Кавказец достал деньги и бросил их в обычный пакет. Длинный близко не подходил, но руки держал в карманах.

– Там все? – спросил главарь.

– Порядок. Он не обманет. Зачем ему шутить с нами.

В руках кавказца появился нож. Он покрутил его в руках, словно жонглировал, и так, и сяк, и между пальцами, а потом приставил к горлу Антона.

– Я прав, мусор? Прав!

Он опять хихикнул и отошел в сторону.

– Прощай, Антоша, – помахал рукой Длинный. – Спасибо, что выручил, век тебя буду помнить. Свободен.

И оба мгновенно исчезли.

Антон долго соображал, в какой стороне выход.

– Фокусники хреновы. Но я вас все равно достану, – пробормотал он, оглядываясь.

Ни Вербицкий, ни Мякишев не предполагали, что им придется вернуться на дачу к старому инвалиду-коллекционеру, который предпочитал представляться коротко, по-мальчишески – Максим. Подойдя к воротам, они остановились и задрали головы. Метрах в пяти от калитки на опушке стояла высокая сосна, к суку которой был прикреплен трос, тянувшийся к дому Максима.

– Что скажешь, Сережа?

– Ничего. Сами все видите. Та же история, что с крышами в Сенчином переулке. Дальше продолжать?

– Я ждал от тебя не комментариев, а ответа.

– Какого ответа?

– Кто прицепил трос к крыше дома.

– Я из-за забора не вижу. Почему обязательно к крыше?

Возле калитки стояли милицейские машины. Сыщиков встретил милиционер и отдал честь. Они вошли на территорию, уже хорошо им знакомую. Грозные собаки дохлые валялись со стрелами от арбалетов в головах. Две стрелы торчали в деревянной стене сарая. Трос тянулся от сосны в открытое окно второго этажа и походил на натянутую струну. Решетка с окна была спилена.

– Ну и намудрили, – покачал головой Мякишев. – Да, крыша тут ни при чем. Гости не знали, как с нее спуститься в дом.

– Правильно, Сережа. Разведчик побывал тут раньше, но он не мог спросить у хозяина, как ему пройти на крышу. Меня другое удивляет.

– Стрелы от арбалета? Так ими же все стены увешаны. Убийцы развлекались, стреляя по собакам. Сволочи!

Они поднялись на второй этаж, в кабинет. Абрек лежал у порога с простреленным лбом, коллекционер сидел в кресле с удавкой на шее. Рядом на полу валялся разбитый хрустальный стакан в подсохшей лужице вина. Картина на стене была сдвинута в сторону, сейф раскрыт. Внутри сверкали стальные стены и пустые полки. На столе валялись два арбалета.

Кроме прокурора-криминалиста Блохина в кабинете работали и другие эксперты. На диване сидел начальник внешней охраны, он уже не выглядел таким грозным, как в прошлый раз.

Вербицкий поздоровался и подошел к открытому окну. Оно его интересовало больше всего остального.

– Когда? – спросил Мякишев.

– Вчера вечером, – ответил медэксперт. – Часов в восемь.

Мякишев повернулся к главе охраны.

– Никто к Максиму вечером не приезжал, – сказал тот, предваряя вопрос. – И днем никого не было.

– А лазейки?

– Их много. Прутья забора слабые, их легко разжать. Сейчас ваши кинологи с собаками и моими ребятами пошли по следу.

– Понятно. Следы выведут их на дорогу и там оборвутся.

– Не улетели же они на крыльях, – пробасил охранник.

– Нет. Сели в машину и уехали.

Стальной тонкий трос был привязан к трубе водяного отопления. Вербицкий осмотрел его и начал разглядывать ковер на полу. Мякишев подошел к технарю, работавшему с сейфом.

– И что скажешь, Леша?

– Такой замок вскрыть невозможно. Его мог открыть только хозяин или поставщик сейфов. Фирма немецкая, «ГАНЗ», но замочки ставят наши умельцы, немцы поставляют только ящики. Сталь высшей пробы. «Болгаркой» не возьмешь, как решетку на окне.

– А решетку срезали «болгаркой»?

– Делов на две минуты.

– А как поставщик может открыть сейф?

– Существует дежурный код, он подходит под все сейфы. Этот код сбрасывает электронику сейфа на заводские настройки. Потом выставляют все цифры на ноль и открывают сейф без проблем.

– Чтобы его закрыть, нужно придумать новый код?

– Используй старый, если ты его помнишь. Не забивай себе голову ерундой, Сережа. Старик сам открыл сейф.

– Не верю. Он знал, что его тут же прибьют, если он откроет сейф. Видишь, у него на глазах пристрелили абрека. А он чем лучше?

– Ты мне другое скажи, Сережа, – отвлекся от осмотра Вербицкий. – Как абрек пропустил сюда человека с пистолетом? Он же всех обыскивает. Как он позволил себя застрелить? И почему ты решил, что его убили первым? Забыл про кнопку в кресле инвалида?

– Инвалид пил свой портвейн, когда на него накинули удавку.

– Нет. Смерть должна быть мгновенной, а удушье – это процесс длительный, сто кнопок успеешь нажать. Вот что, Коля, – Вербицкий обернулся к Блохину, – возьмите анализы вина с пола.

Мякишев махнул рукой:

– Не согласен, Илья Алексеич. Максим никому не доверял. Он даже нам сам наливал вино. Подбросить ему яд невозможно.

–Ас пистолетом прийти сюда можно? – огрызнулся Вербицкий. – Что скажешь о тросе, Коля? – спросил он эксперта-криминалиста. – Он очень тонкий и сильно поцарапан.

– Тонкий, но крепкий. Такие на строительных рынках продаются. Дачники их для колодцев покупают.

– А то я не знаю, где купить трос. – Вербицкий сел за стол. – Сначала к коллекционеру пришел разведчик. Имени его мы не узнаем, но он вызвал доверие у старика. Возможно, принес ему очень ценную вещь. Старик ее купил. Сообщник разведчика сидел на сосне и наблюдал за окнами в бинокль. Разведчик ушел, пообещав принести что-то не менее ценное. Старик сунул ценный раритет в сейф, сообщник увидел в бинокль, где сейф расположен. Настало время составлять план. Разведчику очень понравились арбалеты на стене. Идея проста: с вершины сосны можно пустить стрелу, на конец которой привязать трос. Но он должен быть очень легким, иначе стрела не долетит до цели. А она не меньше чем в пятнадцати метрах.

– Зачем столько сложностей? – спросил Бло-хин.

– Все просто, – снова отмахнулся Мякишев. – Монеты тяжелые, сейф большой, одному не унести. И собаки помешают.

– Правильно, Сережа, – согласился Вербицкий. – Главное сделал разведчик. Он пришел сюда уже как заслуживающий доверие. Возможно, он был у Максима не один раз, а десять, план рождался долго. Предположим, что абрек его уже не обыскивал. Возможно, он сам наливал себе портвейн. Если ему удалось подсыпать яд Максиму, то только в тот момент, когда хозяин увлеченно разглядывал новый раритет. Коллекционеры – люди чокнутые, обо всем забывают, увидев ценность, способную украсить их коллекцию. Идем дальше. Максим пьет отраву, гость подходит к слуге и стреляет ему в лоб. Оба погибают почти одновременно. И еще. Надо найти место, где в доме хранятся инструменты, там должна быть «болгарка». Разведчику нужно спилить решетку и открыть окно. Пускать стрелу в кирпичный дом бессмысленно, а попасть в деревянную раму даже снайпер не сможет. Итак, окно открыто. Решетка снята. В комнату залетает стрела с тросом. Гляньте на след на ковре в метре от окна. Там она вонзилась в пол. Сообщник берет трос и привязывает его к трубе батареи. Путь открыт. С сосны в комнату с помощью карабина залетает сообщник. Теперь у них есть время до утра. Они и сейф открыли, и собак перестреляли, и коллекцию забрали, а потом тихо и спокойно ушли через лазейку в заборе.

– Тебе бы романы писать, Илья Алексеич, – улыбнулся Блохин. – Но сейф они открыть не смогли бы. История с «болгаркой» мне тоже не нравится. Дом мы перерыли, инструментов не нашли, значит, разведчик принес с собой не только пистолет, но и «болгарку». Перебор.

– Хорошо. Делаю поправку: «болгарка» лежала в сумке у сообщника. Взгляните на спиленую решетку. В нее голова пролезет, а уж стрела точно пролетит. Концы троса новенькие, в масле, а сам весь покарябан, будто его специально обдирали.

Это следы от карабина. Летун мог упереться ногами в решетку, а потом ее спилить.