–Я не имею права,- прошептал Вуш умирающим голосом и начал сворачиваться в клубок, но Хоббс, щелкнув пальцами, подозвал серворобота и велел подать еще стаканчик грога. Автомат подкатил к Вушу и протянул ему бокал. Но на этот раз испытанное средство не сработало. Надзиратель упорно не желал замечать предложенной ему выпивки, и серворобот покорно замер в ожидании, держа ее наготове.

–Хочешь, чтобы я тебе развязал язык другими средствами? - угрожающе зарычал Басак; он медленно поднялся во весь рост, потянулся и навис над Вушем, играя мускулами, перекатывавшимися под покрытой густой шерстью шкурой.

Вуш широко раскрытыми глазами уставился на гаварнианина и еще сильнее сжался в комок. Оиси, выругавшись по-японски сквозь зубы, подскочил к берсеркеру и вытолкал его в коридор.

–Пойми, там мы можем найти ответ на решение этой проблемы, - сказал Элдин самым дружелюбным и убедительным тоном, какой только смог изобразить. При этом он не кривил душой - разве что самую малость. До сих пор он считал величайшим созданием Древних Кольцо, чьи масштабы приводили его в благоговейный трепет. До него тоже доходили слухи о Сфере, но он привык считать их не более чем досужими домыслами. Да и возможно ли вообще возвести сооружение, по размерам превышающее Колбард в тысячи раз? И вот теперь слухи, кажется, обрели реальность. Элдин готов был отдать свою бессмертную душу, лишь бы воочию увидеть это чудо. На всякий случай он отвел глаза - не дай Бог Вуш заметит в них алчный блеск.

–Скажи пожалуйста, разве отрицание насилия как средство убеждения не является основным постулатом вашей веры? - вкрадчиво спросил Оиси, вернувшийся из коридора; дышал он тяжело и прерывисто, но других признаков короткой схватки с оскорбленным Басаком ни по его лицу, ни по его одежде заметно не было; как обычно, он встал так, чтобы находиться перед Элдином, закрывая хозяина собственным телом.

Вуш осторожно высунул голову и посмотрел на самурая. Раньше он видел его только с мечами, но сегодня узкоглазый варвар почему-то был без оружия. Он вызывал у Вуша странное чувство симпатии, гораздо более сильное, чем все прочие дикари, с которыми ему доводилось общаться. Фигура его дышала спокойной силой и уверенностью. На сегодняшний совет японец явился в церемониальных одеждах своей древней родины: кимоно белого шелка с единственным украшением в виде стилизованного голубого цветка. Чем-то оно напоминало Вушу парадные одежды Надзирателей. Он сильно подозревал, что Оиси вырядился так неспроста, а ради того, чтобы поразить его, Вуша, и заставить разговориться, но все равно испытывал к нему благодарность и растущее доверие.

– И разве теперь не очевидно, что ни один из твоих братьев понятия не имеет, как управлять устройством, которое они задействовали? - продолжал самурай, не дождавшись ответа.

Голос его звучал ровно, и лишь внимательный слушатель смог бы уловить в нем едва заметные обвинительные нотки. Оиси выучил стандартный разговорный язык Облака в поразительно короткий срок и больше не нуждался во вживляемом в мозг киберпереводчике, но говорил он все еще с легким японским акцентом.

– Или ты всерьез веришь, что твой приятель Мупа способен вернуться на Сферу, найти там допущенную ошибку и исправить ее? - На этот раз вопрос был задан насмешливым тоном, и это окончательно добило начавшего колебаться Вуша. Он выпрямился, протянул руку, схватил бокал с грогом и жадно отхлебнул.

– Не верю,- прошептал он печально.

– Зато мы можем это сделать.

Вуш посмотрел прямо в глаза самураю. Совсем недавно такой взгляд со стороны Надзирателя поверг бы в ужас любого из варваров трех низших рас и заставил бы беднягу, захлебываясь слезами, признаться во всех грехах, в том числе и несуществующих. Но те времена, похоже, ушли без возврата. Оиси бестрепетно выдержал пронизывающий взор оппонента.

– Я мог бы добиться для вас аудиенции Арха. Только в его власти разрешить кому бы то ни было посетить Священную Сферу, - предложил Вуш, пытаясь найти путь к отступлению.

– И ты думаешь, он нам разрешит? - скептически поднял брови Ярослав, изо всех сил стараясь скрыть свой интерес к Сфере.

Вуш медлил с ответом, не желая признаваться перед дикарями в своих самых мрачных и затаенных подозрениях.

– Вряд ли,- выдавил он наконец.

– Так ты покажешь нам дорогу?- оживился историк, вызвав неодобрительный взгляд со стороны Оиси.

Но Ярослав уже почуял добычу, и теперь его можно было остановить, только применив физическую силу.

– Неужели ты не понимаешь, что бездействие, потворствующее злу и насилию, столь же преступно, как порождающее их действие? Если вы отстранитесь и ничего не предпримете, к чему тогда десятки тысяч лет, потраченных вашей расой на духовное очищение и просветление? Вам придется начать все сначала и еще миллион лет замаливать один этот грех! Подумай только, каково это - иметь на совести миллиарды загубленных душ? А ты тут листик салата боишься сожрать, не убедившись сначала, в каком виде его сорвали с грядки!

– Да за такое и миллиона лет в Дыре Эль-Шига мало покажется, - поддержал ученого Хоббс, но тут же подмигнул Вушу и блаженно откинулся на спинку кресла; повинуясь жесту хозяина, одна из девиц зашла сзади и принялась нежно массировать жировые складки на его слоновьей шее.

Вуша опять затрясло. Ему нестерпимо захотелось свернуться в крохотный клубок - такой, чтобы его и видно не было,- или вообще исчезнуть из этого жестокого и несправедливого мира. Он даже попытался это сделать, но выпитый алкоголь каким-то образом повлиял на его ментальную силу, и в результате он ничего не добился, только потянул себе мышцы вдоль позвоночника. Призвав остатки мужества, он поднял голову и по очереди оглядел притихших слушателей.

– Хорошо, я покажу вам дорогу, - прошептал он со вздохом.

Ярослав расплылся в идиотской улыбке и с размаху врезал кулаком себе по колену, а все остальные одновременно испустили глубокий вздох облегчения.

– Но с условием…- начал Вуш.

Все снова замерли и с тревогой уставились на него.

–Я открою секрет только одному из вас, - продолжал Вуш, почему-то глядя на Хоббса. - Он один будет прокладывать курс и вести корабль. Он должен будет дать нерушимую клятву никому не открывать тайны без моего согласия и стереть все сведения о маршруте из памяти бортового компьютера, когда мы прибудем наместо.

–Чрезвычайно польщен столь высокой оценкой моей скромной персоны, - с добродушной усмешкой откликнулся Хоббс и отхлебнул из бокала.

–Подходит! - быстро согласился Ярослав.

–Не этот,- сказал Вуш.- Оиси.

–Проклятье! - застонал историк.- Если этот чертов самурай даст слово, он непременно его сдержит!

–Совершенно верно, - вежливо подтвердил Вуш, испытывая тайную радость, что не ошибся в выборе, и вопрошающе посмотрел на японца.

–Что я должен сделать? - спокойно спросил тот.

–Поклясться самым для вас дорогим в жизни, что вы принимаете и согласны соблюдать мои условия.

Пряча вспыхнувший законной гордостью взор, японец низко поклонился, потом повернулся к Элдину и поклонился снова.

–Дозволено ли будет недостойному слуге дать обет хранить тайну, которую он не сможет доверить даже своему даймио?

–Ну, разумеется, - кивнул Элдин, испытывая странное чувство освобождения.

–Очень хорошо. Прошу разрешения удалиться на минуту.

Он вышел и через минуту вернулся, неся на вытянутых руках два своих меча. Следом, ворча и толкаясь, потянулись гаварниане-берсеркеры. В коридоре им было скучно, а мечи в руках самурая позволяли надеяться, что будет поединок или хотя бы кому-то отрубят голову.

Обнажив мечи, Оиси положил их на полу у ног Надзирателя и сам преклонил колени. Почтительно поклонившись каждому клинку, он заговорил торжественным голосом:

– Эти мечи были выкованы великим оружейным мастером Маримосото. В них пребывают сто духов, а также духи всех моих предков по мужской линии. Перед этими клинками - самым дорогим, что у меня есть, - я клянусь свято хранить тайну, которую ты сочтешь возможным мне доверить.