В этих словах была правда. Не слушая команд офицеров, тщетно пытавшихся сохранить хоть какое-то подобие порядка, пехота ломала ряды. Галдар видел, как на его глазах армия исчезает, превращаясь в дикую толпу, которая, не помня себя, ломится через Провал, одержимая жаждой убийства и наживы. Капитан Самоал с отвращением сплюнул. Лицо его потемнело, он повернулся к Мине:

— Что ты хочешь, чтоб я делал, командир отряда?

— Бери своих лучников и отправляйся с ними на тот перевал. Видишь, вон там? — Рука Мины указывала на предгорье у Провала Беккарда.

— Вижу. — Он глянул через плечо. — И что нам там делать?

— Я со своими рыцарями тоже займу там позиции, и вы будете ждать моих указаний, — вместо объяснений приказала Мина. — Когда получите, будете безоговорочно их выполнять.

Она снова протянула капитану руку. Что несет с собой эта рука, думал Галдар, смерть или жизнь?

Эти же раздумья терзали капитана Самоала, поскольку он некоторое время колебался, прежде чем сделать ответный жест. Его ладонь была огромной, сильной, задубевшей от стрельбы из лука и темно-коричневой от загара, ее же — маленькой и белой, блестевшей от покрывавшей ее пленки засохшей крови. Но сморщиться от боли при рукопожатии пришлось капитану.

Он недоуменно взглянул на свою руку и потер ее о кожаные латы, словно пытаясь стереть боль от ожога или жала.

— Торопись, капитан, — приказала Мина. — У нас мало времени.

— Но кто ты такой, рыцарь? — спросил капитан, все еще потирая ладонь.

— Я — Мина.

Рванув поводья, она резко послала Сфора вперед. Жеребец взвился, Мина вонзила ему в бока шпоры, и они помчались к хребту, возвышавшемуся над Провалом Беккарда. Рыцари поскакали за ними. Галдар бежал у ее стремени, изо всех сил стараясь не отставать.

— Ты думаешь, этот капитан Самоал послушает тебя? — Голос минотавра едва перекрывал топот копыт.

Девушка опустила глаза и улыбнулась ему. Ее янтарные глаза сверкали в прорезях забрала.

— Послушается, — сказала она. — Хотя бы для того, чтобы показать свое презрение к командованию и его идиотским распоряжениям. Но капитан — человек алчущий. Он алчет пищи для сердца. Прежде его кормили глиной вместо хлеба. Мы же дадим ему мяса. Такого мяса, как жаждет его душа.

Мина пригнулась к шее коня, и они понеслись еще быстрей.

Команда лучников капитана Самоала представляла собой несколько сотен сильных, хорошо тренированных бойцов, которым довелось принимать участие в нескольких войнах Нераки. На вооружении у них были длинные эльфийские луки, высоко ценимые профессионалами. Сейчас бойцы спешили занять позиции на горном хребте, возвышавшемся над Провалом Беккарда. Прибыв на место, лучники выстроились плотной линией, нога к ноге. Такое построение не давало пространства для маневра, но перевал был невелик. Настроение бойцов было подавленное. Наблюдая за армией, захлестнувшей Оплот, они угрюмо бормотали, что на их долю, похоже, ничего не останется — женщин покрасивее растащат, а богатые дома разграбят. С таким же успехом можно отправляться домой.

Сгущались тучи, клубящиеся серые облака, скрывавшие вершину Закара, стали опускаться к земле.

Лагерь опустел, там не осталось никого, кроме раненых, не имевших сил отправиться вместе с товарищами и проклинавших свою судьбу. Шум битвы не доносился до них, заглушаемый окрестными горами и низкими облаками. Долина казалась странно притихшей.

Лучники хмуро посматривали на капитана.

— Каковы ваши приказания, командир отряда? — обратился он к Мине.

— Ждать.

Они стали ждать. Волна солдат докатилась до стен города, начался штурм ворот. Грохот боя, шедшего далеко внизу, доносился сюда лишь отдаленным рокотом. Мина сняла шлем, провела рукой по коротко остриженным волосам. Она сидела на лошади, гордо выпрямившись, высоко держа подбородок, глаза ее смотрели не на Оплот, а в синее небо над головой, которое быстро затягивали тучи.

Лучники затихли; как зачарованные они смотрели на девушку, пораженные ее странной красотой. Она не замечала их взглядов, их дерзкие реплики падали в тишину долины и тонули в ней. Через какое-то время солдаты почувствовали, какой зловещей была эта тишина. Кто-то еще попытался пошутить, но шутка оборвалась, и последние ее слова поглотило безмолвие.

И тут вдруг страшный взрыв потряс землю; казалось, зашатались стены города. Заклубились тучи, исчезло солнце. Ликующие возгласы Неракских Рыцарей мгновенно смолкли, и их сменили крики ужаса.

— Что там случилось? — Лучники наконец обрели дар речи и заговорили все разом. — Кто-нибудь видит, что произошло?

— Молчание в рядах! — рявкнул капитан Самоал. Один из рыцарей, посланный наблюдателем к Провалу, галопом приближался к ним.

— Это ловушка! — начал кричать он еще издали. — Ворота Оплота распахнулись, но они выплюнули лавину соламнийцев навстречу нашим силам. Их целые тысячи. И во главе их скачут колдуны, убивая всех своей проклятой магией.

Рыцарь натянул поводья, останавливая тяжело дышавшую лошадь.

— Вы говорили чистую правду, Мина! — И его голос зазвучал почтительно, даже благоговейно. — Взрыв страшной магической силы уложил на месте сотни наших солдат. Их тела дымятся теперь в поле. Наши войска бегут! Они мчатся прямо сюда, отступление будет идти через этот Провал. Вот их маршрут!

— Тогда все пропало. — Глаза капитана Самоала испытующе смотрели на Мину. — Их силы загонят нашу армию обратно в долину. Мы окажемся между наковальней гор и молотом соламнийского войска.

Его слова казались правдой. Эшелоны арьергарда уже докатились до Провала Беккарда. Люди понятия не имели, куда бегут, они знали только, что позади — кровь и смерть. Лишь небольшое число более трезвых голов — или менее испуганных сердец — выбрало лежавшую в стороне узкую Дорогу на Кхур.

— Знамя! — зычно крикнула Мина. — Найдите мне знамя!

Капитан Самоал сдернул с шеи блестящий белый шарф и протянул ей.

— Возьмите это, Мина, и в добрый час!

Девушка склонила голову и приняла шарф. Прошептав несколько слов, которых никто не слышал, она поцеловала его и передала Галдару. Взяв в руки белое шелковое полотнище, покрытое теперь пятнами крови с ее ладоней, Галдар привязал его к древку одного из копий, которое затем передал Мине.

Высоко подняв знамя, она пришпорила Сфора и послала его к нависшему над дорогой мысу.

— Ко мне! — кричала она. — К Мине!

На мгновение тучи разошлись, и выскользнувший из-за них яркий солнечный луч коснулся Мины. Только ее. Ее черные доспехи сияли, будто охваченные огнем, она казалась маяком на вершине утеса. В это время заиграл боевой рожок, мчавшиеся солдаты начали останавливаться, гадая, откуда донесся звук, они поднимали головы и видели Мину, словно объятую пламенем.

Паническое отступление захлебнулось.

— Ко мне! — опять закричала Мина. — Сегодня настал день вашей славы!

Солдаты заколебались, и вдруг один из них бегом направился к девушке, спотыкаясь и падая на скользком склоне. За ним последовал второй, потом еще один; людей обрадовала возможность принять осмысленное решение, следовать какой-то цели.

— Приведите тех людей ко мне, — приказала она Галдару, указывая на группу медленно отступавших солдат. — Столько, сколько сможете. Проследите, чтобы они были вооружены. Постройте их прямо здесь, в ущелье.

Галдар принялся выполнять приказ. Вместе с другими рыцарями он перекрыл путь отступавшим солдатам и стал выстраивать их, приказывая присоединиться к товарищам. Все больше и больше солдат собиралось в провале, среди них были и Неракские Рыцари. Некоторые офицеры пытались остановить беглецов, другие присоединялись к ним, стремясь спасти свою жизнь.

За ними по пятам следовали соламнийские рыцари, их вооружение сверкало, белые перья плюмажей развевались на ветру. Впереди них в рядах отступавших вспыхивали смертельные серебряные искры, и там, где они появлялись, люди падали на землю, охваченные колдовским пламенем магов Соламнии. Соламнийцы ворвались в Провал, гоня Неракских Рыцарей, как гонят скот на бойню.