Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— О чем ты говоришь? — удивленно спросил он, нежно прижав девушку к своей груди.

— Неважно, — улыбнулась она, — теперь это в прошлом. Поцелуй меня!

Как сладко в кронах пели птицы!

* * *

Конан очнулся, с трудом приподнялся и сел, тревожно оглядываясь по сторонам. Первое, что он увидел, был черный круг выжженной до камня земли, на границе которого он лежал. Немного в стороне стояла Таврония.

Белая шерсть ее стала пепельно-серой, легкое изящное создание, сейчас она была похожа на дремлющую старую лошадь у ворот живодерни… Но Таврония не спала. Когда Конан, морщась от боли, встал и подошел к ней, она повернула к нему голову с огромными, все понимающими глазами. Конан, увидев их, стиснул зубы, стараясь не выдать нахлынувших на него чувств.

— Ты смогла, — только и смог сказать он.

"Мы смогли, — поправила она. Ее голос прозвучал в голове киммерийца не серебряным колокольчиком, как прежде, а скрипом ржавых дверных петель".

— А Гонза и Страж…

"Погибли. Мы творили сильнейшую магию, чтобы одолеть черное пламя, но, черпая Силу из запретного Источника, заплатили высокую цену. Ты не чародей, тебе суждена еще долгая жизнь, а мы свой путь прошли до конца".

Конан стиснул кулаки.

— И ты… — голос киммерийца дрогнул.

"И я, — печально ответила единорог. — Вся разница лишь в том, что они уже умерли, а мне еще разрешено остаться. Сколько — не знаю, может день, может год… Я ведь не простая, болтливая лошадь, какой ты считал меня еще сегодня утром".

— Мудрейшая…

"Меня звали и так… У меня много имен и обличий".

Внезапно Конан вспомнил свой сон.

"Это был только сон", — тихо произнесла она.

Конан порывисто вздохнул. Разочарование было написано у него на лице.

Таврония опустила голову.

"Прощай, Конан из Киммерии. Мне пора уходить".

— Я пойду с тобой, — решительно заявил киммериец.

"Нет! У тебя иной путь, он начинается прямо сейчас. Иди и забудь обо мне! Иди же! Не заставляй меня страдать еще больше. Твой конь ждет тебя на опушке. Прощай!"

Он не смел с нею спорить, уходил, не оглядываясь, нашел своего коня и не встретил ни одного из наемников Гонзы.

И киммериец прошел свой путь: стал королем, чье имя гремело от Зингары до Кхитая, забыв черное пламя, Гонзу, Сорката и… ее.

* * *

Просидев всю ночь у костра, Конан вспомнил все. Вернее — почти все: то, что случилось с ним после того, как черное пламя, что поглотило четырех смельчаков, было подернуто вечным забвением.

Небо на востоке посветлело, и вскоре солнечные лучи рассеяли предрассветный туман. День обещал быть жарким. Конан встал, потянулся, с удовольствием ощущая каждый мускул своего могучего тела, и в задумчивости посмотрел на сладко спавшего Просперо — будить или еще слишком рано?

Воспоминания больше не терзали короля. Надо радоваться новому дню, еще столько незаконченных дел, поэтому нечего графу Пуантенскому спать так долго. Конан уже намеревался дружески ткнуть Просперо в бок, когда за его спиной вдруг подозрительно хрустнула сухая ветка.

Киммериец стремительно обернулся. На другом берегу ручья, всего в двух десятках шагов, он увидел лицо, обрамленное гривой иссиня-черных волос. Под густыми сросшимися бровями сверкали голубые, как вода северных озер, глаза, которые внимательно смотрели на него.

…молодой кентавр, полускрытый листвой высокого кустарника решил, что седой старый воин и его спящий спутник не стоят слишком уж пристального внимания, взбрыкнул копытами и исчез в буйных зарослях.

OCR: Vodevil (Мельник Юрий)

12
{"b":"119481","o":1}