Послушав новости в баре, Йанти вышел было на улицу. Но уже в дверях его ждали двое в полицейской форме.

— Йанти Дейс?

Йанти протянул «киборгам» индентификационную карту.

Только в участке Йанти понял, в чем дело.

— Поступила информация, что ты нарушаешь порядок. Шляешься по пивным заведениям, заговариваешь с людьми, кого-то ищешь, задеваешь отдыхающих. У тебя что, навязчивая идея? Между прочим, тебя недавно задерживали, Йанти Дейс…

От него потребовали объяснений, почему он записывает адреса людей со свалки? Что за объединение он пытается создать? Йанти угрюмо оправдывался:

— Я ни к кому не пристаю. Что я, шумел, в драку лез, что ли! Какое еще объединение? Я не имею права записать у друга телефон, чтобы потом с ним посидеть в пивной?

Йанти чувствовал, что на него давят. В конце концов ему стали грозить:

— Если на тебя поступит хоть одна жалоба, мы тебя живо засадим. И штрафом ты не отделаешься.

Он вернулся домой под вечер. Неска встретила Йанти на пороге. Хенко торчал у окна. Уже темнело, в окнах соседнего дома зажглись огни. Сверху доносилась громкая ритмичная музыка, топот и крики.

Неска порывисто обняла Йанти:

— Мне сказали, что тебя взяли прямо на улице. Что им нужно от тебя?

Йанти ощутил, что ему это нравится: и то, что полиция нервничает из-за него, и то, что Неска теперь вешается ему на шею.

— Обещают засадить за то, что я собираю какую-то организацию, — ухмыльнулся он.

Неска укоризненно посмотрела на Йанти. Она приготовила на ужин полуфабрикатные котлеты. Сели за стол, включили телевизор.

— Про свалку! — уловил Хенко и врубил громкость.

Похоже, шел какой-то повтор.

— …Многие люди оказались в плачевном состоянии, — говорил репортер. — Некоторые из них были доставлены в психиатрические лечебницы.

Камера остановилась на фигуре юноши, который закрывался ладонью в натянутом на нее рукаве свитера.

— Лансе! — Хенко вскочил.

— Распаду психики еще больше способствует курение так называемого сухолиста, — озабоченно продолжал обозреватель. — Молодой человек отказался называть свое имя, идентификационной карты у него нет, он боится всякого контакта с людьми. А вот…

Камера отъехала, перескочив на лицо какого-то всклокоченного, обалдевшего от внимания незнакомых людей пьяницы.

— Лансе, значит, в психушке, — горько уронил Хенко.

Квазиолог был умный, безвредный и слегка чокнутый человек.

Есть люди с врожденной тягой ко всему непознанному, с надеждой, что кроме этого мира бетона и камня существует что-то еще. Квазиолог искал наугад. Его интересовали привидения и полтергейсты, и другие явления, которые то ли кажутся, то ли бывают. Он пытался понять природу псевдообъектов. Квазиолог допускал мысль, что это какая-то параллельная цивилизация Земли, враждебная и непонятная и людям, и ивельтам. Он надеялся обнаружить в мире Горящих трав аномальные зоны, пытался подключиться к земной некросфере. Квазиолога волновало непознанное и в самом человеке: интуиция, сны, предвидения, психическая энергия. Он искал способ хоть как-то достучаться до других слоев мира.

Квазиолог получил техническое образование, работал торговым агентом в фирме, реализующей бытовую технику. Внешне его жизнь была довольно размеренной, и свои опыты он большей частью проводил дома или на свалке, а информацию черпал из книг: в книжных магазинах Квазиолога интересовал только один отдел, где стояли цветные книжонки по парапсихологии, эзотерике и прочим псевдонаукам.

Свалку Квазиолог считал зоной. Он свел знакомство с Омшо, как контактером, полагал, что сухолист расширяет сознание и открывает "тонкий мир", но на самого Квазиолога этот легкий наркотик не действовал.

Интерес к иномирцам был у него несколько меньше, чем к выходу в астрал и духам. Судя по СМИ, Обитаемый оказался таким же материальным и обыкновенным миром, как и Земля. Но иномирцы — люди, обладающие особыми способностями, — в какой-то мере подходили под предмет исследования Квазиолога, так что публикации о них он тоже на всякий случай собирал.

Вызов Черного Жителя, призрака свалки, требовал кое-какого особого оборудования. Квазилог не был уверен, что существо, так определенно привязанное к собственной зоне, явится в городской квартире. Но, возможно, если действительно локально воспроизвести близкую ему атмосферу (песчаная почва, сталь, ветер), Житель сможет явиться.

Квазиолог насыпал в пустой аквариум песка и устроил настоящую экспозицию свалки, разложив ржавые обломки стальных вещей. Сверху он укрепил вентилятор.

Оставался вопрос о слежке. Прослушивание в домах велось официально, за попытку найти и уничтожить «жучков» люди несли ответственность. Видеокамеры располагались лишь над входной дверью: они следили, кто входит и выходит из квартир.

Раньше Квазиолог экспериментировал с вибрациями. Он расставлял по всей комнате колонки, с помощью которых создавал шум на разных частотах. Тогда его дважды штрафовали. Первый раз «жучки» зафиксировали превышение допустимого законом уровня шума в жилом помещении. Во второй раз приехала служба технической поддержки — звуковые вибрации создавали помехи и блокировали прослушивание.

Исходя из этого, Квазиолог рассчитывал, что у него будет минут двадцать, может быть, полчаса на контакт с Черным Жителем.

Комната была уставлена колонками и опутана проводами. Аквариум с песком и стальными деталями находился на столе под самодельным светильником. Квазиолог включил колонки и вентилятор. Он не был уверен, что контакт состоится. До сих пор ему не удалась ни одна попытка стать контактером.

— Черный Житель, явись! Шахди, явись! — стал повторять Квазиолог: слово «шахди» для вызова Жителя когда-то назвал ему Омшо.

Черный Житель явился. Взметнулся песок в аквариуме, словно ветер, создаваемый вентилятором, завихрился в воронку — и вот посреди комнаты стоит хозяин уже несуществующей свалки — с пробитым шлемом под мышкой, в кожаной куртке — словом, одетый так, как Квазиологу не раз описывал Омшо. Квазиолог почувствовал, как на лбу выступает пот. Он вытер лоб рукавом и отступил на шаг, рассматривая «объекта».

— У тебя мало времени, — тихо сказал Черный Житель. — Спрашивай.

Квазиолог недаром годами готовил себя к встрече с неизведанным. Он уже опомнился:

— Я призвал тебя, чтобы узнать: где Омшо?

— Тысяча седьмой квартал, шестидесятая линия, — сказал тот. — Внизу дома продуктовый магазин и парикмахерская, на доме — реклама стоматолога. Подъезд в середине дома. Омшо едет в лифте, нажимает кнопку пятнадцатого этажа. Из лифта поворачивает направо. Идет по длинному коридору, его дверь — в самом конце коридора, слева.

Квазиолог запоминал.

— Ты говоришь не как призрак… — наконец заметил он и прищурился, цепким взглядом рассматривая пришельца. — У меня еще есть вопросы. Скажи, откуда ты являешься? Может быть, ты псевдообъект? Для них ты слишком разумный… хотя что мы о них знаем? Может быть, им выгодно разыгрывать перед нами зверей, а они — древний и мудрый народ? — Квазиолог даже протянул руку, чтобы коснуться ткани куртки Жителя, но тот сделал запрещающий знак. — Может быть, вместе с нами на Земле тайно существует другая цивилизация? Вы иная раса, которая жила здесь до ивельтов и владела какими-то силами? Или ты все-таки призрак в особом «тонком» теле? Или иномирец? — Квазиолог снова всмотрелся в сухое, смуглое лицо Жителя.

Черный Житель прервал его жестом, — поднял раскрытую ладонь.

— Ты вправе знать ответы на эти вопросы, — произнес он. — Но подожди. До сих пор в мире Горящих Трав лишь ивельты обладали особыми способностями. Такой человек, как ты, — умеющий связываться со мной и воспринимающий явления иной реальности, — разрушает систему. Новые способности у людей означают для ивельтов потерю контроля. Принудительная разница между ними и вами лежит в основе их власти. Ивельты разрешают вам иметь только ложную науку, вашу эзотерику и квазиологию: они знают, что она ни к чему не приведет. Это сон настоящей науки, которую они поставили себе на службу.