— Профессор Камден? Э… Ариана? — неуверенно спросил он. — Можно вас на минуточку?

— Конечно, — дружелюбно откликнулась она, — Альбус, прошу прощения.

Профессор Прорицания, позвякивая серьгами, провела его в кабинетик прямо за Большим Залом.

— Я так поняла, вы не хотите, чтобы нас подслушивали? — улыбнулась она.

— Да… — кивнул Том, чувствуя, что краснеет. — Понимаете, мадам Виола занята с профессором Диппетом, и мне неловко беспокоить её, ведь дело не срочное, и всё же…

— …вы чувствуете себя неважно и хотите, чтобы вас осмотрел кто-нибудь, имеющий достаточно медицинских знаний? И решил, можете ли вы сегодня учиться? — подхватила профессор Камден. — Гм, ну что ж, давайте-ка я взгляну на вас… — она задумчиво посмотрела на его лицо, потрогала лоб, попросила открыть рот. — Да, у вас серьезный недосып, возможно, начинается грипп… — вдруг она замерла на полуслове, её карие глаза распахнулись. — А ну, стой-ка! — неожиданно твёрдым голосом произнесла учительница. — Том выпрямился, насколько возможно, и профессор Камден уставилась на него, крепко держа юношу за плечи. На её лице появилась паника. — Ты в смертельной опасности, Том, — тихо сказала профессор, — что-то не так… Я вижу огонь…

— У нас по Гербологии сегодня запланированы костры! — внезапно вспомнил Том. — Мы сожжём весь сушняк, чтобы освободить место для весенних посадок. Это как раз первый урок.

— Ты никуда не пойдешь! — решительно заявила профессор. — Ты стоишь в огне… И внутри тебя тоже огонь.

— А ещё кто-нибудь есть? — беспокойно спросил Том.

— Никого… — прошептала она. — Только ты. В опасности ты один. И, если сделаешь то, что запланировал на сегодня, пламя возгорится… Том, не ходи на Гербологию, думаю, профессор Севини всё поймет. А тебе лучше вернуться в спальню и, что бы ни произошло… — она снова взглянула ему в лицо, собираясь с мыслями, — что бы ты ни делал, только не разговаривай со странным бледным человеком. Бледным человеком с книгой контрактов… — профессор Камден качнулась назад, с трудом переводя дыхание. — Больше я ничего не вижу, — тихо закончила она, — просто сделай так, как я сказала, — молюсь, чтобы всё закончилось хорошо.

Теперь Тому действительно стало здорово не по себе, и он в очередной раз подивился, что судьба выбрала для подобных вещей именно его.

— Я всё сделаю, как вы велели, — пообещал он, дёргаясь. — А, может, кто-нибудь побудет со мной?

— У меня сейчас уроки… — вздохнула профессор Камден. — Как и у всех остальных. Разве что Почти-Безголовый-Ник мог бы…

Как бы то ни было, Ник отказался спускаться в слизеринскую гостиную.

— Там Кровавый Барон, а он меня терпеть не может, — надуто сообщил он.

Но Кровавый Барон не проявил ни малейшего интереса, зато согласилась Серая Леди. Поторопив её и Тома, профессор Камден отправилась передать профессору Севини, что Риддл пропустит сегодняшний урок.

— У неё был взволнованный вид, — заметила Серая Леди, когда Том произносил пароль для слизеринской гостиной.

Он не ответил и уселся в кресло у погасшего камина.

— Хотел бы я знать, отчего сегодня так холодно? — пробормотал он, ни к кому, впрочем, не обращаясь.

— У Хогса проблема с печами, — тут же откликнулась Серая Леди, убирая с глаз прозрачный серебристый локон. — На самом деле, ничего необычного: когда я училась в школе, подобное происходило постоянно. К счастью, я ничего не чувствую, поэтому меня это не беспокоит, — поколебавшись, она продолжила. — Я видела, вы спорили о чём-то с Альбусом около месяца тому назад, и мне всё никак не выпадала возможность узнать, что же случилось… — вкрадчиво заметила она. — Не расскажешь?

Том вздохнул.

— Я просто рассердился из-за того, что меня не назвали во время С.О.В., — тут же сориентировался и немедленно соврал он. — Терпеть не могу попадать в неловкое положение. Все думали, что я провалился. Или меня, вообще, исключили.

— Не думаю, чтобы Альбус мог бы тебя исключить — ты всегда ходил у него в любимчиках.

— Ага! — саркастически хмыкнул Том. — Понятно, я ведь для него вроде дурацкой Золушки!

— Пожалуй, — на полном серьёзе согласилась Серая Леди.

Том фыркнул, и она, мимолетно улыбнувшись, продолжила с самым серьёзным видом.

— Под «любимчиком» я подразумевала его беспокойство о тебе. Временами он сам с собой разговаривает вслух, спрашивая, что с тобой происходит…

Электра — белый котенок Эндес — потёрся о ногу Тома. Тот взял её на руки и начал рассеянно поглаживать.

— Я это просто ненавижу! — выдохнул он прямо в шерстку Эндес. Серая Леди бросила на него вопросительный взгляд. — Я о том, что ненавижу свою необычность. Мол, я не такой, как все, я — другой. Говорят, что мой чёртов IQ — две с чем-то сотни. И что с того? Все таращатся на меня, не спускают глаз, словно только и ждут, когда же я оступлюсь, — в этом и выражается их забота обо мне. Со мной вечно случаются какие-то дурацкие вещи. Мои друзья умирают, стоит мне только сблизиться с ними, бросая меня именно в тот миг, когда я готов отдать им всю мою любовь. У меня есть кое-какие способности — и меня называют всякими дурацкими словами. Типа «вундеркинд». И вот теперь профессор Камден сообщила, что я закончу свою жизнь на костре. Признаться, всё это меня уже здорово достало!

Серая Леди выслушала его, не проронив ни слова. Её рука скользнула сквозь кошачью шерсть, от внезапного холода Эндес сразу же сбежала.

— Как же я тебя понимаю, — сочувственно откликнулась она.

Тома словно пнули: как он мог опуститься до жалоб и нытья?! Он напомнил себе Миртл Поттер.

«Займись-ка делом!» — скомандовал он, и его мысли снова обратились к спрятанному в спальне дневнику.

— Мне нужно немного позаниматься, — сообщил Риддл. — Вы скажете, если кто-нибудь сюда заглянет, ладно?

— Хорошо, — откликнулась Серая Леди. Том одарил её грустной улыбкой и поплёлся наверх. Это была его последняя настоящая улыбка. В этой жизни.

Пинком открыв свой чемодан, он сложил стопкой все книги из Запретной Секции, потом, поколебавшись, водрузил поверх стопки дневник и вытащил палочку. Пришлось напрячь свою память, чтобы вспомнить, по какому кирпичу необходимо стукнуть. Произнеся «Диссендиум!», он попал бы на площадку наверху Слизеринской башни. Выход туда был из всех комнат, и все эти годы они частенько гуляли там по ночам с Лили. Наконец, Том вспомнил, ударил по камню и произнёс заклинание, в тот же миг потолок с негромким рокочущим звуком разверзся, и из середины его на пол спустилась лестница. Взбежав по ступеням, Том ещё раз взмахнул палочкой, — лестница исчезла.

Он стоял во внутреннем дворике, снова на том самом месте… — от воспоминаний сердце ёкнуло в груди. Чудесный маленький дворик, окружённый крепостной стеной и заполненный прекрасными скульптурами. Над головой распростёрлось небо, а мощённый плитами пол никогда не заметало снегом. В центре стоял фонтан, — сейчас он замёрз, но весной — и Том знал это — из него снова будут взлетать в воздух водяные струи и брызги. Господи, как же они с Лили обожали бывать здесь… Вдалеке стояла статуя дородного волшебника, — когда-то Лили повязала ему на шею свой любимый розовый шарф. Да так его там и оставила. Том присмотрелся, — шарф по-прежнему развевался у статуи на шее, посеревший и истрепавшийся…

Наверное, уединенность и привычность этого места и стали причиной того, что именно его Том выбрал для своих занятий.

Тяжело вздохнув, Риддл опустил свои книги на пол, взял перо и начал делать в дневнике записи.

— … отсюда следует, что использование гусиной печени без почек совершенно бессмысленно, — закончила профессор Камден. — Вопросы?

Она обвела глазами третьекурсников, уставившихся на лежащих перед ними мёртвых гусей с таким видом, словно птицы были больны проказой. Наконец, слизеринка Корвина Малфой нерешительно подняла руку:

— Мы что, должны будем их разрезать? — судя по виду девушки, от одной мысли об этом ей становилось дурно.