Одно могу сказать — на Вадхейме я могу совершенно довериться лишь старой уважаемой женщине, Алафриде. Ведьма владеет чистым, добрым волшебством природы, которое существовало с того момента, когда наш мир всплыл в реальность из незримого Чертога Первичных Пространств Пустоты — изначальной родины существующей Жизни.
Раскрою небольшую тайну: оборотни способны видеть этот Чертог и ходить по его лабиринтам, именуемым в нашем народе «Бездной, Связывающей Всё».
О большем не спрашивайте — так или иначе не смогу объяснить. Это надо чувствовать, а не видеть...
... А оно, то самое Нечто, ждет. И ждать ему осталось недолго. Если вы подумаете, что граф Руфус хоть самую малость развеял мглу таинственности вокруг пресловутого клада Тразариха, то глубоко ошибетесь.
Никто не спорит — ссыльный аквилонский дворянин, томясь от беспросветной скуки, подошел к изучению Вадхейма с тщательностью и скрупулезностью достойной всяческого уважения. Его рукопись изобиловала наиподробнейшими картами, на планах отмечены рощи, перелески, овраги и даже вымерена глубина давно погасших вулканических кратеров. Что характерно, «Долина Дымов», которой Руфус нас стращал во время ужина, оказалась тщательно прорисованной на отдельном листе, а описание оной долины пестрело сообщениями наподобие: «Горячий гейзер, наименованный мною «Лисьим Хвостом», исторгает кипящую воду по четыре раза за световой день и дважды ночью, фонтан же поднимается в воздух на высоту пятидесяти локтей или около того...»
Впрочем, Хальк раскопал в книге Руфуса и куда более интересные заметки, которые, однако, без разъяснения графа звучали довольно бессмысленно: «... Он снова приходил. На сей раз принял облик покойного государя Вилера, с коим я был дружен в прежние времена. Полагаю, Он имеет возможность неким странным образом проникать в человеческие мысли и видеть мои воспоминания. Говорили недолго — я попросил Его уйти... Алафрида тотчас окурила наше жилище дымом тлеющих трав и корешков, якобы отгоняющим злых духов». Любопытно, правда?
— Впервые я встретился с Ним на второй год по прибытии на Вадхейм, — рассказывал Руфус притихшим слушателям. — Летом я начал исследовать остров, поскольку тяготился бездеятельностью и жаждал открыть для себя новое — согласитесь, что отрезанный от Закатного Материка клочок суши никто никогда не изучал подробно... На третий день после Летнего Солнцестояния я находился возле перевала, ведущего в глубину острова. Это место находится приблизительно в девяти лигах от Одаля. Заночевал в пещерке. А утром... Он сидел на камне рядом с моим убежищем. Признаться, я вначале не поверил своим глазам — откуда может взяться человек на необитаемом Вадхейме?
— Может быть, ты пояснишь — кто это «Он»? — уточнил барон Юсдаль.
— Он многолик... О Его истинной сущности я могу лишь догадываться, — Руфус смущенно пожал плечами. — Тогда передо мной оказался седобородый старец в сером плаще и темно-синей островерхой шапке с широкими полями. Посох, клинок на боку — очень дорогой меч, я разбираюсь в оружии. Он спросил на асирском наречии, кто я такой. Пришлось представиться — даже в такой дикой обстановке на стоит забывать о хороших манерах. Но более всего меня поразило Его имя — Он представился как Вотан, сын Бора. Понимаете?
Геберих и конуг Хререк одновременно и удивленно воскликнули:
— Вотан? Ты сказал — Вотан?
Отлично понимаю удивление наших варваров — Вотан является одним из самых почитаемых и могучих богов Полуночи. Если верить легендам, он частенько появляется в мире людей; по крайней мере, абсолютное большинство героев нордхеймских саг встречали Вотана именно в таком облике: старый мудрец в сером плаще и с посохом.
— Я тоже был весьма обескуражен, — признался граф Оргайл. — Не подумайте, я верю в богов, однако никогда не полагал, что бога можно увидеть так запросто, в горном лесу, на козьей тропке! Услышав мое имя, назвавшийся Вотаном человек встал, развернулся и ушел по тропе, ничего больше не сказав. Я побежал к Алафриде, рассказал о странной встрече, но ведьма ответила, что я видел не бога и не человека, а... Призрака. Морок и наваждение. Хотя, замечу, призрак этот был до невозможности материален — я потом осмотрел окрестности, на мокрой траве замечались четкие следы сапог, а на ветке орешника я нашел серую нить от его плата.
— Ты наблюдателен, Руфус, — скупо похвалил графа Конан. — И что было дальше? Вы потом встречались?
— Он навещал меня пять-шесть раз за год. Под самыми разными личинами — принимал облик старых друзей, исторических личностей, однажды явился под маской моего отца. Иногда мы разговаривали — в основном он расспрашивал меня о событиях в Аквилонии, о войнах последних десятилетий, но о себе самом ничего и никогда не говорил. Заметил только, что живет на острове несчитаные столетия.
— И ты его не боялся? — недоверчиво спросил Хререк. — Это ведь нежить, оборотень!.. Прости, Темвик, я не хотел тебя обидеть этим словом.
— Ничего, я не обижаюсь, — отмахнулся я.
Было гораздо интереснее слушать Руфуса, чем обращать внимание на случайные оговорки.
— Самое страшное и пережил в Аквилонии, после ареста, — ответил граф Оргайл. — Потерял все — дом, родных, честь, имя... Какой смысл бояться призрака?..
— А что говорила о нем Алафрида? — осведомился Тотлант. — Она живет на Вадхейме целое столетие и должна знать, кто обитает на этой земле!
— В том-то и дело, что никаких внятных объяснений от хозяйки я не добился, — с разочарованием в голосе сказал Руфус. — Алафрида вообще не слишком разговорчива, хотя иногда на нее находит — может целыми вечерами на память читать нордхеймские саги и легенды, многие из них я внес в рукопись, можете потом почитать...
Хозяйка сказала то, что и я вам говорил — не ходи в Долину Дымов, а если призрак появится, гони его поскорее прочь, поскольку от существ иномировых добра не жди. Кстати, Он никогда не приходил в дом Алафриды — находил меня в лесу или на горных тропах... Однако я не уверен, что Он боялся ведьму. А сама Алафрида делала вид, будто кроме нас двоих не острове никого нет. Предпочитала Его не замечать.
— Хорошо, — перебил Руфуса король. – Судя по твоим словам, можно сделать вывод, что это странное существо, способное менять облик, разговаривать и проникать в мысли человека, не несет никакой опасности! За все минувшие годы Он не сделал тебе ничего дурного, просто являлся поболтать... Боги Всеблагие, Кром Громовержец!
Киммериец вдруг схватился за голову и обвел взглядом Тотланта и Халька.
— Такое предположение может показаться невероятным, — выпалил Конан, обращаясь к своему библиотекарю, — но все мы знакомы с одним типом, который тоже умеет превращаться в человека! И не использует при этом магию! Понимаете о ком я говорю?
— Митра Всевидящий, сохрани и убереги, — побледнел барон Юсдаль. — Тицо! Хозяин Небесной Горы, повелитель Зеленого Пламени! Неужели...
— Маленький мерзавец после побега из Тарантим мог вернуться не в Боссонский Ямурлак, а спрятаться на Вадхейме, — продолжил Конан.
— Если маркграф Ройл прав и клад Нифлунгов действительно служил лишь приманкой, способом заставить меня покинуть Аквилонию...
— Остановитесь, — Тотлант сделал властный жест ладонью. — Конан, Хальк, вы перемудрили! До 1288 года Тицо спал в своем ямурлакском убежище, и той же осенью был развоплощен монстром, вызванным из Черной Бездны волшебником Тот-Амоном. Руфус утверждает, что впервые встретился со здешним призраком в 1285 году, сиречь за три года до пробуждения Повелителя Небесной Горы. Не подходит. Самое простое объяснение далеко не всегда является самым верным! И вообще — хватит все наши беды валить на злосчастного пришельца из Дальних Миров! Я убежден: Тицо вновь погрузился в спячку в Ямурлаке и не вылезет из своей берлоги долгие столетия!
— Может, на Вадхейме живет его родственник? — Конан уяснил, что возникшее предположение не оправдано, однако сразу отказываться от своих мыслей было не в характере короля. — Дядя, брат какой-нибудь?..
