Я спросил Берту:

— С тобой все будет в порядке?

— Разумеется, а вы проваливайте отсюда ко всем чертям. Я останусь здесь и буду принимать девушек. Подумать только, что это будет за оргия! — И когда я выходил, она задула лампу.

Мы затолкали Харви на заднее сиденье джипа и спустились вниз по дороге, а потом свернули, не доезжая до дороги на Эскубелье, которая вывела нас в конце концов на пустынное место у высокого скалистого обрыва над морем. Здесь стояло старое, высохшее терновое дерево с колючими ветвями, торчавшими в стороны, словно острые когти.

Когда Харви наконец пришел в себя, то увидел, что стоит спиной к нему со связанными назад руками. Он поднял голову и посмотрел сначала на Тэрка, а потом на меня. При лунном свете в его взгляде ясно читалась звериная злоба.

— Считайте, что вы оба — мертвецы, — прорычал он.

Тэрк засмеялся.

— Ты просто насмотрелся фильмов, приятель. А сейчас я тебя спрошу кое о чем, но только один раз, и если ты не ответишь, то буду очень огорчен. Куда вы дели сестру Клер?

— Как же, так я вам и скажу! — ядовито бросил Харви. — Теперь, я надеюсь, мои мальчики все уже у нее выведали.

— Зря, Харви, напрасно ты не хочешь быть откровенным. — Тэрк сходил к джипу и вернулся с мотком веревки, быстро привязал ее к лодыжкам Харви и перекинул через сук в семи или восьми футах от земли. — Помогите-ка мне, генерал, — попросил он меня. Мы тянули веревку, пока парень не повис вниз головой футах в двух над землей. Тэрк быстро обмотал конец веревки вокруг ствола дерева, а потом собрал немного сухих терновых веток и сложил их под головой Харви.

— Тебе удобно, дружок? — поинтересовался он.

Тот постарался лягнуть Тэрка, но добился только того, что раскачался.

— Ты что собираешься делать? — дико завопил он. — Ты что, с ума спятил или что?

— Они называют тебя Джеронимо, — усмехнулся Тэрк. — А Джеронимо — индеец из племени апачей. Они лучшие воины из всех, кто когда-нибудь садился верхом на лошадь, и самые жестокие. Я вырос в Аризоне, и мой старенький дедушка много рассказывал мне об их маленьких хитростях. А это их любимый прием, — с этими словами он зажег спичку и сунул ее в сухие ветки, которые тут же загорелись, — поджаривать человека медленно и хорошенько, так, чтобы у него сварились мозги и потекли через глазные отверстия.

— О, не надо, ради Бога! — с мукой в голосе завопил Харви и начал биться, почувствовав, как огонь уже опаляет его волосы.

— Ну хорошо, я спрашиваю тебя в последний раз. Не ответишь — сгоришь. Где она?

— На старом складе в Пунта-Грос. Там обычно сгружали зерно.

— А сестра Клер — она там?

— Там. Клянусь могилой матери.

— У тебя никогда не было матери. — Тэрк зажег еще одну спичку, и Харви завопил, как женщина.

— Это правда. Я оставил ее там с Талебом. Они в старом кабинете директора, который выходит на море.

— А твои двое уродов тоже там?

— Да.

— Она была в целости и сохранности, когда ты уезжал оттуда?

— Абсолютно. Никто ее и пальцем не тронул.

Тэрк покачал головой:

— Я не верю тебе. Эти два типа не могут не распускать руки, особенно когда дело касается женщины.

Он очень неторопливо зажег еще одну спичку и сунул ее в ветки. Харви отчаянно завопил:

— Нет, послушайте! Талеб дал ей время до полуночи, чтобы она рассказала то, что он хочет знать. Если она не скажет, то он отдаст ее моим мальчикам.

Это казалось слишком мерзким, чтобы быть правдой.

Тэрк с омерзением произнес:

— Ты, грязная свинья! — И плюнул ему в лицо.

Харви заныл, как ребенок.

Тэрк вытащил складной нож и перерезал веревку. Парень грузно шлепнулся на голову и плечи, разбросав огонь, и лежал, издавая стоны. Тэрк разрезал веревку, связывавшую руки Харви, и тот медленно сел. Он с ужасом посмотрел на меня, а потом на Тэрка.

— Я могу теперь идти?

— Конечно можешь. — Тэрк вытащил из-за пояса браунинг и взвел его. — Вставай и беги как можно быстрее. — Тэрк указал ему на край обрыва. — Видишь вон тот белый камень? Отсюда начинается тропа и идет вниз до пляжа. Если я сосчитаю до трех и ты еще будешь здесь, я всажу тебе пулю в голову.

Вобрав голову в плечи, Харви рванулся вперед, как собака на собачьих гонках. Он находился возле белого камня, когда Тэрк досчитал до двух. Потом внезапно исчез из виду, раздался дикий удаляющийся крик, и вдруг все стихло. Когда я подошел к белому камню на краю пропасти и заглянул вниз, то увидел скалистый обрыв высотой в двести футов и пляж внизу. Я взглянул на Тэрка.

— Но здесь нет никакой тропы.

— Знаю. Я просто ужасный врун.

Он повернулся и направился к джипу.

Старый зерновой склад в Пунта-Грос не работал уже много лет. Как сказал Харви, его построили на берегу глубоководного залива, и поэтому океанские суда могли разгружаться прямо у причала. Я оставил джип под соснами, не доезжая сотни ярдов до склада, и остальной путь прошел пешком. На складе слабый свет горел только в одном окне верхнего этажа, все остальные окна были темными. Запертая передняя дверь никак не хотела поддаваться. Я попытался открыть ее пинком, но ничего не получилось. Тогда я поднял кирпич, запустил им в окно рядом с дверью и пролез в него. Немного постояв в темноте после того, как спустился с подоконника, я не услышал ни звука, поэтому решился действовать.

— Эй, Талеб, я знаю, что вы здесь, — крикнул я. — Это Нельсон.

Послышалось шарканье чьих-то шагов на галерее в центральном холле над моей головой.

Талеб отозвался:

— Что вам нужно?

— Есть дело.

Я ожидал, прислушиваясь к шагам Талеба, который спускался по лестнице. Внезапно вспыхнул яркий луч электрического фонаря, направленный мне прямо в лицо, и Талеб сказал:

— Если вы сделаете хоть одно неверное движение, я пристрелю вас. Поднимите руки вверх!

— Ради Бога, успокойтесь. Чтобы доказать мои мирные намерения, я сообщу вам, что оружие у меня в левом кармане.

Он осторожно приблизился ко мне, обошел сзади и вытащил браунинг. Потом отступил назад, явно удовлетворенный.

— Как вы узнали, что я здесь?

— От вашего парня в красной рубашке. Джеронимо, или Харви, или как вы там его называете. Я ввинчивал в него винты, пока он не произнес то, что я от него ждал.

— Хорошо. Вот вы здесь. И что же?

— Я хочу войти в дело. Присоединиться к вам. О'кей? Я считал, что сам справлюсь, но теперь передумал.

Последовало короткое молчание, а потом он спросил:

— А зачем вы мне нужны? Ведь девушка в моих руках.

— Я знаю. Харви все разболтал. Если она ничего не скажет вам до полуночи, вы отдадите ее в руки этих зомби, а сами лишитесь такого жирного куска. На таких условиях вы от нее ничего не добьетесь и за миллион лет. Она вынесет все мучения.

Мои слова проняли его, я ясно видел.

Он спросил:

— И что же вы предлагаете?

— Она ничего не откроет вам, чтобы спасти себя, но пожертвует всем, чтобы спасти меня. Она не выдержит, если увидит меня приговоренным к смерти только потому, что она отказывается открыть рот, вы понимаете?

Талеб тихо рассмеялся.

— Я понимаю, мой друг. Прекрасно понимаю.

— Так вы берете меня? — повторил я свой вопрос.

— Ну разумеется, — кивнул он, пряча мой пистолет в карман и похлопав меня по плечу. — Думаю, мы договоримся.

Я протянул руку.

— Тогда прошу вернуть мое оружие.

Он держал браунинг в вытянутой левой руке, потом приподнял его и смотрел, будто удивляясь, откуда он взялся, и улыбнулся. Потом вынул обойму и передал мне мой браунинг, рукояткой вперед.

— Благодарю вас. — Я сунул оружие в карман. — Самое лучшее — это взаимное доверие.

— Конечно.

Мы поднялись по двум пролетам крутой бетонной лестницы. Талеб шел впереди, как бы стараясь показать, что доверяет мне. Над входным холлом располагалась узкая металлическая площадка. Харви сказал, что они держат ее в старом офисе, который выходит на море, то есть на другом конце холла.