Наливая себе кофе, готовя тосты, она думала о письме. Его следует поскорее отправить. Вечером она не при­клеила марку. Нужно найти марку и попросить Кристофера отнести письмо на почту. Если, конечно, он появится. Почему он не пришёл вчера? Всю первую неделю она записывала ему полные рабочие часы. Он, конечно, это знает. Вчера она ждала его утром, но когда повалили клиенты, совершенно о нём позабыла. И вот, думая о нём сейчас, Фредерика вдруг вспомнила, как его чёрное пот­ное лицо выглянуло из кустов в день её приезда, когда она лежала в гамаке. Не показалось ли ей лицо подозри­тельным? Конечно, события последних дней хоть кого сделают подозрительным. Может, вчера ночью это был Крис? Конечно, нет. Но п о ч е м у же он не пришёл вчера?

И словно в ответ на сё мысли послышался громкий стук в дверь. Вздрогнув — и рассердившись на себя за это, Фредерика быстро встала и вышла. На пороге стоял Кристофер, вертя в коричневых рабочих руках рваную соломенную шляпу. Он обезоруживающе улыбнулся, и ночной кошмар Фредерики исчез.

—  Хотел прийти вчера, но занялся грузом мисс Фи­липпины на станции.

—  Но ведь это не весь день заняло?

—  Нет, мэм, мисс Винг. Но потом я пошёл на Ферму, и там одно дело, потом другое. Хотел позже пойти сюда, но уже не осталось времени.

—  Но, Кристофер, я считала, что вы регулярно рабо­таете здесь. Разве не об этом мы договорились? То есть я считала вас своим работником.

— Да, мэм... но добрый Господь велел помогать ближ­нему, а там у них неприятности... — он помолчал и значительно добавил: — Мисс Хартвел, она никогда не возражала. —   Понятно, — Фредерика раздражённо прикусила губу, но понимала, что неразумно и бесполезно что-то говорить. — Я налью вам кофе, — быстро добавила она.

Улыбка вернулась на лицо Кристофера, и он энергич­но кивнул.

—   Я посижу тут, на пороге. Мисс Хартвел, ей не нравилось, когда я вхожу в башмаках на её пол, — и он вытянул ноги в тяжёлых и грязных ботинках, щедро подбитых гвоздями. Фредерика повернулась, чтобы вер­нуться на кухню. Но, оглянувшись через плечо, заметила, что Кристофер бросил на неё взгляд украдкой и отодви­нулся на край крыльца.

Все ведут себя странно? Или странное в ней самой? Фредерика налила кофе и взяла из большого глиняного горшка мисс Хартвел два пончика. Вернувшись на крыль­цо, она обнаружила, что Кристофер сидит в дальнем углу, вытянув ноги перед собой. Он, казалось, весь как-то сморщился в своей яркой клетчатой рубашке и сосредо­точенно разглядывал собственные ноги.

—  В чём дело, Крис? — спросила Фредерика, неожи­данно встревожившись.

Он с явной благодарностью принял кофе, но не отве­тил. И Фредерика сразу поняла: Кристофер испуган, очень испуган. Поэтому он как можно дальше отодвига­ется от того места, где висел гамак. Именно поэтому он и не появился вчера.

—  Всё в порядке, Крис, — быстро сказала Фредерика. — Её забрали... я хочу сказать, миссис Клей... и гамак тоже.

— Да, мэм, — Кристофер больше ничего не сказал, но явно испытал облегчение. И с видом полного удовлетво­рения принялся запивать пончики кофе.

Просто суеверный страх или чувство вины? Знает ли он о тайнике Марджи?

—  Крис, — неожиданно сказала она, — я осматривала двор в воскресенье и нашла дыру в изгороди. Вы знаете об этом? —  Да, просто лисья дыра. Я говорил мисс Люси, но она сказала, что её лисы не беспокоят, — он рассмеялся, и звук его смеха болезненно резанул по натянутым не­рвам Фредерики.

—  А что это за вещи в старой теплице?

— Это мисс Марджи. Мисс Люси велела их не трогать, — он нахмурился и взглянул на пустую чашку.

Это какой-то заговор против меня, беспричинно под­умала Фредерика. Бесполезно пытаться что-нибудь вытянуть у Криса. Она взяла чашку и пошла за письмом мисс Хартвел.

В поисках марки Фредерика снова наткнулась на се­ребряную табакерку и на время забыла о своей цели. Надо было спросить у Джеймса Брюстера, не видел ли он у кого-нибудь эту табакерку. Может, Питер говорил серь­ёзно. Но табакерка могла принадлежать и Марджи. Её нашли у заднего крыльца, а Марджи чаще других пользу­ется этим ходом... Но правда и то, что такая вещь вряд ли подходит Марджи. Больше похоже... да... на вещь самой Кэтрин Клей. По-видимому, в то роковое воскресенье Кэтрин, обнаружив переднюю дверь закрытой, подошла к задней. Она должна была пройти так, иначе ей не попасть в гамак. Надо было спросить Джеймса, не Кэт­рин ли принадлежала табакерка. Интересно было бы понаблюдать за его реакцией — очень интересно. Впро­чем, какая из неё ищейка.

Фредерика нетерпеливым жестом снова положила шкатулку в ящик. Во что превратится её работа, если она всё время будет посвящать бесполезным размышлениям, которые ни к чему не ведут? Она нашла марку, с ненуж­ной силой прилепила её на письмо и вернулась к Кристоферу.

—  Не знаю, когда здесь забирают почту, но не отпра­вите ли это для меня, Крис? Специально не ходите, но я бы хотела, чтобы оно ушло сегодня.

—  Да, мэм. Я собирался скосить траву и прибраться в кладовке. Почту забирают после полудня. Отнесу, когда пойду есть. — Хорошо, — Фредерика повернулась, чтобы вернуть­ся в дом, но Крис заговорил снова.

— Я всё думаю о том старом колодце. Всё беспокоюсь, он ведь открыт. Я накрыл его ящиком, но пользы мало. Сэм Льюис работает ниже на дороге. Могу сходить за ним, пусть посмотрит.

—  Я написала мисс Хартвел, Крис. Через несколько дней получим ответ. Может, подождём его? Мне не хочется втягивать мисс Хартвел в расходы, если я не уверена, что она этого захочет.

—  Да, мэм. Хорошо, — Крис покорно надел старую шляпу и зашагал по тропинке. Фредерика вернулась к своей посуде, а потом к столу и через несколько секунд с облегчением услышала гул газонокосилки. Как будто на боковой лужайке, подумала она. Значит, оправился от паники. Это хорошо.

Она продолжлала работать, но вскоре, когда косилка неожиданно смолкла, какой-то импульс заставил её встать и подойти к окну. Между двумя деревьями висел гамак. Рядом с ним на четвереньках стоял Крис. «Молится?» — спросила себя Фредерика. Конечно, нет. Она уже собра­лась спуститься и выяснить, в чём дело, как Крис встал и вернулся к косилке. «Нужно взять себя в руки, — решила Фредерика. — Он просто срезал траву под деревьями...»

После этого перерыва утро прошло без просшествий, если не считать звонка Тэйна Кэри, которому сержант доложил о ночном разговоре. Фредерика коротко расска­зала о своих приключениях, но полицейский расспросил обо всех подробностях. Потом сказал, что зайдёт на Ферму и сам расспросит Марджи. Говорил он торопливо и после нескольких любезностей повесил трубку. «Ну, он как будто не встревожился, — решила Фредерика, воз­вращаясь за стол. — Слава Богу, я не вытащила его из постели посреди ночи».

Зашли два посетителя, вернули книги в библиотеку и задали неизбежные вопросы. Но Фредерика быстро от них   избавилась,   она  уже  овладела  этой  техникой.   Укаждого она спрашивала о серебряной табакерке, но никто из посетителей не видел такой раньше. Однако разглядывали её с нескрываемым интересом.

— Лучше повесить объявление на почте, — предложил один из них.

—   Если никто не спросит,— ответила Фредерика, возвращая табакерку в ящик.

Она разбирала груду счетов и заказов, когда почувство­вала, что кто-то подошёл сзади. Быстро повернулась и увидела Криса.

—  В чём дело? — спросила Фредерика, пытаясь скрыть раздражение. Почему он подобрался так незаметно? — Мне казалось, мисс Хартвел не любит, когда вы заходите в дол! в своих ботинках, — сердито добавила она.

—  Я их снял, мэм, мисс Винг, — он протянул ей груду писем. Фредерика посмотрела на его ноги в носках, из одного носка торчал большой палец, и устыдилась своей несдержанности.

—  Спасибо, Крис.

Однако он не уходил. Фредерика посмотрела на него.

—  Я увидел тут иностранную марку, — он кашлянул. — Франция, — и торопливо добавил: — Мисс Хартвел всегда отдавала мне марки для коллекции.

—  Конечно, Крис, — она осторожно вскрыла письмо и вырезала марку.