—  Маме нужна кулинарная книга, о которой я вам говорила на той неделе.

—  Мне кажется, она ещё не пришла.

—  Крис только что принёс посылку с почты. Я видела, как он отнёс её на склад, когда входила, — она поколе­балась, потом спросила: — Можно я пойду посмотрю, нет ли в ней книги?

Мысль о том, что Марджи распечатает ещё не зарегис­трированную посылку и вообще наведёт свой порядок на складе, оказалась невыносимой для Фредерики.

—  Я схожу сама, — без малейшего энтузиазма сказала она. Но, может, девочка всё-таки расскажет, что у неё на уме.

Фредерика была уже на полпути, когда ей в голову пришло, что книга не могла прийти так быстро. Марджи задумала какое-то новое озорство. А Марджи в списке подозреваемых. Её озорство может оказаться очень серь­ёзным. Фредерика повернула и заспешила назад в дом. Сняла туфли и неслышно вернулась в кабинет.

Марджи, стоя спиной к двери, лихорадочно рылась в ящиках стола.

— Что ты делаешь, Марджи? — резко спросила Фреде­рика.

Девушка застыла, словно её ударили, захлопнула ящик и повернулась. Глаза её переполнял испуг, щёки покрас­нели. Она выглядела не только испуганной, но просто больной.

—  Я... я оставила здесь записную книжку, — быстро сказала она.

—  Но ведь не в ящике моего стола.

—  Ну. Вы могли положить её туда. Не знаю.

—  Ты могла бы спросить.

Марджи ничего не ответила. Она словно обмякла и без сил опустилась в кресло. —  Ты больна? — спросила Фредерика. Она разрыва­лась между тревогой и гневом.

—  Нет. И если вы думаете, что я что-нибудь скажу, то ошибаетесь. Какое право вы имеете держать чужую се­ребряную табакерку в своём ящике?

—  Так вот ты зачем, — Фредерика села и положила руку на колено Марджи. — Послушай, Марджи, — спо­койно сказала она, — расскажи мне обо всём, — но лицо Марджи исказилось от ненависти — или страха. Фреде­рика не могла решить, от чего именно. После нескольких безуспешных попыток уговорить Марджи Фредерика со­рвалась.

— Марджи, говорю тебе раз и навсегда: если не умеешь вести себя, не приходи сюда. Мисс Хартвел говорила, что ты будешь помогать мне. Ну и помощь! Ты врываешься, не постучав. Ты роешься в кладовой. Ты устраиваешь невыносимые проказы. А теперь ты забралась ко мне в стол...

—  Это стол тёти Люси, — лицо Марджи покрылось пурпурными пятнами, голос её звучал приглушённо.

— Лучше уходи, Марджи, пока я совсем не сорвалась. Так уж получилось, что теперь я здесь хозяйка. И сейчас это мой стол, — неожиданно Фредерике стало стыдно. Почему эта девочка так сердит её? Она попыталась спра­виться с собой, но прежде чем смогла заговорить снова, Марджи быстро вскочила и выбежала из дома.

Ну и детектив из неё получился! Что подумает о ней Питер? Ну, ладно, слишком жарко, чтобы переживать... и гнаться за этой несчастной девчонкой. Фредерика взгля­нула на часы и с облегчением увидела, что уже больше двенадцати. Она только выпьет холодного кофе на ланч, а потом закроет магазин и сбежит. В саду, наверное, тоже жарко, но не так, как в доме, и там её никто не найдёт. Благословенная мысль.

Фредерика выглянула с заднего крыльца и увидела, что Крис всё ещё сражается с кустами своим резаком. Она окликнула его, и негр даже выронил нож, словно на него напали. Наклонился, поднимая нож, и повернулся к ней. Словно в замедленной съёмке.

—  Жарко, — сказал Крис, когда она подошла.

—  Да. Я решила, что вы не откажетесь от кофе со льдом, — добавила она. Неожиданно Фредерика захоте­ла, чтобы он не уходил. Ей больше не хотелось оставаться одной. Питер говорил о дежурном полицейском, но Тэйн Кэри ничего об этом не сказал.

—  Конечно, — ответил Крис с усталой улыбкой. Фре­дерика пошла за кофе, а он опустился на крыльцо, достал грязный клетчатый красно-белый платок и стал вытирать лицо и шею.

Фредерика вынесла на крыльцо кофе и тарелку с сэндвичами; потом поела сама, а когда вышла, Крис по-прежнему сидел на крыльце. Он поднял голову, и она увидела у него на лице настоящую панику.

—  Мне пришлось всё утро вас оборонять, — медленно проговорил он.

—  О, нет, Крис. Я... ведь всё в порядке. Не думаю, чтобы кто-то хотел причинить мне вред, — сказала она, не очень удачно изображая храбрость.

—  Нет, мэм, мисс Винг. Дело не в этом. Все эти дети. Всё утро гоняю их отсюда. Бегут отовсюду — посмотреть, где было убийство.

Неожиданное продолжение. И неприятное.

—   Вот и ещё одна, — тёмная голова в косичках показалась в кустах и тут же исчезла.

— Днём и ночью готовы к проказам. Но вреда не хотят.

—  Конечно... если не начнут собирать сувениры, — Фредерика не очень любила детей. А проработав несколь­ко недель в детском отделении городской библиотеки Нью-Йорка, приобрела почтительное уважение к их спо­собности к проказам. Но, наверно, сельские дети полегче... Она задумалась. Возможно, это хороший предлог позво­нить в полицию и прислать охрану. Вряд ли Питер согласится снова здесь ночевать... но она не могла при­знаться,   что  боится...   Нет,   если  это  сработает,  будет замечательно. Она встала, сказала Крису, чтобы он подо­ждал ещё несколько минут, и пошла в кабинет звонить. Дежурный сержант был вежлив, но не очень уступчив. Фредерика снова попросила позвать начальника, после­довала долгая пауза. Наконец она услышала голос Тэйна Кэри.

—  Простите, Фредерика, — сказал полицейский, пре­жде чем она заговорила, — сержант Браун сказал мне, что вы звоните и просите прислать человека. Я и сам соби­рался послать. Надо было догадаться, что дети не упустят случая поиграть. Беда в том, что хотя мне и выслали помощь из Ворчестера, два человека, которых я просил, ещё не появились. Но я сейчас пошлю Брауна. А сам посижу здесь, пока они не явятся. Должны появиться с минуты на минуту.

—  Всё в порядке, Тэйн, боюсь, что я слишком надоед­лива. Я бы не беспокоилась так, но это дом не мой, а мисс Хартвел, — она была довольна своим голосом: он звучал обычно и спокойно. И не слишком озабоченно.

—  Знаю, и мы с Питером считаем, что кто-то должен с вами побыть. Вообще я бы хотел поставить людей в разных местах. Поэтому мне и понадобилась помощь.

—  Никакой спешки, Тэйн, — торопливо сказала Фре­дерика. — У меня здесь Крис. Его рабочие часы закончились, но я уверена, он побудет, пока не появятся ваши новые люди.

—   Ну, хорошо. Спасибо, — в трубке щёлкнуло, и Фредерика почувствовала, что разочарована. Ей хотелось спросить, куда поставят людей и нет ли свежих новостей. Но, наверное, ему нужно так говорить, особенно по телефону. Она встала и вышла на крыльцо за посудой. Крис дремал на полуденной жаре и, когда Фредерика разбудила его, не очень хотел оставаться один. Поэтому она решила отложить своё бегство в сад и без энтузиазма вернулась за свой рабочий стол.

Работая, Фредерика продолжала размышлять о Мард­жи. Что она делала в теплице посреди ночи? Почему былатак расстроена сегодня? Зачем ей эта несчастная табакер­ка? Фредерика испытывала чувство вины. Если бы удалось заставить себя хорошо относиться к этой девочке, может, пожалеть её. Тогда удалось бы уговорить её остаться и добиться признания. Записная книжка. Что за вздор! Чем больше она думала о Марджи, тем больше понимала, что совершила ошибку. Питер всегда относился к этой девоч­ке добрее, чем она. Он успокоил бы её. Какой же она никчёмный Ватсон, думала Фредерика. И материнских инстинктов у неё нет.

От этих неприятных мыслей Фредерику избавило по­явление полицейского. Им оказался сержант Браун, которого она уже знала: именно он дежурил в ночь после смерти Кэтрин Клей. Приятный молодой человек с от­крытым лицом; гораздо приятнее, чем по телефону. Возможно, сказывалось воздействие полицейского участ­ка и тени Тэйна Кэри. Фредерика предложила ему кофе со льдом, он принял его с готовностью, сказал, что отпустит Криса, а сам будет «держаться поблизости». Фредерика рассказала ему о своем плане бегства в сад, и он одобрительно кивнул.

— Я буду считать, что вас нет, мисс Винг, — сказал он. — Не так мы обычно принимаем новичков в Южном Саттоне, штат Массачусетс.