Он видел горы и леса, деревни и города. Потом он увидел океан и бороздившие его огромные корабли, и все это было вовлечено в тот огромный шар, в центре которого медленно скользил он.
Спираль стала снижаться и замедлять вращение... Он начал видеть все вокруг более отчетливо...
И тут он увидел Хаоса, Отца Всего и Ничего, ужасного гиганта с пылающей бородой и волосами, который возвышался над самой высокой из гор. Головой он касался Вечности, а ногами попирал глубочайшие области Бездны. Хаос как раз топнул ногой о землю, чтобы раздавить Тассельхофа, но сила этого смертоносного удара обратилась против него самого, так как Аша поймала каплю крови Хаоса в его собственный талисман и изгнала его. Кружение продолжалось, унося Палина все дальше и дальше в прошлое, в тот момент, когда...
Темнота. Полнейший мрак. Тьма настолько глубокая и огромная, что Палин с испугом подумал, будто он ослеп. Но потом заметил, что позади него что-то светится.
Он посмотрел назад — и увидел пламя, посмотрел вперед — и увидел непроглядную тьму. Словно он смотрел в Ничто.
Охваченный паникой, он снова зажмурил глаза.
— Верни меня в прошлое! В то время, когда еще не началась Война с Хаосом! — Страх душил его. — Назад, в мое детство! В детство моего отца! Назад, в Истар! К Королю-Жрецу! К Хуме! Назад... назад... назад...
Он распахнул глаза.
Тьма, пустота. Ничто.
Он сделал шаг и понял, что шагнул слишком далеко. Шагнул в пропасть.
Он закричал, но ничто не нарушило мрачной тишины. Бушующий вихрь времени сорвал с его губ еще неродившийся звук. На Палина обрушилось такое же гадкое чувство безудержного падения, какое иногда рождается в снах. Желудок поднялся к горлу. Холодный пот заливал его тело. Он отчаянно старался проснуться, но вдруг с ужасом понял, что это ему никогда не удастся.
Страх парализовал и душил его. Он падал, и падал, и вновь продолжал падать. Бесконечное падение в черный колодец времени.
Необитаемый черный колодец времени.
Будучи именно тем, кто совершил путешествие во времени с помощью магического устройства, Тассельхоф сам не видел того, что происходило с ним в это время. Об этом кендер не переставал сожалеть и однажды даже хотел вернуться в прошлое, чтобы подглядеть за тем, как он возвращается в прошлое, но из этого ничего не вышло. Поэтому сейчас он был невероятно счастлив наблюдать за действиями Палина. А когда тот вдруг взял да исчез, Тас пришел в настоящий восторг.
Это, конечно, было расчудесно, жаль только, что длилось всего несколько мгновений. Теперь Палина не было с ними, и кендер с Йенной остались одни на кухне домика Маджере.
— Мы не взорвались, — радостно заявил Тас.
— Нет, не взорвались, — подтвердила Йенна. — Ты разочарован?
— Самую чуточку. Я никогда не видел настоящего взрыва, кроме того раза, когда Фисбен хотел вскипятить воду, чтобы сварить себе яйцо. Кстати, ты не хочешь что-нибудь поесть, пока мы будем ждать? Я могу приготовить овсяных хлопьев. — В отсутствие Аши и Палина Тас чувствовал себя здесь кем-то вроде хозяина.
— Благодарю, — ответила Йенна и, взглянув на застывшие хлопья, оставшиеся в миске, скорчила легкую гримаску. — Благодарю, не хочу. Может, ты отыщешь немного бренди? Я выпила бы глоток...
В это мгновение в комнате материализовался Палин. С лицом пепельного цвета, со взъерошенными волосами, он едва удерживал в руке магическое устройство — настолько сильная дрожь его колотила.
— Палин! — вскрикнула Йенна, вскакивая со стула. — Ты не пострадал?
В полном беспамятстве он смотрел на нее, явно не узнавая. Потом сильная дрожь пробежала по его телу, и он издал захлебывающийся вздох облегчения. Он так шатался, что едва мог стоять, руки висели плетьми. Внезапно магический артефакт упал на пол и покатился к камину, сверкая гранеными камнями. Тас кинулся вслед и еле успел схватить его около самого огня.
— Палин, но что случилось? — Йенна подбежала к магу. — Что с тобой? Тас, помоги мне!
Палин начал оседать. Подхватив его с обеих сторон, Тас и Йенна осторожно посадили его на пол.
— Принеси поскорее одеяла, — скомандовала Йенна. Тассельхоф мигом выбежал из кухни, задержавшись только для того, чтобы спрятать устройство в карман. Почти сразу вернулся с ворохом одеял, тремя подушками и пуховым матрасом с хозяйской кровати.
Палин лежал на полу с закрытыми глазами, слишком слабый для того, чтобы говорить или двигаться. Йенна, положив руку ему на запястье, попробовала нащупать пульс. Его дыхание было резким и хриплым, тело холодным. Он так дрожал, что у него стучали зубы. Йенна поспешила завернуть его в два одеяла.
— Палин! — тревожно позвала она.
Он приоткрыл глаза и посмотрел на нее:
— Тьма. Кромешная тьма.
Произнеся эти слова, маг схватил ее руку и сжал с такой силой, что Йенна ощутила боль. Он судорожно держался за нее, как будто его уносила прочь бушующая река, а она была его единственным спасением.
— Нет никакого прошлого! — прошептал он бледными трясущимися губами. И в изнеможении откинулся назад.
— Тьма, — пробормотал он, помолчав. — Только тьма.
Йенна, сидя рядом с ним на полу, чуть откинулась, выпрямив спину. Она хмурилась.
— Что за ерунда. Бренди, — приказала она Тасу.
И поднесла протянутую ей фляжку к губам мага. Он с трудом сделал небольшой глоток, и его щеки немного порозовели, дрожь унялась. Йенна сама сделала глоток и протянула фляжку кендеру. Тас тоже угостился — исключительно из компанейских соображений.
— Положи на место, — не оборачиваясь, велела она. Тас вынул фляжку из кармана и, сделав еще нескольких компанейских глотков, положил на стол.
Кендер смотрел на мага с искренней заботой.
— Что случилось, Палин? Это ведь не по моей вине? Я правда не хотел ничего плохого.
Глаза Палина широко раскрылись, и он гневно уставился на кендера.
— Именно по твоей вине! — Отбросив одеяла, он сел. — Да, это именно твоя вина!
— Палин, успокойся, — встревоженно стала увещевать его Йенна. — Так ты можешь навредить себе. Скажи мне, что ты видел.
— Я расскажу тебе об этом. — Голос его звучал почти равнодушно. — Расскажу о том, что видел. Я не видел ничего! Ничего!
— Не понимаю.
— Я тоже. — Палин вздохнул, сосредоточился, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Я отправился в прошлое, и, едва я начал путешествие, время стало разворачиваться передо мной, как гигантский свиток пергамента. Я отчетливо видел все, что происходило в Пятом Веке. Я видел приход великих драконов. Я видел Битву Драконов. Видел, как строили Цитадель. Видел, как возводили щит над Сильванести. Видел, как сооружали Усыпальницу Ушедших Героев. Потом я увидел, как был побежден Хаос, и на этом все кончилось. Или началось.
— Кончилось? Началось? — озадаченно повторила Йенна. — Но этого не может быть, Палин. А как же Четвертый Век? Как же Война Копья? И Катаклизм?
— Все это исчезло. Я стоял в пустоте и видел битву с Хаосом, но когда я попытался заглянуть дальше, когда я смотрел в более далекое прошлое, я видел только тьму. Тогда я сделал шаг и... — он содрогнулся, — рухнул в эту тьму. В пустоту, которая вечно остается черной, которую никогда не осветил ни один язычок пламени. Тьму, которая вечна и непреходяща. У меня было такое чувство, что я падаю сквозь столетия времени, что я буду падать и падать так до самой смерти, а после нее будет так же падать мой дух...
— Если это так, то что это может значить? — подумала вслух Йенна.
— Я скажу тебе, что это может значить, — яростно продолжил Палин. И указал на Тассельхофа. — Это вина Таса. Все это случилось по его вине.
— Почему? Какое отношение он имеет ко всему этому?
— Почему? Потому что он жив! — Палин буквально выплюнул эти слова между стиснутых зубов. — Он изменил течение времени тем, что не умер! Будущее, которое видел он, настало потому, что он умер, и ценой его смерти мы смогли победить Хаос. Но теперь он жив! И Хаос здравствует. Отец Всего и Ничего пожирает своих детей-Богов, и последние сорок лет смерть и неразбериха царствуют в мире. Результат ты видишь сама.
