Тайнэн молчал, пытаясь собраться с мыслями.
— Верн, ты меня слышишь?
— Слышу, мама. Гм… Я, наверное, заеду к тебе на минутку.
— Неожиданная радость для меня. Спасибо еще раз за мастера.
Повесив трубку, Тайнэн откинулся в кресле. Ошибка? Неправильный адрес? Еще что-нибудь? Но ведь он никаких техников не посылал.
Он тут же вскочил с кресла, вызвал машину и помчался к матери. Войдя в подъезд ее дома, он проверил сигнализацию, выругался, потому что она не была включена, и поднялся наверх.
Роз Тайнэн сидела в своем кресле у телевизора и смотрела полуденную эстрадную программу. Тайнэн рассеянно поцеловал ее в щеку.
— Очень рада тебя видеть, — сказала она. — Приготовить поесть?
— Нет, спасибо, мама. Я всего на минутку. — Тайнэн показал рукой на телевизор. — Ну как, все теперь в порядке? Я уже и не помню, что там не ладилось.
— Временами прыгало изображение.
— Значит, техник утром приходил? А в какое время?
— Около одиннадцати.
— В фирменной одежде?
— Конечно.
— Ты не помнишь, мама, как он выглядел?
— Что за глупый вопрос, — ответила Роз Тайнэн. — Выглядел как телевизионный техник. А что?
— Хочу проверить, послали ли они своего лучшего мастера. Долго он работал?
— С полчаса.
Тайнэн хотел выяснить все, что можно, но так, чтобы не обеспокоить мать.
— Кстати, мама, — сказал он как бы невзначай, — ты видела, как он работал? Была в комнате?
— Мы немного поболтали, но он был очень занят, и в конце концов я пошла мыть посуду.
— Та-ак. — Тайнэн подошел к дивану и посмотрел на черный телефонный аппарат, стоящий на тумбочке. — Мама, у тебя есть отвертка?
Роз Тайнэн с трудом встала из кресла.
— Сейчас принесу. Зачем она тебе?
— Проверю телефон, раз уж заехал. А то, когда ты звонила, что-то было плохо слышно.
Как только мать принесла отвертку, Тайнэн отвинтил дно, снял коробку и принялся рассматривать механизм.
— Ага, — выдохнул он.
Он нашел «клопа» — подслушивающее устройство размером меньше миниатюрного наперстка, передающее разговор на магнитофон приемной станции. Прибор того самого образца, которым пользуется ФБР. Тайнэн извлек его из аппарата, спрятал в карман и снова собрал телефон.
— Нашел повреждение? — спросила мать.
— Да, мама, все в порядке.
Теперь самое главное — выяснить, что они, но кто именно, пока не ясно, успели с утра подслушать.
— Мама, ты пользовалась сегодня телефоном? Не с самого утра, а часов с одиннадцати?
— Сейчас припомню.
— Припомни, пожалуйста. Тебе кто-нибудь звонил? Или ты кому-нибудь звонила?
— Мне звонила только миссис Гроссман.
— О чем вы разговаривали?
— О новом лекарстве, которое ей выписал врач, а потом я звонила тебе.
— И все?
— Да, хотя… Постой-ка… Сегодня ли это было? Да, сегодня. Я очень долго беседовала с Ханной Бакстер.
— Не припомнишь о чем?
Роз Тайнэн начала перечислять темы своей беседы с подругой. Ничего особенного. Обычный разговор двух старых женщин.
— Ханна старается все время хоть чем-то занять себя, — заключила Роз Тайнэн. — Очень тоскует. Конечно, с ней ее внук Рик… Но все равно обстановка в доме не та, когда ее муж был министром юстиции. Кстати, министр юстиции будет у нее завтра…
Тайнэн, до этого слушавший вполуха, сразу насторожился.
— Ты что-то путаешь, мама. Бакстер действительно был министром юстиции, но ведь он умер.
— Она говорила о новом министре, как там его…
— Кристофере Коллинзе?
— Вот-вот. Он приедет к ней завтра.
— Зачем? Она сказала зачем?
— Нет.
— Коллинз едет к миссис Бакстер, — сказал Тайнэн больше самому себе, чем матери. — Так, так. В какое время ты говорила с Ханной по телефону?
— По какому телефону? Я не сказала, что мы беседовали по телефону. Она забегала ко мне сегодня утром выпить кофе.
— «Забегала», — повторил Тайнэн с облегчением. — Отлично. Ладно, мама, мне пора. Еще много надо сделать перед завтрашней поездкой в Калифорнию. И, пожалуйста, не впускай больше в дом никаких техников, не связавшись сначала со мной.
— Слушаюсь, раз директор так хочет.
— Директор так хочет. — Он поцеловал мать в лоб. — И большое тебе спасибо за информацию.
— Какую еще информацию? — удивилась мать.
— Когда-нибудь объясню.
На следующее утро шел сильный дождь, над Вашингтоном нависло мрачное тяжелое небо, вполне соответствующее настроению Кристофера Коллинза, ехавшего из своего министерства в дом Бакстеров в Джорджтауне.
Дела шли из рук вон плохо. Со вчерашнего дня он не получал никаких известий ни от Тони Пирса, ни от Ван-Аллена, ни от Ингстрапа. Судя по всему, проводимый ими в столице и их друзьями по всей стране розыск не нащупал никаких нитей, способных привести к документу «Р». И что еще хуже, не было известий от Джима Шэка из Форт-Уэрта о Карен. Завтра в полдень на том конце страны, в Калифорнии, соберутся сорок сенаторов штата для последнего голосования по тридцать пятой поправке. Для ее прохождения требуется простое большинство — двадцать один голос. Согласно статье в сегодняшней «Вашингтон пост» консультант президента по опросам общественного мнения Рональд Стидмэн информировал Уодсворта о результатах последнего конфиденциального опроса калифорнийских сенаторов: тридцать из них намеревались голосовать за новую поправку. К концу завтрашнего дня тридцать пятая поправка станет частью конституции США. Будущее еще никогда не казалось Коллинзу столь мрачным.
Он заметил, что его министерский лимузин уже подъезжает к старому трехэтажному дому в Джорджтауне. Было ровно десять утра — на встречу с Ханной Бакстер он приехал минута в минуту.
Никаких иллюзий относительно результатов этого визита Коллинз не питал. Он встречался с Ханной Бакстер в самом начале своих поисков, и она почти ничем не смогла помочь ему. Да, верно, она вывела его на Раденбау, это было уже что-то, но и Раденбау не знал всего о документе «Р». Коллинз сомневался, что при второй встрече Ханна Бакстер сумеет помочь ему чем-то большим. Но он обещал Тони Пирсу сделать это и хотел сдержать слово.
Коллинз позвонил в дверь, и вместо служанки дверь ему открыла сама Ханна Бакстер, на полном лице которой светилось обычное радушие.
— Очень рада снова видеть вас, Кристофер. — Впустив в дом, она позволила ему поцеловать себя, потом отстранила. — Дайте-ка мне на вас взглянуть. Вид отличный, разве что несколько усталый.
— Вы выглядите намного лучше, чем в прошлый раз, Ханна, — ответил Коллинз. — Как у вас дела?
— Так себе, Кристофер. Слава богу, со мной живет маленький Рик. Правда, когда он днем уезжает в школу, я чувствую себя совершенно заброшенной. А как Карен?
— Как никогда хорошо, спасибо. Шлет вам привет, — покривил душой Коллинз. Они вошли в гостиную.
— Жаль, что я не смогла приготовить к вашему приезду погоды получше, — сказала хозяйка, кивнув в сторону раздвижных стеклянных дверей, прикрытых тяжелыми плотными шторами. — Могли бы посидеть в патио. Что ж, давайте поудобнее расположимся здесь.
Коллинз подождал, пока Ханна присядет на диван, затем сел напротив нее на кресло с высокой спинкой лицом к шторам.
— Не выпьете ли чаю или кофе, Кристофер? — спросила хозяйка.
— Нет, спасибо, Ханна. Ничего не хочу. Я приехал по делу и много времени у вас не отниму.
— Буду рада помочь.
— В общем-то, это тот же самый вопрос, по поводу которого я приезжал в прошлый раз, вскоре после смерти Ноя, помните?
— Не совсем, — миссис Бакстер нахмурила лоб. — Столько всего случилось… Вы, кажется, спрашивали о каких-то бумагах?
— Да. Я спрашивал об одном документе, связанном с тридцать пятой поправкой, нечто вроде дополнения к ней. Ной просил меня разыскать и переработать его. Он называется «документ «Р». Но разыскать этот документ так и не удалось. Тем не менее он мне необходим. В прошлый раз я спрашивал, слышали ли вы когда-нибудь о нем от Ноя. Вы ответили отрицательно. Но я надеялся, что, может, вы все-таки припомните…
