— Тебе известно, в чем тебя обвиняют? — осведомился чиновник, но не дожидаясь ответа сказал сам: — Черное колдовство, убийство ребенка с ритуальными целями на рыночной площади, соглядатайство в пользу Гипербореи, которая начинает с нами войну... Пока хватает?

— Конечно! — залился лучезарной улыбкой варвар. — Я готов во всем сознаться, ваша милость. Вопросов можно не задавать, я сам все расскажу.

Месьор Гасс просиял — он-то думал, что со столь опасным типом будет много возни. Сложил пальцы в замочек и многозначительно уставился на Конана: признавайтесь, сударь! Я весь внимание!

Ох, Конан и признался! У Гасса, секретаря и палача глаза на лоб полезли. Киммериец употребил все свое воображение, всю фантазию без остатка. Он развил перед обалдевшим дознавателем Чудовищную картину всеобщего заговора черных магов, собирающихся подмять под себя Закатный материк, перебить всех (до единого!) королей вместе с наследниками и дальними родственниками, повсеместно ввести поклонение Великой Тьме и Сету Змееногу... И так далее, и так далее.

Окажись хотя бы сотая часть представляемых Конаном баек правдой (причем он соблюдал полную серьезность, не желая выдать себя даже мимолетной улыбкой), вся цивилизация Заката оказалась бы под угрозой полного исчезновения. Сплошные ужасы: нечистая сила, монстры, орды черных магов, обязательно упадет новая Небесная Гора (нарочно вызванная колдунами, дабы уничтожить могущественную Аквилонию), на трон Немедии прочат воскрешенного жутким валузийским обрядом мага, некогда владевшего конклавом Кхарии... Короче, в свое пламенное признание Конан включил почти все леденящие душу истории, слышанные за минувшие годы.

Картина получилась настолько устрашающая, что с месьора Гасса пот градом валил. Варвар умел быть убедительным. Когда Конан начал выдыхаться, дознаватель отослал писца и палача, приказав запереть дверь.

— Это... Это все правда?

— Истинная. Клянусь Сетом Великим!

— Но как же?.. Закат могуществен, наши армии непобедимы...

— Вполне победимы. Силы одного Тот-Амона— слыхал о таком? Мой старый друг! — более чем хватит, чтобы обратить в пепел всю кавалерию Немедии.

— И никто не уцелеет?

— Ну, отчего же... Верные нам люди будут править миром, вместе с Великим Конклавом!

Следующие три квадранса разговор велся на пониженных тонах. О чем Конан толковал с месьором Гассом и какие слова при том использовал, осталось известно только им обоим. Завершилась беседа вот чем: Гасс собственными ключами открыл замочки на кандалах варвара, а затем под его диктовку начал составлять некий таинственный документ, который пришлось подписать кровью, взятой из проколотого иголкой пальца.

Едва таинство свершилось, в дверь мощно саданули. Не иначе, как тяжелым сапогом.

—Именем герцога! — протрубили со стороны коридора. — Именем...

Когда окованная дверь распахнулась, Конан с невероятным удовольствием узрел на пороге бородатого Варта Райдора, за спиной которого маячила озабоченная физиономия Гвая.

— Фу, по счастью самых непоправимых ошибок удалось избежать, — проворчал герцог, входя в каземат. — Рад видеть тебя, Конан, живым и здоровым. Мои костоломы не слишком перестарались?

— Как, светлейший, и вы тоже... с нами? — пролепетал месьор Гасс.

— С нами, с нами, — варвар перебросил герцогу только что подписанный пергамент — Ознакомься, светлейший. Очень занятно, просто зачитаешься! Я рад, что в твоей дознавательной управе служат настолько преданные люди!

Спустя квадранс месьора Гасса обезглавили прямо во дворе кордегардии. Конан наблюдал за экзекуцией не без злорадства, после чего сказал с непонятной интонацией:

—Провинция...

—Кажется, началось.

Эти слова герцог Райдорский произнес таким тоном, что создалось впечатление, будто грядущим утром следует ожидать неминуемого конца мира и Великой Битвы Богов.

Провозглашение начала «неизвестно чего» случилось прямиком в кордегардии дознания, которую светлейший временно избрал своим штабом. Плевать на месьора Гасса — он, на свою беду, оказался полнейшим болваном, сдуру купившись на сказки Конана. В сущности, чиновника можно было пожурить и простить, наказав отставкой или просто понижением в чине. Герцог, однако, внимательно изучил надиктованное Конаном «соглашение с конклавом Белой Руки», подписанное незадачливым Гассом собственной кровушкой, и отправил доверчивого дознавателя на плаху — чтоб другим неповадно было. По приказу светлейшего, на процедуру отделения головы от туловища месьора Гасса согнали всех служащих управы, а сам наказуемый умер, как казалось, со вздохом облегчения. Он просто ничего не понял.

После свершения казни герцог Райдорский изгнал из собственного кабинета городского прецептора, приказав усилить стражу вдвое и бдеть в оба глаза, разослал гонцов из числа своей гвардии к нужным людям и вскоре перед его светлостью собрались наиболее важные персоны, ответственные за управление полуночной провинцией королевства Бритуния.

Стоит заметить, что абсолютное их большинство подчинялось не большим вельможам из Пайрогии, а самому Варту Райдору — назначенцам короля герцог доверял мало, а потому за долгие годы владения ленными землями подобрал себе верный коллоквиум соратников, за каждого из которых мог поручиться. Глава стражи, капитан гвардии, легат войска, которому были подчинены армейские отряды герцогства, и, наконец, начальник тайной службы — некий месьор Атрог из Гайарны — самая проверенная, са мая преданная и самая зубастая гвардия герцога. Не люди — боги в своем ремесле!

— Конан, расскажи им, — коротко приказал Варт Райдор, когда последний из приглашенных прибыл. Кроме присных герцога присутствовал и Гвайнард, которому Варт доверял, как человеку много лет помогавшему стране и самому владыке. Причем, помогавшему не ради славы и почестей, а ради знаменитого Кодекса Ночной Стражи, основной закон которого укладывался в одну фразу: «Помогай, чем можешь».

— А чего рассказывать? — набычился варвар, видя суровые взгляды, государственных мужей. — Ничего особенного, просто нечисти вы развели у себя сверх всякой меры...

Да, на базаре Райдора Конан случайно заметил существо, весьма искусно маскировавшееся под человеческого ребенка. Варвар, с помощью амулета Ночной Стражи определил, что предним не-человек имеющий происхождение из Черной Бездны — средоточия всего зла, существующего во Вселенной. Оставалось одно: атаковать первым. Результаты нападения известны, а именно: нечисть, которая не терпит серебра исчезла, а Конана задержала стража, якобы за убийство ребенка. Другие вопросы?

— Она... Это существо, касалось продуктов выложенных на рынке? — первым задал вопрос месьор Атрог — глава всех конфидентов Райдора выглядел особенно мрачно, но вместе с тем и деловито.

— Не знаю, не видел, — буркнул киммериец.

— Еще раз подробно опиши, как оно выглядело. Одежда, внешний облик, поведение?

— Как? Да обычно! Девчонка из деревни! Серое платье, волосы повязаны платком, никаких украшений или знаков рода на одежде! Идет все время глядя вниз, в землю. Ни с кем не разговаривает. Только посмотришь на нее искоса, и силуэт расплывается. Лошадь ее испугалась — спрашивается, почему?!

— Ты уверен, что амулет Ночной Стражи не ошибся, указывая на нечистую силу? Все произошло днем, было безоблачно, а нечисть не выходит под солнечный свет.

—Позвольте вмешаться, месьоры? — Гвай вышел вперед, глянул на герцога и получив его молчаливое одобрение, продолжил: — Наша Гильдия тесно связана с магическим конклавом Золотого Лотоса, немногочисленным сообществом магов, признающих Свет и Равновесие, но отвергающих Тьму. Вам знакомо имя волшебника Пелиаса из Кофа? Именно он изготовляет амулеты Ночной Стражи, которые потом раздаются командирам отрядов. Любой оберег, созданный Пелиасом Кофийским, исключительно прост — он может только отличить Зло Черной Бездны от любых других проявлений магии. Ошибки исключены — если охотник, носящий амулет член гильдии Стражи, оказывается рядом с чужеродной для нашего мира тварью, серебряная подвеска становится очень холодной и начинает вздрагивать. Когда сила зла перевешивает силу, заключенную в обереге, он может расплавиться.