– На такие вопросы обычно не отвечают, – ответил он. – И откуда мне знать?…
Собаковод снова спросил моего разрешения отлучиться на минутку и обещал по возвращении рассказать, возможно, что-то интересное.
Пока собаковод что-то делал в ванной, я прошел в комнату и стал ее осматривать. Возраст мебели был примерно таким же, как и у хозяина, книжный шкаф содержал стандартный набор книг застойного периода – собрания сочинений русской и зарубежной классики, отдельная полка была посвящена кинологии. Одежда была разбросана по разным углам, из-под дивана и старого шифонера со сломанными полками явно виднелась застарелая грязь. Чувствовалось, что женщины не часто балуют вниманием квартиру одинокого собаковода.
Мои раздумья прервал хозяин. Он вошел в комнату и сел на стул рядом со мной.
– Я уже говорил, что Вонюков человек занудливый. Так вот, несмотря на свою общительность, он обладает способностью в процессе общения отвращать от себя собеседника, – сообщил он мне.
– В чем это выражается?
– Во-первых, постоянная зацикленность на компьютерной теме. О всяких там Виндовсах, биосах, драйверах и прочей хрени его буквально несет часами. Во-вторых, во многих других сферах человеческой деятельности он проявляет поразительное скудоумие. Несмотря на его несомненную профессиональность в своей области, он интеллектуалом не является и выглядит довольно дубовато. Постоянно лезет с какими-то поучениями, причем в тех вещах, в которых мало соображает. По этой причине квартиру Вонюкова прекратили посещать многие люди. В частности, лучшая подруга Ирины, Элла Кузнецова не могла выносить Андрея. Сейчас, правда, она не приходит к Вонюковым по вполне объективным причинам: она научный работник и трудится в Америке по контракту в одном из университетов. Кроме того, одно время частым гостем у Вонюковых был некто Авдонин Сергей Иванович, очень интересный человек. Он некогда был другом Андрея и являлся организатором фирмы «Вест», где теперь работает…, – Семенов несколько картинно вздохнул, – или, может быть, работал Вонюков.
Про этого человека я слышал довольно много, но лично общаться с ним мне не довелось. Год назад он основал новую фирму под названием «Монитор», которая успешно конкурировала с «Вестом» на компьютерном рынке Тарасова. Я несколько раз покупал Приятелю в «Мониторе» различные апгрейдовые фенечки.
Тем временем Семенов продолжил:
– Как мне когда-то рассказывала Ирина, Вонюков вкупе с Гаврюховым, нынешним директором «Веста», сумели завоевать лидирующие позиции в фирме и, дав откупного Авдонину, выжили его оттуда. Это произошло где-то два года назад. Сергей Иванович очень эрудированный человек, пишет стихи, да и в компьютерах разбирается лучше чем Вонюков и тем более чем Гаврюхов. Кстати, Ирина очень негативно оценивает Гаврюхова и очень переживала разрыв между своим мужем и Авдониным.
– А что вы скажете относительно вашего друга Дмитрия Живосалова?
– Митя сейчас живет в Москве, переехал сразу после развода с Ириной.
– Нет, я имел в виду его человеческие качества…
– Он довольно странный человек. Но оно и понятно – творческая натура…
– В чем выражаются его странности?
– Главным образом в непостоянстве: мыслей и действий. Очень пассионарный тип, любит различного рода авантюры.
– Из-за этого он и расстался со своей женой?
– Вообщем-то да, – немного помедлив, согласился с моим предположением Семенов. – Иринка устала от его постоянных шатаний. Хотя сейчас в Москве он живет вполне упорядоченной жизнью, неплохо зарабатывает, посещает ночные клубы. Словом, повеса светский…
– Он женат второй раз?
– Насколько я знаю, официально нет. Сожительницы меняются часто, почти каждый месяц, а так чтобы постоянно – нет. У него есть постоянный предмет обожания, но там есть некоторое сложности… – Семенов замялся.
– В чем дело? – настороженно спросил я.
– Я не знаю, имеет ли это отношение к делу… С моей точки зрения никакого, но раз уж вы спросили…
– Я вас внимательно слушаю.
– Живосалов влюблен в подружку Ирины, я вам о ней уже рассказывал, Эллу Кузнецову. Она сейчас в Штатах, и Дмитрий тоже собирается в скором времени туда, как это модно сейчас говорить, «свалить». Но для того, чтобы это сделать, необходимы большие деньги, которых у Мити пока нет. А Элла не готова брать его там на содержание…
Семенов выдавил крем из тюбика и начал активно растирать кожу, шумно при этом вздыхая.
– По-моему, я рассказал вам все, что мог, – заметил собаковод, видимо, намекая на то, что мне пора, по-модному выражаясь, «сваливать».
Я не стал испытывать терпение этого, без всякого сомнения, неординарного человека, успешно сочетающего в себе владение умными научными терминами и неформальную лексику, переходящую в такого же характера действия. Пройдя прихожую и подвергшись снова вниманию суки по имени Айрин, я одел ботинки, попрощался с собаководом и в задумчивости покинул его квартиру.
Я подумал, что пока мною выполнено лишь два поручения Приятеля. Если беседа с любителем собак и обладателем музыкально одаренного заднего прохода Семеновым показалась мне продуктивной, то мои встречи с двумя собутыльниками пропавшего Вонюкова, состоявшиеся утром, таковыми назвать было нельзя. Впрочем, в конце концов Приятелю решать, что продуктивно или нет. Я помню массу случаев, когда после нуднейшей и совершенно несодержательной беседы я возвращался домой и извиняясь, сообщал Приятелю, что информации на сегодня крайне мало, мой железный друг оценивал ситуацию иначе. Он выуживал нечто полезное из такой ерунды, которую я закладывал в него резидентно просто потому, что закладывать было больше нечего.
Было около шести часов вечера, и времени было явно достаточно для «закрытия» еще одного пункта действий, выданных мне Приятелем. Вечер – это самое подходящее время для опроса жильцов подъезда Вонюкова. Пятиэтажку на улице Вольской я отыскал без особого труда – она находилась буквально в метрах ста от семеновского дома. Неудивительно, что собаковод был таким частым гостем в семье Вонюковых. Тем более что, согласно предположениям Приятеля о наличии у Ирины любовника и рассказам Семенова, семьей сообщность двух Вонюковых можно было называть лишь с большой натяжкой.
Я зашел в достаточно унылый и узенький двор. Он был весь как на ладони: дом состоял всего лишь из трех подъездов при всем том, что располагался он в виде буквы «Г». Около подъезда, где жил до последних выходных заместитель директора фирмы «Вест», уже собрались вечерние часовые – пожилые женщины возрастом от шестидесяти до восьмидесяти лет. Я решил, однако, сначала засвидетельствовать свое почтение хозяйке квартиры, а затем, уже будучи представленным ею бабушкам, начать с ними разговор. Проходя мимо старушечьего поста с гордым и независимым видом, я спиной почувствовал пристальные взгляды, провожавшие меня. Разговоры о ценах на клубнику и очередной выходке пьяницы-зятя стихли и возобновились только после того, как я достиг площадки первого этажа. Я почувствовал себя большим начальником, при появлении которого смолкают разговоры подчиненных.
Поднявшись на последний, пятый этаж, я позвонил в дверь прямо. Еще находясь на площадке, я услышал, что в квартире идет какой-то оживленный разговор, причем тон беседы явно не отличается дружелюбием.
Дверь мне открыла Ирина резким нервным движением. Глаза ее были увлажнены, лицо раскраснелось. Видимо, по инерции, оставшейся от разговора с кем-то, кто находился внутри, она поздоровалась со мной почти грубо, выкрикнув:
– Проходите!
Я повел бровями, зашел внутрь и быстро снял ботинки.
– Что у вас? – по-прежнему резко спросила Ирина.
– К сожалению, пока ничего конкретного, – как можно мягче ответил я. – А у вас ничего нового не произошло?
– Нового? – переспросила она меня.
И тут же заорала:
– Вот, полюбуйтесь, Андрея обвиняют в том, что он украл деньги, пятьдесят тысяч долларов и скрылся в неизвестном направлении! – и указала пальцем в сторону комнаты.
