Единственной радостью для Кэлен с того момента, как она попала к Джеганю, было то, что ей удалось устроить побег для Джиллиан. Но теперь она оказалась лишена даже этого.
Пока они шли через лагерь, Джиллиан все время держалась за Кэлен, крепко обхватив ее рукой за талию, а пальцами вцепившись в блузку своей покровительницы. Было очевидно, что, хотя зловещая натура солдат, окружающих их со всех сторон, пугала ее, еще больший страх она испытывала перед личными стражами Джеганя. Это были люди того же сорта, как те, что охотились за ней. Ей удалось ускользнуть от них на время, но, несмотря на то, что Джиллиан хорошо знала безлюдные развалины древнего города Касска, все-таки она оставалась ребенком и шансы ее были малы, когда поиск вели такие решительные и опытные воины. Теперь, когда девушка вновь стала пленником и оказалась в этом огромном лагере, Кэлен понимала, что очень мало шансов помочь ей вновь вырваться из лап людей Ордена.
Пока они так и шли через грязь и отбросы, петляя между беспорядочно натыканными палатками, повозками, сваленным в кучи снаряжением и припасами, Кэлен повернула к себе лицо Джиллиан и увидела, что рана перестала кровоточить. Одно из колец, что носил Джегань, оставило рваную рану на щеке девушки. Ах, если бы это был главный повод для беспокойства! В ответ на трогательную улыбку Кэлен погладила Джиллиан по голове.
Джегань какое-то время был доволен тем, что девушку, которая посмела сбежать от него, удалось вернуть назад – и заодно получить новое средство пытать и контролировать Кэлен. Но тем не менее сейчас его куда больше интересовало обнаруженное в этой яме. Кэлен показалось, что он знает гораздо больше о том, что они отрыли, чем показывал это. Прежде всего его вовсе не удивила находка, как можно было бы ожидать. Он очень спокойно воспринял это открытие.
Приняв меры к тому, чтобы этот район был оцеплен и очищен от солдат регулярной армии, он строго приказал своим помощникам немедленно разыскать его, как только каменные стены будут взломаны и откроется доступ внутрь, чем бы ни оказалось это сооружение, скрытое под равнинами Азрита. И только после того как он удостоверился, что все поняли, чего именно хочет император от них в работе с этой находкой, его внимание переключилось на предстоящее открытие турнира. Он был намерен посмотреть некоторые игры и оценить некоторых потенциальных соперников своей команды.
Кэлен уже доводилось посещать с ним игры джа-ла. Она не испытывала радости от перспективы повторения этого, главным образом потому, что атмосфера насилия этих игр приводила его в буйное состояние, вызывая дикие плотские желания. Этот человек обычно и без того был страшен, способен на внезапные жестокие поступки, но когда находился в возбуждении после игры, то бывал еще более необузданным и импульсивным.
После первого совместного посещения игр в фокусе его развратной похоти оказалась Кэлен. Ее охватила паника, но затем она пришла к пониманию, что он способен сделать то, что собирается, и у нее нет никакой возможности остановить его. В результате она стала нечувствительной к ужасу оказаться под ним, примиряясь с неизбежным. Она отвела глаза от его развратного взгляда и переключила свои мысли на другое, уговаривая себя, что следует сдерживать свою ярость, пока не наступит подходящее время, когда эта ярость послужит какой-либо цели.
Но вдруг он остановился.
– Я хочу, чтобы ты узнала, кто ты есть, когда сделаю это, – сказал он ей. – Я хочу, чтобы ты знала, что я значу для тебя, когда сделаю это. Я хочу, чтобы ты возненавидела это больше, чем ненавидела что-то еще за всю свою жизнь.
Но ты должна вспомнить, кто ты; ты должна знать все, лишь тогда это будет действительно насилие… я имею в виду, худшее из всех насилий, что ты можешь испытать, насилие, которое даст тебе ребенка, в котором он будет видеть и напоминание, и чудовище.
Кэлен не знала, кем был этот упоминаемый «он».
– Чтобы это осуществилось, – сказал ей Джегань, – нужно, чтобы ты сначала узнала, кто ты есть на самом деле, чтобы это воспоминание преследовало тебя столько, сколько ты сможешь прожить, и вечно преследовало его, каждую минуту и при каждом взгляде на тебя.
Сама идея того, что потом насилие окажется для нее намного хуже, оказалась для него более важной, чем удовлетворение сиюминутных побуждений. Одно это многое говорило о его жажде мести и о том, как сильна была эта его страсть в отношении нее.
Терпение было тем качеством, что делало Джеганя еще более опасным. Он бывал импульсивным, но ошибочно думать, что страсть могла довести его до безрассудства.
Пытаясь растолковать высший смысл своих действий, Джегань объяснил ей, что примерно так же он наказывает людей, которые раздражали его. Если бы он просто убивал таких людей, то, будучи мертвыми, они не испытывали бы страданий, а если бы он заставлял их терпеть мучительную боль, они сами вопрошали бы смерти, и он мог отказать в этом. Наблюдая за бесконечной пыткой, он мог быть уверен в их огромном раскаянии за совершенные преступления и в их безмерной печали обо всем, что оказалось потеряно для них.
Именно это, по его словам, и есть то самое, что припасено для нее: муки сожаления и безвозвратных потерь. Отсутствие памяти избавляло ее от всего этого, поэтому он подождет надлежащего времени. Обуздывая свои прямые побуждения ради более высокого замысла, который станет возможным, когда она наконец все вспомнит, он заполнял свою постель множеством других женщин-пленниц.
Кэлен надеялась, что Джиллиан слишком молода для него. Но и это не остановит его, сделай Кэлен что-то, дающее ему повод.
Когда они продвигались через толпы солдат, уже восторженно приветствующих начало игр, внушительная стража силой расчищала путь, разгоняя всех, кто мог оказаться слишком близко к императору. Несколько человек, которые уступали дорогу слишком неохотно или недостаточно быстро, получили такие удары локтями, что их черепа едва не треснули. Один пьяный солдат весьма плотного сложения, находившийся в дурном настроении, не намеренный уступать дорогу никому, даже императору, выразил свое недовольство шедшими впереди императорскими стражами. Поскольку солдат упорствовал и изрыгал дерзкие угрозы, он был тут же распотрошен одним быстрым взмахом кривого ножа. Этот инцидент ни на долю секунды не задержал продвижение императорской свиты. Кэлен прикрыла глаза Джиллиан, чтобы девушку не напугал вид человеческих внутренностей, вывалившихся им под ноги.
Поскольку дождь прекратился, Кэлен сбросила с головы капюшон своего плаща. Низкие темные облака стремительно неслись над равнинами Азрита, добавляя к ощущению безысходности еще и подавленность. Мрачная и плотная облачность усиливала впечатление, что сырой и холодный первый день зимы не сулит и намеков на солнечный свет. От всего этого казалось, будто весь мир постепенно опускается в холодный, вызывающий оцепенение извечный мрак.
Когда они добрались до края игрового поля, Кэлен поднялась на носки, чтобы глянуть через плечи стражей и попытаться увидеть лица людей, находящихся в самой гуще игры. Осознав вдруг, что тянется вверх, пытаясь увидеть игру, она немедленно прекратила эти попытки. Самое последнее, чего она хотела, – чтобы Джегань проявил любопытство, почему это она так заинтересовалась игрой джа-ла.
На самом деле она хотела увидеть не игру, а всего лишь отыскать взглядом того человека с серыми глазами, человека, который намеренно споткнулся и упал лицом в грязь, чтобы скрыть свое лицо от Джеганя… или, быть может, от сестры Улисии. Когда дождь прекратится, этому человеку станет затруднительно сохранять грязным лицо, чтобы скрывать свою личность. Но даже при дожде и слякоти Джегань очень скоро заметит, что нападающий команды Карга все время ходит с грязным лицом. И тогда тот человек обнаружит, что грязь скорее выдает его, чем скрывает, поскольку привлекает внимание и усиливает подозрения Джеганя. Кэлен очень беспокоило то, что может произойти в этом случае.
