покосился на Тьянь-По и понизил голос до еле слышного шепота, — большой охотник до женщин! Иной раз за ночь ублажает десяток и все ему мало!
— Враки! — сказал Тьянь-По.
Конан выпрямился.
— Только не притворяйся, что ты слышал.
— Конечно, слышал. Ты врал, что я охотник до женщин.
Конан махнул рукой, а Форез поневоле глянул на маленького кхитайца с уважением. Этот важный человечек, восседавший на лохматой выносливой лошадке с таким видом, будто готовится начать очередной урок каллиграфии у себя в храме, где жили, трудились и обучались ученики, понемногу начинал вызывать у лорда Фореза странные чувства. Молодому человеку казалось, что его дурачат, и в то же время он догадывался о том, что его спутники — не простые люди. Далеко не такие простые, какими хотели бы выглядеть.
Позднее, на привале, Конан тихо спросил у Тьянь-По:
— Неужели ты действительно слышал, как я говорил о твоей ненасытности с женщинами?
Каллиграф покачал головой.
— Конечно, нет. Я догадался.
— Как?
— Ну… Ты всегда об этом говоришь, когда хочешь произвести впечатление.
Конан сжал кулак и занес его над головой кхитайца, одновременно с тем скорчив ужасную рожу. Тьянь-По засмеялся.
— Изумительно, Конан! Я никогда не пожалею о том, что пригласил тебя охранять мою персону
У моря Вилайет начинался самый опасный участок пути. Здесь давно хозяйничает банда Аббаза. В последний раз Конан сталкивался с Аббазом и его людьми чуть севернее, однако хитрый гирканец никогда не нападает дважды на одном и том же месте.
— Хорошо бы нам проскочить незамеченными, — проворчал Конан, когда впереди показались небольшие, убогие селения солеваров. — Не знаю, где теперь промышляет мой приятель, но встречаться с ним я определенно не желаю.
Однако этому благому пожеланию не суждено было сбыться.
Купцы из Хоарезма прибыли к солеварам почти одновременно с кхитайцем и его спутниками. Конану это обстоятельство не понравилось с самого начала. Где соль — там и кровь, рассуждал киммериец и оказался убийственно недалек от истины.
На большие плоскодонные баржи грузили соль в бочках. Одну за другой переносили ее костлявые, жилистые грузчики, обнаженные по пояс, в широченных штанах. За их работой надзирало двое хоарезмийцев с бичами. Грузчики, надо отметить, не были рабами — они получали плату за свой труд.
Однако этот факт не мешал им оставаться ленивыми и вечно недовольными. Поэтому надсмотрщики, бранясь на чем свет стоит, подгоняли их бичами.
Конан поглядел на картину, представшую его взору, хмуро, без удовольствия. Ему вообще не правилось, когда кого-либо подгоняют бичом. Независимо от того, заслужил ли человек дурного обращения или просто сделался случайной жертвой чужой жестокости.
— Пойдем, — сказал своему другу Тьянь-По. — Эти люди сами нанялись на работу. Они в состоянии отвечать за себя.
— Я и не собирался за них вступаться, — фыркнул Конан. — Еще чего не хватало! Нет, мне не нравится другое… Они слишком долго копаются. Как будто ждут чего-то.
— Ну да? — усомнился кхитаец.
Третий участник похода, лорд Форез, подъехал ближе, чтобы слышать, о чем говорят его товарищи. Конан не стал делать тайны из своих наблюдений.
— У меня складывается такое впечатление, будто грузчики нарочно долго возятся с работой. Вероятно, ждут, пока подойдут их сообщники.
— Какие сообщники? — не понял Форез.
— Полагаю, грабители, — сообщил Конан, не моргнув глазом. — Я знаю по крайней мере три банды, что разбойничают в здешних краях. Полагаю, есть и еще. Но скорее всего скоро мы увидим самого Аббаза.
— Мы ведь не станем выручать хоарезмийских купцов? — спросил лорд Форез. — Мне кажется, у нас для этого маловато сил.
— Хоарезмийские купцы — вполне взрослые и ответственные люди, — согласился Конан. — Они шли на риск сознательно. И если они так глупы или так скупы, что не обзавелись подходящей охраной, то это их беда. Не моя. И не наша, — добавил варвар
Он поднял голову и прищурил глаза-
— Ага! — воскликнул он. — А вот и наши друзья. Легки на помине.
Степь покрылась облаками, которые быстро приближались. Конан прикидывал, сколько врагов может насчитываться в банде, и в конце концов объявил:
— Человек пятьдесят, не меньше.
Он ударил лошадь пятками и поскакал к причалу. Грузчики как раз побросали бочки и потянулись за кинжалами, которые прятали на поясе. Размахивая мечом, варвар на коне влетел на причал и снес голову ближайшему из бандитов.
Надсмотрщики закричали. Один из них растерялся и бросился бежать, и бандит успел метнуть кинжал ему в спину, так что надсмотрщик споткнулся и рухнул лицом в воду. Однако второй широко размахнулся бичом и выбил нож из руки третьего из бандитов. Конан подоспел вовремя, чтобы отсечь нападающему руку.
— Беги! — крикнул он человеку с бичом. — Предупреди своих! Аббаз! Это Аббаз!
Дважды просить не пришлось Человек бросил бич и помчался в поселок, где находились купцы.
Банда между тем приближалась. Из поселка навстречу разбойникам уже скакали охранники купеческого каравана. Конан быстро окинул их взглядом. Да, купцы из Хоарезма хорошо знали, куда отправляются и кто им может повстречаться. В охране находилось не менее сорока человек, и все — очень хорошо вооружены.
Конан без колебаний встал в их ряды.
Стычка началась сразу, едва только кони столкнулись грудью. Никто не остановился даже для того, чтобы выстрелить из лука. Размахивая мечами и дико визжа, гирканцы набросились на солдат. У бандитов имелось небольшое превосходство в численности, однако солдаты, несомненно, обладали куда более крепкими доспехами. Гирканские сабли скользили по тяжелым кирасам.
Впрочем, бандитам не впервой сталкиваться с подобным врагом. Они целили удары не по людям, а по лошадям. Оказавшись на земле, тяжеловооруженный всадник делался беспомощным. Ему предстояло высвободиться из стремян, выбраться из-под грузного коня, упавшего набок и придавившего седока. Да и поднявшись на ноги кавалерист не чувствовал себя вполне уверенно. Доспех мешал ему, сковывал движения.
Конан, одетый, как и люди Аббаза, в куртку из твердой вываренной кожи, двигался куда быстрее, чем солдаты из купеческого каравана. Он носился среди врагов, как молния, и разил без устали налево и направо. Казалось, невозможно уйти от удара длинным прямым мечом, сверкающим в руке варвара, как молния.
Форез вместе с Тьянь-По приблизились к месту схватки.
— Хочешь участвовать? — спросил кхитаец своего спутника.
Лорд Форез покачал головой.
— Меня почти наверняка убьют, — признался он. — Я не слишком хороший боец. В отличие от твоего друга. Никогда не видел, чтобы человек так владел мечом! Он непобедим.
— Надеюсь на это, — вздохнул Тьянь-По. — Вероятно, не было другого способа проехать мимо озера Вилайет, если Конан ввязался в схватку… Вообще-то он весьма миролюбив.
Последнее заявление каллиграфа заставило бритунца посмотреть на него с изумлением и передернуть плечами. Лорд Форез сильно сомневался в том, чтобы могучий, самоуверенный и довольно раздражительный варвар мог быть «миролюбивым». Впрочем, всегда остается возможность того, что кхитаец вкладывает в это понятие какой-то совершенно особенный, кхитайский смысл, недоступный для сознания человека закатных стран.
