— А, понимаю. — Во взгляде эльфа мелькнула жалость.

Сильван попытался встать на ноги, но в глазах потемнело, и он был вынужден опуститься на землю. Эльф наклонился над миской и сделал несколько глотков. Затем, вежливо обтерев ее край, он подал миску Сильвану.

— Посудите сами, молодой человек. Если бы я хотел видеть вас мертвым, мне ничего не стоило покончить с вами, когда вы лежали без сознания. Или даже просто оставить вас здесь одного. — Его взгляд скользнул в сторону серых деревьев. — Ваша смерть была бы более медленной и мучительной, но она пришла бы к вам, как приходит к каждому.

Сильванеш задумался над словами эльфа. Они звучали разумно, и он дрогнувшей рукой поднес миску к губам. Напиток был горьким и сохранял запах древесной коры. Но по телу тотчас разлилось приятное тепло, боль в голове исчезла, головокружение прекратилось.

С прояснившимися мыслями Сильван понял, как глупо было принимать этого эльфа за одного из солдат матери. Его одежда была сшита из мягкой, расписанной листьями и цветами кожи, которая делала его незаметным на фоне лесной зелени; обнаружить его было бы совершенно невозможно. Их солдаты никогда так не маскировались. Но в этом мертвом лесу его зеленый наряд выделялся ярким пятном.

— Как долго я был без сознания? — спросил Сильван.

— С тех пор как мы вас обнаружили, прошло несколько часов. Сегодня День Середины Лета, если быть точным.

Сильван огляделся.

— А где остальные, те, что были с вами? — Ему пришла в голову мысль, что другие эльфы прячутся неподалеку.

— У них свои дела, — неохотно ответил эльф.

— Благодарю вас за помощь, у вас, верно, тоже есть свои дела. — Сильван снова постарался подняться на ноги. — Я должен идти. Иначе может быть поздно... — Во рту появился привкус желчи, он сглотнул. — Мне необходимо выполнить поручение. Если вы покажете мне место, где я мог бы пройти сквозь щит...

Эльф со странным упорством смотрел ему в глаза:

— Но сквозь щит нет пути.

— Он должен быть! — резко возразил Сильван. — Я-то ведь прошел сквозь него, не так ли? — Он указал в сторону дороги, возле которой деревья колыхались и дрожали в том же странном мареве. — Если вы отказываетесь мне помочь, я просто вернусь к тому месту, где упал, и пройду там.

Сжав зубы, он зашагал обратно. Эльф не сделал попытки остановить его, а молча пошел следом.

Могло ли войско его матери продержаться столько времени? Сильвану доводилось быть свидетелем многих замечательных подвигов своих воинов, и ему хотелось верить, что они не погибли. Он должен был в это верить.

Сильван нашел то место, в котором проник сквозь щит, нашел следы своего падения. Серая зола была скользкой, когда он пытался взобраться по склону ущелья, но теперь она высохла. Стараясь не слишком тревожить больную руку, юноша принялся карабкаться наверх. Эльф оставался на дне оврага, внимательно наблюдая за ним.

Сильван почувствовал, что добрался до щита. Как и прежде, что-то загораживало ему дорогу. Хотя место было именно тем, где он, сам того не подозревая, прошел с противоположной стороны щита. Он даже видел след от своего каблука, отпечатавшийся на глине. Видел поваленное дерево, лежавшее посреди тропы. Смутно припоминались обстоятельства минувшей ночи.

Сам щит оставался невидимым. О его существовании давали знать лишь слабое мерцание, исходившее от тех предметов, на которые падали прямые солнечные лучи, да еще искажение облика находившихся рядом с ним деревьев. Это марево слегка напоминало те волны тепла, которые поднимаются в жаркий день от нагретой солнцем дороги, или легкую рябь на поверхности воды.

Сжав зубы, Сильван пошел прямо на щит.

Какая-то невидимая сила отшвырнула его обратно. Более того, прикосновение к щиту вызвало тошнотворное ощущение опустошенности, как будто щит, прижав серые губы к его телу, стал высасывать из него жизнь.

Охваченный дрожью, он немного отошел назад. Всякие попытки были бесполезны. В бессильной ярости Сильван разглядывал щит. Его мать потратила месяцы, пытаясь преодолеть этот барьер, но безуспешно. Она бросала на него армию и ничего не достигла. Однажды, рискуя собственной жизнью, она верхом на грифоне попыталась прорваться сквозь щит, и опять неудачно. Что мог сделать со щитом он, слабый одинокий эльф?

— Да, — Сильван спорил сам с собой. — Я за ним! Дурацкий щит пропустил меня внутрь! Пусть же он теперь выпустит меня! Должен ведь быть какой-то путь. Эльф. Вероятно, это как-то связано с ним. Он и его спутники пропустили меня, чтобы заманить в ловушку.

Он резко глянул вниз и увидел, что эльф по-прежнему стоит на дне ущелья. Сильван бросился к нему, падая, скользя на мокрой от дождя траве.

Солнце садилось. Подходил к концу самый длинный День Середины Лета. Приближалась ночь.

Он почти что рухнул на дно оврага.

— Это вы привели меня сюда! — От гнева Сильван едва мог говорить. — И вы выпустите меня отсюда!

— Вы самый смелый человек, какого я когда-либо видел, — спокойно произнес эльф, бросив мрачный взгляд в сторону щита. — Сам я никогда не отваживался сражаться с щитом, а я отнюдь не трус. Смело, хотя и бесполезно. Вам не удастся пройти. Это никому не удавалось.

— Лжете! — Сильвана душило негодование. — Вы затащили меня сюда силой! Выпустите меня немедленно!

Не понимая, что он делает, Сильван схватил эльфа за горло. Он хотел задушить его, убить, заставить его слушаться.

Эльф сжал запястье Сильвана, резко вывернул его, и юноша, не успев понять, что произошло, уже стоял на коленях. Эльф тут же выпустил его руку и помог подняться.

— Вы молоды, Сильван, и не совсем понимаете, что происходит. Позвольте мне представиться. Меня зовут Ролан. Я один из киратов. Мы с товарищами нашли вас лежащим на дне этого ущелья. Это чистая правда. Если вы когда-либо слышали о киратах, то знаете, что мы никогда не лжем. И я могу поклясться, что совершенно не понимаю, каким образом вам удалось проникнуть сквозь щит.

Сильвану приходилось слышать от родителей рассказы о киратах, эльфах-хранителях границ Сильванести. Их служба заключалась в том, чтобы предотвращать проникновение в страну чужаков.

Сильван вздохнул и опустил голову:

— Я подвел их! Из-за меня они погибнут!

Ролан подошел ближе и положил ладонь на плечо юноше:

— Вы назвали свое имя, когда мы встретились, но я попрошу вас повторить его. Не нужно скрывать свое имя... если только, — добавил он, помолчав, — вы не стыдитесь его.

Сильван с благородным негодованием вскинул голову.

— Я ношу свое имя с гордостью. И готов повторить его перед всеми. Пусть даже мне придется из-за этого умереть. — Его голос дрогнул. — Мои люди, наверное, погибли. Или погибают в настоящий момент. Я готов разделить их судьбу.

Он вытер слезы и поднял глаза на эльфа:

— Я — сын тех, которого вы называете «темными эльфами», но, на мой взгляд, они единственные видят истинный свет в той мгле, которая окружает нас всех. Я сын Эльханы Звездный Ветер и Портиоса Квалинестийского. Меня зовут Сильванеш.

Он готов был услышать смех. Готов к недоверию.

— Почему вы думаете, что ваше имя может принести вам смерть? Вам, Сильванешу из династии Каладона? — спокойно спросил Ролан.

— Потому что мои родители — темные эльфы. Потому что вы не раз подсылали к ним убийц.

— Но это Эльхана Звездный Ветер и ее армия постоянно стремились проникнуть сквозь щит в нашу страну! Сюда, откуда ее изгнали. И мои товарищи, и я сам, патрулируя границу, не раз видели нашу бывшую королеву своими глазами.

— Я думал, что вам запрещено даже произносить ее имя, — угрюмо пробормотал Сильван.

— Нам в Сильванести многое запрещено. С каждым днем все больше и больше. Почему Эльхана старается вернуться туда, где ее не хотят видеть?

— Но это ее дом, — возразил юноша. — Куда же ей еще идти?

— А куда же идти ее сыну? — мягко спросил эльф.

— Значит, вы поверили мне?

— Я знавал ваших отца и мать, Ваше Высочество, — отвечал Ролан. — До войны я был садовником у несчастного короля Лорака. И видел Эльхану, когда она была еще ребенком. Я сражался рядом с вашим отцом против гибельного Сна. Вы очень похожи на него внешне, но в вашем характере есть что-то, что больше напоминает Эльхану. Не верит только безверие. Чудеса случаются на земле. Вы вернулись на родину, принц. Нет ничего странного в том, что щит пропустил вас.