Ступая тише самой боязливой мышки я поднялся, обнаружив вход в дом. Толкнул лапой дверь. Пустая комната—зала, из нее три выхода. От самого дальнего пахнет уличной пылью и ароматом распускающихся весенних цветов. От ближнего — вином и человеком. Из щели между дверью и косяком льется желтоватый свет. Голоса. Люди разговаривают.

— ...Думаешь, скажет?

— А куда ему, бедняге, деваться? — судя по медленной, с откровенной ленцой, речи, отвечал толстяк Доран. — Парень преизрядно напуган, а если Ламасар применит свое редкое искусство, асир не то, что говорить, петь начнет. Голосисто. Как бы весь квартал не перепугал.

— Методы у тебя, однако...

— А у тебя — другие? Жизнь штука тяжелая, ради правды приходится идти на сделки с совестью. Жаль, мальчишку, но... Сам понимаешь.

— Хорошо, оставим пока твоего асира, — второй голос был хрипловат и самоуверенно спокоен. — Я не уверен, что нам удастся провести Латерану. Одно дело водить за нос городскую стражу, и совсем другое — барона Гленнора.

— Я вовсе не собираюсь водить досточтимого барона за нос. Просто не дотянусь до его носа, силы не те. Однако, опередить могу. Мои резвые волчата работают чуть быстрее ищеек Гленнора. Книгохранилища открываются по утрам, ночью туда никто не ходит... Никто, кроме людей, чья настоящая жизнь начинается с закатом солнца. Полагаю, к утру стоит ждать результатов.

— Не переоцени самого себя.

— Я? Зачем ты говоришь обидные слова? Замечу: пара моих хороших друзей трудится даже в замке короля! И представь, сегодня мне шепнули, будто часть карт откопал некий Хальк Юсдаль...

— Знаю. Тайный советник и хранитель библиотеки.

— За сколько его можно купить, как думаешь?

— Ни за сколько. Он сумасшедший. Из плеяды полоумных книжников, которым неинтересно ничего, кроме летописей, рукописей и свитков.

— Любой человек покупается. Надо знать цену. Если этому Хальку неинтересно золото, можно предложить другое. К примеру, полдесятка неизвестных книг авторства древних сочинителей. В домашней библиотеке старого герцога Борна пылятся сотни редчайших рукописей, знаю точно, давно глаз положил... Никто и не заметит их пропажи. А Хальку — радость. Взамен — маленькая услуга. Снять копии с карт и только. Что будет дальше, это уж мои собственные трудности. Мы гораздо более легки на подъем, чем службы короля. Пока соберутся, пока выедут... Когда они очутятся на острове, мы будем пить вино в Туране. И швырять от скуки золотые монеты в Вилайет. — Неужели ты всерьез веришь?

— Выбора нет, друг мой. Все косвенные признаки свидетельствуют: паника поднялась не зря. Между прочим, назначенные полколокола истекли. Пойду побеседую с асиром. Ламасар?!

— Ты уверен, что соглядатаи стражи не заметили похищения? — нервно спросил второй.

— Уверен. Пойдем, Ламасар.

Надо быстро убираться. Не хочется вновь увидеться с туранским монстром. Любопытно, почему он всегда молчит? Язык отрезан или просто немой?

Я бросился к двери, от которой пахло улицей, но... Заперто! Вторая дверь. Тоже закрыта! Они сейчас меня увидят! Увидели.

— Эт-то что еще такое? — показавшийся на пороге толстый Доран недоуменно уставился на меня. — Ламасар, откуда здесь чужая собака? Убери!

Страшенный волосатый туранец понял приказ хозяина до крайности буквально. Вынул нож и двинулся на меня. Терпеть не могу людей, которые не любят животных. Решение созрело мгновенно.

Если я ошибусь — будет плохо. Остается рассчитывать на удачу, всегда сопутствующую оборотням.

Я прыгнул прямо под ноги Ламасару, полагая ударить всей тяжестью тела по голеням. Получилось. Туранец упал, взмахивая отточенным кинжалом. Срезал мне несколько волосков с холки. Пока он поднимался, я со всех четырех ног ринулся в комнату. Мгновенно осмотрелся. Чудесно! Вот оно, окно затянутое мутной слюдой, в обрамлении ажурных кедровых реек!

Вскочил на стол, пугая собеседника Дорана — мужчину среднего возраста в облачении дворянина. Тот отлетел в сторону. Сжимаюсь в комок, прыгаю, выбиваю тяжестью тела решетку окна... Только бы оказалось невысоко! Только бы не разбиться и не повредить лапы!

Треск ломающегося дерева и шелест слюды. Я благополучно приземляюсь на мягкую, взрыхленную землю палисадника. Встаю. Осматриваюсь.

Небольшой сад вокруг дома. Темно, давно наступил вечер. Сад окружает высокая — не перепрыгнуть! — каменная стена. Надо бежать к воротам.

Конечно, это следовало предвидеть. В саду разгуливают сторожевые псы, не менее полудесятка. Почуяли неладное и сбежались к дому. Огромные, темно—рыжие неразумные твари кофийской бойцовой породы. Ничуть не привлекательнее Ламасара обликом — черные плоские морды, туповато—преданный взгляд, и никаких мыслей.

Но я оборотень, а значит владею превосходством над простыми животными. Любой обыкновенный волк или собака будут подчиняться мне, как вожаку. Свора расступилась...

Новый проблеск сопутствующего счастья. Ворота поместья не деревянные, а решетчатые, из железных прутьев. Если повезет — протиснусь. Как и всегда, повезло. Я вырвался на свободу.

Остается быстро найти дорогу к замку короны. Превращаться обратно в человека бессмысленно — на четырех ногах я передвигаюсь гораздо быстрее, да и где прикажете искать новую одежду?

Теперь надо опасаться мирных горожан. Людям будет неприятно видеть на улицах настоящего дикого волка. Мои главные союзники — вечерняя темнота и скорость. Побежали? Побежали!

Замок короны — вот он, прямо впереди. Огромный, будто нордхеймский мамонт. Темный. Только наверху, меж зубцами стен, цепочка факелов. И около главных ворот огни.

Дворец я нашел без особых трудностей. И приключений по дороге не претерпел. Кому интересна бродячая собака? Поздним вечером людей мало, обыватели давно отошли ко сну, да и самые оживленные улицы я предпочел обходить стороной. Задворками пробирался.

Однако, вопрос: как попасть внутрь? Я не поленился, обежал замок по периметру, надеясь отыскать открытые ворота. Бесполезно. У нас в Пограничье, между прочим, ворота резиденции короля никогда не закрываются. Незачем. Кого Эрхарду в своем королевстве бояться? Не оборотней же?..

Выходит, что по сравнению с нами — Аквилония суть варварская страна. Нет ничего хорошего в государстве, где король запирается от подданных.

Вероятно, придется ночевать на улице. Ничего, перетерплю. Шкура пушистая, холодно не будет. Пристроюсь возле хозяйственных ворот, дождусь утра, а там — как получится.

Когда отбивали первый полуночный час, я уже валялся на деревянном пороге одного из домов, стоявших напротив замковой стены. Задремывал. Слишком устал за день. Обидно, конечно, что потерял купленные вещи и подарки, но в любой ситуации прежде всего следует видеть хорошее. Я жив и отчасти цел, сумел запросто сбежать от похитителей и вернуться к нашему с Тотлантом временному пристанищу. А Дорана следовало бы цапнуть за сухожилие, чтоб похромал седмицу-другую...

Визг несмазанных петель, человеческие голоса и стук копыт лошадей не дали мне заснуть. Я поднял голову, навострил уши и увидел, что к воротам подошел обоз из четырех телег. Ветерок донес запах просмоленных бочек и почему-то свежих овощей. В такое время года? Странно.

Ничего странного. Судя по возгласам охраны и возничих, в замок привезли продукты, сгруженные с зингарского корабля. На золотом Побережье урожай собирают круглый год. Почему ночью? Чтобы днем не беспокоить важных особ, которые потребуют к завтраку апельсины и зелень.

Я шмыгнул к стене, пробежал вдоль нее, нырнул под повозку. И, конечно, благополучно миновал ворота, оказавшись на знакомом хозяйственном дворе. Теперь остается незаметно пройти на третий этаж, к библиотеке.

Меня застукали на лестничной площадке второго этажа. Я немного научился разбираться в гвардейской форме, и понял: сии доблестные мужи принадлежат к не менее доблестному Боссонскому полку — одежда зеленая, с серебряными галунами.