Девлин пересек двор, осторожно продвигаясь среди обломков машин, вышел на дорогу и побежал к укрытию, находящемуся примерно в четверти мили от сарая. Там он оставил мотоцикл.

Расстегнув плащ, Девлин вытащил маузер и проверил его при свете фары. Затем сунул его обратно, оставил плащ незастегнутым и сел в седло. Он не боялся ничуть. Немного был взволнован, это да, но лишь настолько, чтобы раздразниться. Он нажал стартер и выехал на дорогу.

В мастерской Джексон только кончил заливать бак «джипа», как Рубен, наблюдавший в глазок, снова заволновался:

– Он. Точно на этот раз. Только что свернул во двор.

– Ладно, открой дверь и впусти его, – сказал Гарвальд.

Ветер был такой силы, что, когда Девлин въехал в сарай, от сквозняка кокс затрещал, как дрова. Девлин выключил мотор и поставил мотоцикл. Лицо его еще сильнее, чем накануне, было облеплено грязью, но он весело улыбался.

– Привет, мистер Гарвальд.

– А, вот и ты, – Гарвальд протянул, ему полбутылки. – У тебя такой вид, что глоток тебе не помешает.

– Вы не забыли про ирландское виски?

– Конечно нет. Рубен, достань из фургона две бутылки ирландского для мистера Мерфи.

Девлин быстро отхлебнул виски. Гарвальд взял из рук Рубена бутылки и, обращаясь к Девлину, сказал:

– Вот, парень, как я обещал. – Он подошел к «джипу» и положил бутылки на пассажирское место. – Значит, все прошло нормально вчера вечером?

– Без проблем, – ответил Девлин и стал осматривать «джип».

Как и грузовик, «джип» требовал покраски, а в остальном все было нормально. У него был полосатый брезентовый верх, открытые бока и возвышение для пулемета. Краска на номере была свежей, и Девлин, внимательнее приглядевшись, увидел следы другого номера.

– Вот это дело, мистер Гарвальд, – сказал он, – какая-нибудь авиабаза янки не начнет его искать?

– Эй, послушай ты, – сердито начал Рубен.

Девлин прервал его:

– Да, кстати, мистер Гарвальд, вчера был момент, когда мне показалось, что кто-то следует за мной. Думаю, это нервы. Но ничего не вышло.

Он встал спиной к «джипу» и еще раз быстро отхлебнул из бутылки. Злость Гарвальда, сдерживаемая с большим трудом, вырвалась наружу:

– Знаешь, что тебе нужно?

– Что, например? – тихо спросил Девлин, все еще держа в левой руке бутылку, а правой сжимая лацкан плаща.

– Урок хороших манер, миленький, – процедил Гарвальд, – тебе надо, чтобы тебя поставили на место, и я как раз тот человек, который этим займется. – Он покачал головой: – Тебе бы оставаться дома на болоте.

Гарвальд начал расстегивать пальто. Девлин воскликнул:

– Ах так? Но прежде чем вы начнете, я хотел бы спросить у мальчика Сэмми, взведен ли курок ружья, которое у него под мешком, или нет? Если нет, то ему будет плохо.

В этот миг Бен Гарвальд вдруг совершенно ясно понял, что сделал большую ошибку.

– Бери его, Сэмми! – крикнул он.

Джексон понял все раньше, он схватил ружье из-под мешка, но опоздал. Девлин стремительно сунул руку в плащ. Маузер с глушителем кашлянул, и пуля вонзилась в левую руку Джексона, заставив его завертеться на месте. Второй выстрел перебил ему хребет, отбросив в угол на разбитую машину. В момент смерти пальцы его конвульсивно сжали курки двустволки, послав обе пули в землю.

Братья Гарвальд медленно попятились к двери. Рубен трясся от страха, Гарвальд внимательно следил за Девлином, выжидая момент схватиться снова.

Девлин сказал:

– Дело зашло далеко.

Несмотря на свой рост, старый летный шлем, защитные очки и мокрый насквозь плащ, он казался невероятно грозной фигурой с маузером в руке.

Гарвальд признал:

– Ладно, я сделал ошибку.

– Хуже, вы нарушили свое слово, – сказал Девлин, – а в тех местах, откуда я родом, у нас есть отличное наказание для людей, которые нас подвели.

– Ради бога, Мерфи...

Он не успел докончить, как раздался глухой хлопок – Девлин выстрелил снова. Пуля разбила правую коленную чашечку Гарвальда. Со сдавленным криком он ударился о дверь и упал на пол. Сжимая колено обеими руками, Гарвальд перекатился да спину. Кровь хлестала у него между пальцами.

Рубен сжался, подняв руки в тщетной попытке защитить опущенную голову. Так он провел две или три самые страшные минуты в своей жизни, а когда наконец обрел смелость поднять голову, то увидел, что Девлин устанавливает старую доску к борту «джипа». Под взглядом Рубена ирландец вкатил мотоцикл на заднее сиденье.

Девлин открыл ворота гаража. Затем щелкнул пальцами в сторону Рубена:

– Путевой лист.

Дрожащими пальцами Рубен вытащил из бумажника лист и отдал Девлину. Тот быстро проверил его, затем вытащил конверт и бросил под ноги Гарвальду:

– Семьсот пятьдесят фунтов, без обмана. Я говорил вам, что я человек слова. Вам бы тоже не мешало стать такими.

Влез в «джип», нажал на стартер и уехал в ночь.

– Дверь, – прошептал Гарвальд сквозь сжатые зубы, – закрой эту чертову дверь, или сюда на свет сбегутся все полицейские округи.

Рубен закрыл дверь и оглядел поле боя. Воздух в мастерской был полон синеватого дыма и пороховой вони.

Рубен содрогнулся:

– Кто такой этот ублюдок, Бен?

– Не знаю, да, по правде говоря, мне все равно. – Гарвальд стянул с шеи белый шелковый шарф. – На, возьми и забинтуй это чертово колено.

Рубен смотрел на рану с ужасом, как загипнотизированный. Пуля калибра 7,63 мм пробила колено насквозь, коленная чашечка была раздроблена, из кровавого месива торчали осколки белой кости.

– Господи, дело плохо, Бен. Надо в госпиталь.

– Ну уж нет, черт возьми. Не успеешь в этой стране доставить меня в травматологическую с огнестрельной раной, как там такой вопль подымут, вызывая полицию, и так быстро, что ты и глазом не моргнешь. – На лице его выступил пот. – Ради бога, бинтуй.

Рубен начал бинтовать раздробленное колено шарфом. Он чуть не плакал.

– А что сделаем с Сэмми, Бен?

– Оставь его там, где лежит. Накрой пока брезентом. Завтра можешь послать кого-нибудь из ребят избавиться от него. – Он выругался, когда Рубен затянул шарф. – Быстрее, и давай выберемся отсюда.

– Куда, Бен?

– Прямо в Бирмингем. Можешь завезти меня в частную клинику в Астоне. Ту самую, которой управляет врач-индиец. Как его зовут?

– Ты говоришь о Дасе? – Рубен покачал головой. – Он же занимается подпольными абортами. Тебе это не подходит.

– Он ведь доктор, да? – спросил Бен. – Теперь помоги мне подняться, и давай смываться отсюда.

Девлин въехал во двор у Хобс Энда в половине первого. Ночь была ужасной, с ураганным ветром и проливным дождем. Девлин быстро отпер сарай, въехал внутрь и поспешил закрыть ворота.

Он зажег керосиновые лампы и спустил мотоцикл с «джипа». Уставший и промерзший до костей, уснуть Девлин, однако, не мог. Он закурил и в странном беспокойстве заходил взад-вперед.

В сарае было тихо, по крыше барабанил дождь, да шипели лампы. Вдруг дверь с порывом ветра открылась, и вошла Молли. На ней была старая шинель, высокие сапоги, на голове шарф. Она промокла до костей и тряслась от холода, но казалось, что ей все равно. Она подошла к «джипу», наморщив от удивления лоб, и тупо посмотрела на Девлина.

– Лайам? – произнесла она.

– Ты обещала, – сказал он, – что больше не будешь подсматривать. Полезно знать, как ты держишь слово.

– Прости меня, но я так боялась, а потом все это... – она показала на машины. – Что это значит?

– Тебя это не касается, – грубо ответил он. – Что до меня, то ты можешь убираться сию минуту. Хочешь донести на меня полиции – ну, делай, как считаешь нужным.

Она уставилась на него широко открытыми глазами, что-то беззвучно шепча.

– Иди – сказал Девлин, – если это то, что ты хочешь. Убирайся!

Молли бросилась ему на шею, обливаясь слезами:

– Не надо, Лайам, не прогоняй меня. Обещаю, больше ни одного вопроса, я не буду лезть в твои дела, только не прогоняй меня.