Она пришла - чуть старше меня, рослая, широкоплечая девушка-пловчиха. Дома у друга никого из взрослых не было, и мы отправились в спальню его родителей.
Дальнейшую возню я почти не помню. Очевидно, сработал механизм вытеснения и страницы позора были безжалостно вырваны из бортового журнала моей жизни. Помню, что у меня как-то подозрительно мерзли ноги. В общем, у меня не получилось ровным счетом ничего – мой член не подавал никаких признаков жизни, несмотря на усилия моей учительницы. Добило мое либидо красное пятнышко на ее трусиках. Это уже было выше моих тогдашних сил, и я позорно капитулировал. Торопливо распрощавшись с другом и его разбитной знакомой, я выскочил из его квартиры и пешком пошел домой, на другой конец города. Будь я не таким начитанным и теоретически подкованным парнем, я бы, наверное, мог в тот день окончательно свихнуться и стать каким-нибудь маньяком – я ведь даже не пил тогда, то есть никаких возможностей расслабиться у меня не было.
Но я был умным мальчиком и довольно убедительно «залечил» свои душевные (если душа как-то связана с лишением девственности) раны. В конце концов, вопли моих товарищей по несчастью тщательно и подробно комментировались и разъяснялись во всех сексологических работах, мною читанных. Короче говоря, я решил не расстраиваться и спокойно ждать, пока оно все как-нибудь само получится. В итоге, конечно же, все получилось. Но гораздо позже.
«Интересно, встанет ли у него?» - подумал я. И мне вспомнился другой эпизод. Даже не эпизод, а сценка с одной моей девушкой, которая строго мне сказала в ответ на мой робкий вопрос о возможности секса в критические дни: «А ты что, брезгуешь?» Тут и выяснилось, что я вовсе не из брезгливых. Да, с той девушкой у меня получалось все и всегда. Не удивительно, что я так убивался, когда она решила меня бросить…
И тут пришел Гриша. Просто так, по-хозяйски. Как старый и лучший друг. Вошел в дверь, широко ее распахнув, стоило только мне повернуть ручку замка.
Секунду все молчали. Гриша глупо улыбался (улыбаться умно вообще мало кому удается, да еще в таком возрасте, но тут была действительно очень глупая улыбка).
- Мне остаться? – спросил я, отходя в сторону.
- Не знаю… Давай ты подождешь нас на пляже! – Он развязно сделал несколько шагов и сел на кровать.
Я кивнул головой, попытался поймать Ленкин взгляд, но она смотрела в телевизор. Спешно кинув в пляжную сумку наши полотенца, мешочек с кремами и книжку, я вышел из номера и отправился в сторону моря.
Впереди снова было неопределенное количество времени, которое нужно было убить, – и снова решительно никаких идей, как это сделать.
Сначала я посидел у бара и выпил несколько коктейлей. Время шло к обеду, и потому солнце жгло немилосердно. На пляже все было занято. Я рассеянно походил между рядами загорающих людей, поминутно оглядываясь в сторону корпуса.
Трех свободных лежаков нигде не было. Я вернулся к бассейну и сел в тенек, заказав себе кофе по-турецки. Ни Ленки, ни Гриши не было видно. Я машинально посмотрел на часы и с тоской обнаружил, что все мои странствия заняли всего-то минут двадцать.
«Интересно, как там у них все?» - вдруг подумал я и вспомнил наш первый секс с Леной.
С Ленкой мы еще во время виртуального общения все выяснили. Она любила анальный секс и была не чужда садомазохизму, но в умеренных формах, без намордников и кожаной фанаберии. Любила кусаться и царапаться, а еще ей нравилось иногда доминировать.
В общем, нам было интересно. Она с необычайной легкостью сбрасывала с себя все нормы и приличия, как только мы оказывались наедине (или в ситуации, когда нас не могли застичь). Но первый раз все равно запомнился ярче всего.
…Она приехала на встречу в летнем платье и открытых туфлях на высоком каблуке. Выглядела она так ярко и сексуально, что сомнений у меня не возникло: все у нас получится, и мы оба это знаем.
Начали мы с погоды, но я очень быстро перешел к комплиментам и потом сказал:
- Я смотрю на тебя и думаю: все то, что ты писала в аське, - это серьезно?
Обычно у людей возникает проблема перехода от почти анонимной виртуальной откровенности к личному общению. Не хочу хвастаться, но в какой-то момент я понял, что главное – первому перевести разговор на волнующую всех собравшихся тему.
Ленка сняла очки и посмотрела мне в глаза:
- Да, серьезно. А ты?
- И я… Тогда почему мы тут сидим до сих пор? – Я взял ее за руку.
- Не знаю… попроси счет. – Она снова надела очки и убрала руку.
Я подал знак официанту, и скоро нам принесли счет. Расплатившись, мы сели в мою машину и тут поцеловались первый раз.
- Давай быстрее… Поехали... - шепнула она мне на ухо.
В лифте мы тискались с одержимостью подростков, но без нежностей и довольно жестко.
- Давай выпьем чего-нибудь… - Ленка сказала это чуть хрипло, наверное, от волнения. Получилось очень сексуально. Я быстро достал бутылку красного вина. За окнами стоял солнечный день, и мне еще надо было поработать, но я уже понял, что все встречи придется отменить.
Мы молча выпили по бокалу вина. Она смотрела в окно.
Я вспомнил нашу переписку и решил, что пора начинать, тем более что меня уже основательно потряхивало от возбуждения. Обойдя барную стойку, я подошел к Ленке сзади и, взяв ее за грудь, сказал прямо в ухо:
- Ну что, сучка, ты так и будешь стоять? – и повернул ее лицом к себе.
Я увидел ее глаза. Секс уже начался, я улыбнулся (не уверен, что это была мужественная и хищная улыбка, наши гримасы во время секса стоит оставить без обсуждения), положил руку ей на голову и опустил ее вниз.
Дальше все понеслось по нарастающей, и я помнил лишь череду стоп-кадров и своих ощущений. Вот она стоит на коленях и сосет мой член, а я одной рукой мну ее грудь, а второй держу за затылок. Я смотрю на нее сверху вниз и вижу ее ножки и выгнутую спину.
- Сними платье, я хочу видеть тебя голой…
Она отрывается, сбрасывает платье и снова начинает сосать, и на этот раз на ней только тонкие белые стринги и туфли. Она чавкает, а я обзываю ее самыми грязными словами, которые только могу вспомнить.
- Ты хочешь, чтоб я кончил тебе в рот, сука? – хриплю я и, взяв ее за подбородок, смотрю ей в глаза.
- Я хочу, чтоб ты трахнул меня в жопу! – говорит она, и у меня срывает крышу.
Я сдираю с нее трусики, опрокидываю ее на спину и задираю ноги.
- Тебе будет больно… - шепчу я, опомнившись.
- Я потерплю, давай… - Она закусывает губу, и я вхожу в нее. Презерватив со смазкой, и все проходит не так тяжело, как я думал, если я вообще способен был тогда думать.
И вот я нависаю над ней, снова и снова врываясь внутрь. Она стонет, и иногда мне кажется, что это боль, но это не боль, это что-то совсем другое.
Я начинаю двигаться на максимальной скорости. Я смотрю то на ее лицо, но на груди, то ниже.
- Кончать в тебя? Или как? – хриплю я, опускаясь на нее.
- На лицо… - это почти приказ, я достаю член и, сняв презерватив, сажусь над ней, мастурбируя.
Секс – это во многом запахи. И я запомнил этот пряный запах – летнего города, ее духов, ее пота, ее тела.
Потом я целовал ее липкое лицо, лаская грудь и живот. Лена лежала молча, тяжело дыша.
Мы покурили, и она сказала, что, наверное, пойдет. «Наверное, иди!» - я выдал ей свежее полотенце, Ленка искупалась и убежала, попросив ее не провожать. Я допил вино, посмотрел на часы и, приняв ванну, все-таки прогулялся до офиса. Мне казалось, что больше я никогда ее не увижу. Но она появилась в аське, и… мы начали встречаться. Регулярно.
Все это было очень личным, только моим и ее. Иногда я представлял ее с другим мужчиной, которой бы брал ее на моих глазах или вместе со мной, у нее фантазии иногда доходили до суворовского училища – но это были просто фантазии. Мы оба это понимали и не пытались расширить нашу компанию.
Иногда мы даже ночевали вместе. Не знаю, как она там объяснялась с Борей, но, в общем, меня это мало интересовало. Для себя я называл такие вечера «оргиями»: мы напивались до полного свинства, после чего развлекались нашей любимой ролевой игрой «пьяный отморозок насилует похотливую сучку». В общем, я бы не хотел, чтобы кто-то это видел. Между прочим, для меня совместная ночевка - это очень высокая степень близости. Это точно интимнее собственно секса. Трахнуть можно кого угодно, а вот просыпаться стоит только с проверенными людьми, иначе быть беде. Так вот, Ленка оказалась проверенным человеком, и с ней я не боялся иногда и просыпаться. Впрочем, очень и очень редко.
