– Ты кто? – попытался выговорить Конни, но издал какой-то нечленораздельный хрип. Зеленоглазая прыжком взвилась из кресла, захлопотала, пытаясь влить в пересохшее горло подопечного травяной настой и время от времени оглядываясь на закрытую дверь. То ли боялась кого-то, находящегося снаружи, то ли ожидала чьего-то прихода. Спустя десяток ударов сердца Конни удалось откашляться и шепотом повторить свой вопрос: «Ты кто? Где это мы?»

– Ты меня не узнаешь, – не спросила, но с грустью подтвердила незнакомка. – Это все из-за времени. Но собственное имя ты хотя бы не забыл?

– Коннахар, – почти по слогам выговорил молодой человек. – Я – Коннахар Канах, а ты… – в голове замельтешили лихорадочно сменяющие друг друга образы, соединяющиеся в единое целое. – Ты… Я же знаю тебя! Ты Айлэ! Баронета Айлэ диа Монброн, моя…

– Тише, – умоляюще зашипела девушка, бросая очередной испуганный взгляд на дверь. – Тебе нельзя много говорить. Не надо, чтобы они знали, что ты очнулся. Конни, ну пожалуйста, лежи тихо. Я думала, ты до утра не придешь в себя. Лекарка из меня никакая, а позвать на помощь некого… Слушай, ты хочешь знать, что тут происходит, или нет?!

– Хочу, – принцу Аквилонии ничего не оставалось, как смириться с требованиями своей сиделки. К тому же в голове по-прежнему кружились отголоски пугающих снов, перемешиваясь с явью и не желая удаляться. Пересевшая ближе Айлэ держала его за руки, говоря быстрым, чуть задыхающимся шепотом:

– Я так боялась, так боялась, что у них ничего не получится… Ты действительно был в Полуночной Цитадели? Великие Небеса, о чем я говорю! Мне ведь надо так много тебе рассказать! Мы в Рабирах, в магической школе Хасти, в пристройке к его дому. Сейчас начало ночи пятнадцатого дня Второй летней луны, то есть вы сгинули невесть куда ровно на три седмицы. Помнишь, с чего началась эта свистопляска – портал, который открывал Одноглазый, чтобы отправиться на поиски Проклятия? Так вот, Слово Безумца нашлось. Оно в Пограничье, – Конни сдавленно охнул. – Да-да, мы умудрились переместить его в Вольфгард, а поскольку там хватает созданий нелюдского происхождения, оно решило подчинить себе Карающую Длань. Ему это почти удалось – оборотни взбесились, напали на людей и взяли в осаду коронный замок, но уцелевшие горожане его отстояли. Благодаря твоим родителям. Не волнуйся, они живы – и твой отец, и госпожа Дженна, и Лаэг, и маленькая Ричильдис. Только она ушла к оборотням.

– Дис? К оборотням? Зачем? – оторопел Конни, с трудом осознавая услышанное. Ему не раз доводилось слышать о врожденной склонности Карающей Длани к потере рассудка, а если вдобавок на них навалилось Проклятие… Что за ужас сейчас творится в Пограничном королевстве, и все по его вине!..

– Потому что твой отец когда-то заключал договор с Хранителем Зверей, а теперь настала пора расплачиваться, – туманно объяснила баронета Монброн. – В общем, присутствие Дисы лишает скогров тяги к пролитию крови, однако не превращает их обратно в людей. Они стали животными, и Ричильдис увела их куда-то в леса. Король Эртель тоже обратился и ушел с ними. Трон Пограничья опустел, между людьми и оборотнями грозит опять начаться вражда, и потому твой отец сделал единственное, что могло помочь – взял Пограничье под свою руку. Об этом пока еще никто не знает, только мы.

Она извлекла из тазика влажную льняную тряпицу и быстрыми, легкими движениями вытерла лицо подопечного. Оглядела, склонив голову к плечу, и одобрительно кивнула:

– По крайней мере, ты сейчас похож на человека, а не на покойника трехдневной давности. Слушай дальше. В портал упали не только Хасти и ты со своими дружками, но и я, причем меня угораздило оказаться в компании с Одноглазым. Про наши странствия и бедствия я тебе потом расскажу, главное – что мы тоже добрались до Вольфгарда. Хасти потолковал с твоим отцом, рассказал, что и как, и Его величество решили ехать в Рабиры. Гнали без передышки почти седмицу, успели как раз к дню, когда предстояло исчезнуть Стене Мрака вокруг Холмов. Тут начались сплошные неприятности. Рабирийцы, придя в себя после Грозы, объявили войну людям. Пуантенской армии пришлось штурмовать мост через Алиману, потому что гули построили там засеку и отстреливались. Мы добрались до Токлау, выяснили, что Золотой Леопард и да Кадена уцелели, что всем обитателям форта пришлось выдержать осаду, а тебя и остальных нет в Рабирах…

– Погоди, погоди, – остановил обрушившийся на него поток сведений Коннахар. – Ты хочешь сказать, мой отец здесь? Здесь, в Холмах?

Айлэ молча кивнула. Конни зажмурился и затряс головой:

– Он же меня убьет! Собственноручно! Вздернет на первом попавшемся суку!

– Может быть, но сейчас ему не до тебя, – вздохнула девица Монброн. – Так вот, по настоянию твоего отца Хасти взялся искать, куда вас занесло, и таки нашел. Он задумал смастерить Врата, которые соединили бы день сегодняшний, и тот, в котором вы находились. Это ему удалось, и тогда…

– Так за нами действительно кто-то пришел? – потрясенно спросил наследник Трона Льва. – Я помню… Появилось какое-то стальное чудовище и вызвало на бой Исенну… Мне казалось, я узнаю голос…

– Ты видел Исенну? – потрясенно ахнула Айлэ, забыв о намерении не отвлекаться на посторонние рассуждения. – Правда? И какой он?

– Мерзавец и сволочь редкостная, – отрезал Коннахар безо всяких раздумий. – Правильно его прикончили. Вот это я видел своими глазами – Безумец валялся при последнем издыхании, а Пики как раз начинали рушиться. Надеюсь, он подыхал достаточно долго, чтобы прочувствовать все как следует.

Вспомнилось еще кое-что, сопровождавшее кончину альбийского полководца, но это знание Конни решил пока хранить в секрете. Как только он сможет встать, непременно поделится своей тайной с Одноглазым. Может, чародею пригодятся несколько слов, расслышанных аквилонским принцем в сумятице сражения?

– За вами отправился твой отец, пока Хасти удерживал своей магией Врата, – баронета по привычке намотала на палец темную прядь. – Конан ушел на несколько мгновений в прошлое и вытащил вас обратно. Всех четверых.

– Четверых? – озадаченно переспросил Коннахар. – Но Эвье… Мы потеряли его при штурме, еще на лестнице. Я не заметил, что с ним случилось…

– Из портала вышло четверо, – настаивала на своем баронета. – Правда, я сразу кинулась к тебе и не успела разглядеть лица остальных, но там точно было четыре человека и пятый – твой отец.

– Все это хорошо, – молодой человек поднял руку, попытался потереть лоб и наткнулся на повязку. – Но я чего-то недопонимаю… Мы в гостях у Хасти, верно? Тогда почему его самого здесь нет? Мне казалось, он должен примчаться, чтобы первым услышать такие захватывающие новости. И где мой отец? Папенька уж точно околачивался бы поблизости, дабы выполнить родительский долг: высказать все, что он думает о моих сомнительных подвигах. Что с Ротаном и Льоу? Наконец, кого ты боишься? Ты все время косишься на дверь, словно ждешь, что оттуда выскочит чудовище. Айлэ, скажи правду. Отец в такой ярости, что велел никакого ко мне не подпускать? Тебе тоже досталось? Ты не можешь пойти и сказать ему, что я прошу разрешения поговорить с ним? Я постараюсь его убедить, что ты не имеешь ко всему случившемуся никакого отношения. Или все настолько плохо, что отец не желает даже видеть тебя?

Прежде чем ответить, баронета Монброн помолчала, собираясь с духом.

– Мы в плену, Конни, – наконец выговорила она, отведя взгляд. – Мы все – ты, я, наши друзья, твой отец и Хасти. За дверью караулят наши стражи – мои сородичи. Они расставили ловушку, а мы угодили в нее. Мы – разменная монета в том торге, который сейчас ведет твой отец. Добьется он чего-нибудь или нет, я не знаю. Только нас еще не скоро отсюда выпустят. Если выпустят вообще. Ох, Конни, мне так страшно! – она еле слышно всхлипнула. – После Грозы в Рабирах что-то случилось, и теперь мои соотечественники, кажется, вообще не понимают, что творят.