Ученик демона помотал головой — болезненное гудение внутри черепа здорово мешало сосредоточиться.
— И на каких языках он сможет разговаривать?
— Он сможет читать, писать и говорить на трех основных диалектах Полуденного Королевства Архипелагов, восьми наречиях Великой степи, ниорском, старониорском, древнеэльфийском, эльфийском, повседневном, церемониальном, личном, рабочем языках гномов… или их устаревших версиях, моим знаниям о гномах уже несколько сотен лет, я не уверен, насколько изменились языки, — странник покачал головой, — Кроме того, еще излучный — основной говор Междуводья, вари — наречие Короны Ледяных Волн, ну и несколько менее распространенных языков…
Шиду тряхнул головой:
— А зачем излучный? Мы же на нем все это время и разговаривали?
— Это вы двое, — Вард наставительно поднял палец, — разговаривали. А Омега, пользуясь той же телепатией, слушал вас, запоминая слова и беря их значения прямо у вас из головы. Читать мысли он в основном не может, но когда вы говорили, понять смысл мог… А если он вам что-то говорил, то… Впрочем, ты же Говорящий с Драконами, — золотая искорка промелькнула по краю радужки глаз странника, — должен понимать, о чем я говорю.
Шиду кивнул. Действительно, если напрячься, он никак не мог точно вспомнить, на каком же языке говорил Омега все это время. Некромант говорил на вари, сам ученик палача на излучном… ну, на приточном говоре, который, честно говоря, отличался от излучного всего тремя словами… Айшари, видимо из вежливости, говорила на том же наречии, что и он… И гном тоже… Молодой человек вскинулся:
— Подожди-ка, тут до тебя был еще один гном… У них с Омегой вышел разговор со стихами… С ним Омега тоже этой… телепатией?
— Сомневаюсь. Гномы по своей природе защищены от любого посягательства на свой разум… По крайней мере, я не слышал ни об одном гноме-телепате, и ни об одном телепате, прочитавшем мысли гнома… Когда это было?
— Около шести дней назад…
— За то время, что Омега провел с вами, он уже вполне бегло научился говорить по-излучски… Правда, акцент у него ужасный, а половину слов так и вовсе разобрать нельзя…
— И гном этого совершенно не заметил?
— Даже если заметил… Умение говорить, будучи отражением умения писать, одного из трех вещей, что подгорный народ превратил в искусство… Критиковать речь, почерк, владение сталью и мастерство в ремесле того, с кем плохо знаком — страшнейшая грубость. В первую очередь неуважение к себе, а такого ни один гном не допустит… Так, по крайней мере, было раньше… Сомневаюсь, что что-то изменилось. Гном, если и заметил, скорее всего похвалил умение Омеги обращаться со словом, а потом, несколько позже, добавил маленькое замечание, намекая таким образом, чтобы собеседник обратил на свою речь больше внимания…
Шиду ошарашено покачал головой:
— Так и было…
Вард заметил задумчивость молодого человека, но решил не заострять на этом внимания:
— Омеге понадобиться довольно много времени, что бы освоить полученные знания. А у нас довольно много дел. Не будем же их откладывать, гневя Светило Дня бездействием…
И они приступили. Было раннее утро, и сортировка жемчужин заняла их почти до полудня — всего их оказалось две тысячи пятьсот восемьдесят три штуки. Голубоватые, розовые, зеленоватые, несколько черных. Все мелкие и неправильной формы — а таких набралось около тысячи — имели голубой оттенок. Расфасовав все это богатство по закупленным еще в прошлый раз замшевым мешочкам, ученик палача и странник отправились выполнять оставшиеся в списке поручения. На цыпочках прокрались мимо спящего Омеги, закрыли дверь и облегченно вздохнули.
— И с чего он вообще лег в проходной комнате?
— Как только мы зашли, он отнес Айшари в комнату, поколдовал с какими-то свитками. Потом достал из рукава меч, завернутый в синий шелк, и устроился так, как ты видел, заявив, что никуда больше не пойдет. Все остальное пришлось делать мне, — Вард обернул свой желто-красный шарф вокруг головы на манер капюшона, скрывая лицо.
— Спасибо, что положил меня на кровать, а не на пол.
— Не за что.
— Да, забыл спросить… Что такое «гу-гу»… — Шиду сделал первый шаг по коридору, и с ним произошло что-то неладное. Руки неожиданно прижало к бокам, а ноги — к друг другу. Ученик демона, не сумев ничего сделать, упал лицом вниз. От перелома носа его спасла толстая коричневая ковровая дорожка.
— Сам не знаю… Омега так продиктовал, и я решил, что ты поймешь… — Вард покачал головой, поднял и поставил паренька на ноги. В худых костистых руках странника была скрыта внушительная сила — Шиду почувствовал себя щенком, которого взял за шкирку волк. Пока ученик палача с удивлением осматривал и сгибал-разгибал так внезапно предавшие его конечности, темноволосый почитатель Озаряющего запустил руку в один из малых карманов своей объемистой сумки — истинный Странник все свои пожитки берет с собой, всегда. Ведь любой шаг за порог — начало нового пути и одновременно продолжение Главного Пути… и нет никакой гарантии, что ты вернешься к этой самой двери, куда бы ты ни шел… Из карманчика появился вчетверо сложенный листок тростниковой бумаги, который Вард протянул ученику демона. Тот развернул послание и прочитал:
«Шиду.
Если ты читаешь эти строки, то поздравляю, ты — недоумок!
Посмотри внимательно на свою ауру!»
Шиду посмотрел. В его ауре, вокруг голеней и запястий, кружили тусклые кольца знакомой фиолетовой энергии.
«У тебя было полдня, что бы додуматься посмотреть на себя. То, что я в предыдущем послании отлучил тебя от активных тренировок, не значит, что ты должен прекращать работать со своей аурой, придурок! Если бы у тебя хватило мозгов ее изучить сразу, как проснулся, то ты легко мог бы избавиться от этого милого плетения — Вард объяснил бы, как. Теперь ты пупок надорвешь, а его не снимешь — до самого заката время от времени будешь падать мордой вниз.
Да, на Варда не обижайся — я взял с него слово, что он ни словом, ни жестом не подскажет тебе ничего. Прими это как наказание за собственную беспечность.»
Внизу снова мерцало пятно жизненной силы наставника. Шиду вздохнул, и спрятал записку за пазуху. Вард виновато пожал плечами:
— Я дал слово…
— Ничего, я понимаю… — ученик палача вгляделся в своего спутника, — А вот ауру свою ты специально прячешь?
— И да, и нет… Я так долго тренировался это делать, что теперь мне такая маскировка не стоит никаких усилий… И я поддерживаю ее постоянно.
До выхода из гостиницы лицо ученика демона встретилось с полом еще два раза.
* * *
Поход на базар продолжался уже целую вечность. Вечность, которую Шиду проводил в медленном, очень медленном переставлении ног и постоянном наблюдении за плетением наставника. Которое постоянно норовило прижать конечности к друг другу и уронить ученика демона лицом вниз. Поэтому выполнение поручения взял на себя Вард. Странник благополучно продал лодку старшине рыбачьей артели, а жемчужины — нескольким купцам, с каждым разом повышая цену.
— Видишь ли, — пояснил он, вышагивая рядом с молодым человеком, — Самое главное в торговле — это знание о том, кто сколько и чего покупает… И продает. Поэтому каждый купец очень внимательно следит за другими торговцами. Мы идем так медленно, что новость о продаже жемчуга успевает облететь если не весь базар, то этот уголок точно… А жемчуга сейчас мало — сезон ловли почти кончился…
Шиду кивал, практически не слушая. Вот сейчас… Ученик палача замер, встав прямо и прижав руки к бокам. Странник замолчал. Спустя пару мгновений молодой человек вздохнул — по крайней мере, в этот раз у него получилось устоять на месте. Вард одобрительно кивнул:
— С каждым разом у тебя все лучше и лучше получается.
— Это расплата за невнимательность. Радоваться тут нечему, — Единственное, чему стоило порадоваться, так это тому, что слежение за плетением поглощало все внимание. Шиду не имел возможности искать ту странную девочку, даже если бы хотел. А он очень не хотел, — Так что ты говорил о жемчужинах?
