Впрочем, Мэтт предусмотрительно сложил все необходимые инструменты на дно своей повозки.

— Что-то ты не очень весела с утра, Кэтлен, — удивился он, заметив бледное лицо девушки и темные круги под глазами.

— Я плохо спала прошлой ночью, — отвернулась Кэтлен.

Питер хихикнул:

— Хэтти приготовила вчера на ужин цыпленка с клецками, и наша Кэтлен объелась так, что у нее разболелся живот.

Щеки Кэтлен порозовели от смущения: вчера за ужином она действительно немного переела и поэтому плохо спала этой ночью.

Однако вскоре Питер сам почувствовал себя неловко. Мэтт достал из повозки длинные жерди и все-остальные инструменты, в то время как они с Кэтлен оказались вооружены лишь серповидными ножами.

— Следующей осенью мы подготовимся лучше, — пообещал Питер.

В поле Мэтт принялся терпеливо показывать, как нужно срезать тяжелые стебли, как нанизывать табак на жерди. Солнце припекало все сильнее, со всех троих пот тек ручьями, и вскоре Кэтлен почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Через пару часов Мэтт собрался возвращаться на собственную плантацию.

— Вы с Питером придете на танцы в субботу вечером? — спросил он у Хэтти, которая как раз принесла ведерко чистой родниковой воды.

— Да, мы с нетерпением ждем этого дня.

— Я хотел спросить вас заехать за тетушкой Полли и Сэмми. Мне нужна ваша поддержка.

Чувствую, меня просто забросают вопросами о мальчике. Может, если вы с тетушкой Полли расскажете, как Сэмми попал ко мне, они оставят меня в покое? — усмехнулся Мэтт.

В глазах Кэтлен мелькнул озорной огонек.

— Не могу поверить, чтобы такой сильный смелый мужчина вдруг испугался нескольких любопытных женщин.

— Я готов голыми руками сразиться с кугуаром, но не хочу, чтобы эти болтушки приперли меня к стене.

— А ты выпусти на них Хэтти, — посоветовал Питер. — Тогда они сразу прикусят языки.

— Хэтти сама, наверное, не одобряет моего решения взяться за воспитание Сэмми. Думаю, она считает, что это — обязанность Нэта.

— Считала бы, будь Нэт порядочным человеком, — кивнула Хэтти. — Но я не доверила бы ему даже заботу о нашем старом охотничьем псе. Это чудесно, что ты дал малышу приют.

— Я хочу дать ему больше, чем просто приют. Сэмми было всего несколько дней от роду, когда я взял его, потому что мать малыша умоляла меня об этом. И я почувствовал, что мой долг — помочь ей, ведь никчемный отец ребенка приходится мне сводным братом. Но со временем я привязался к Сэмми, полюбил его как родного ребенка. — Мэтт криво усмехнулся. — Возможно, Сэмми — мой единственный шанс на отцовство.

— Что я слышу?! — удивилась Кэтлен. — Можно подумать, ты уже старик и теперь никогда не женишься!

— Вероятнее всего, нет, Женщины почему-то всегда разбегаются от меня.

— Ты сам виноват. Не нужно быть таким нелюдимым и мрачным. Этим ты только отпугиваешь их. А, между прочим, я сама видела, как они украдкой поглядывали на тебя.

— Наверное, ты сошла с ума, — Мэтт со смехом дернул Кэтлен за кудряшку. — Ладно, я еще заеду к вам после ужина, проверить ваши с Питером успехи.

Кэтлен и Питер провели в поле весь день, лишь один раз сделав перерыв на обед. Только ближе к вечеру весь табак был, наконец скошен и убран в амбар.

— Ну, вот мы и справились, — устало улыбнулась Кэтлен. — Мы вырастили наш первый урожай табака. Как ты собираешься распорядиться деньгами от продажи?

— Черт его знает. За всю жизнь мне не приходилось тратить больше десяти долларов, — усмехнулся Питер. — Думаю, и теперь ничего не изменится. Скорее всего, все деньги приберет к рукам Хэтти.

— То же самое наверняка произойдет и с моими, — рассмеялась Кэтлен.

Питер кивнул головой и добавил:

— Как ты думаешь, предоставит ли она нам когда-нибудь самостоятельность?

Хэтти стояла на крыльце, уперев руки в бока, и хмуро смотрела на приближавшихся Кэтлен и Питера, которые буквально покатывались от смеха. «Эти двое наверняка перегрелись на солнце», — недовольно подумала Хэтти, подозревая, что именно она является причиной столь безудержного веселья. Впрочем, спрашивать об этом было бесполезно. Все равно не добьешься толкового, вразумительного ответа.

Верхом на своем скакуне Нэт объезжал улицы респектабельного района города. С тех пор как он перебрался в Нэшвилл, ему невероятно везло в карты и удалось скопить приличную сумму денег, чтобы съехать с убогой квартиры в кишащем крысами доме и найти себе жилье получше. Теперь Нэт мог позволить себе приличную одежду, а также услуги более привлекательных проституток.

На одной из чистеньких, усаженных деревьями улиц, на красивом бревенчатом доме Нэт прочел вывеску: «Сдается внаем». Спустившись с седла, он постучал в окрашенную белой краской дверь. Вскоре щелкнул замок, и на пороге появилась пожилая женщина.

— Добрый день, мэм. Я хотел бы арендовать ваш дом, — Нэт улыбнулся одной из своих самых обаятельных улыбок.

Поколебавшись, старушка все-таки повела его за собой.

— Я покажу вам дом, но должна предупредить, что в перспективе хочу продать его. Он слишком большой, и мне не под силу содержать его одной. Поэтому я переезжаю в Мемфис, к своей дочери.

Нэт почти не удостоил вниманием кухню, зато хорошенько осмотрел гостиную и две спальни. Убедившись, что все комнаты отлично меблированы, он тут же арендовал дом, намереваясь принимать здесь своих новых друзей, знакомиться с их сестрами, с тем, чтобы со временем, возможно, жениться на одной из них. Пока же к его услугам всегда были проститутки.

«Жизнь удивительно благосклонна ко мне», — думал Нэт, возвращаясь за вещами на прежнюю квартиру.

Наступила суббота; вечером все на перевале должны были собраться на танцы, которые обычно устраивались в страдную пору.

Этим утром Кэтлен проснулась совершенно разбитая. Питер чувствовал себя точно так же после тяжелой работы на плантации, и Хэтти позволила им сегодня побездельничать, решив, против обыкновения, не нагружать делами.

После обеда Кэтлен уселась на крыльце в кресло-качалку, наслаждаясь запахом жимолости и ароматом свежескошенной травы, терпеливо ожидавшей, когда ее уберут на зиму в амбар.

В это время из дома вышла Хэтти и со страдальческим выражением лица уселась рядом.

— Ты себя плохо чувствуешь? — спросила Кэтлен.

— У меня снова ужасно разболелась голова.

Хэтти откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Признаться, это несколько удивило Кэтлен. Она не помнила, чтобы подруга когда-нибудь жаловалась на головную боль.

— Боюсь, мы с Питером сегодня вечером не сможем отправиться на гулянье, — продолжала Хэтти. — Я просто не выдержу шума и громкой музыки.

— Тогда я тоже не пойду. Разве я могу отставить тебя одну в таком состоянии?

— Нет, нет, ступай. Все равно ты ничем не сумеешь мне помочь. Я уже выпила средство от головной боли, которое дала матушка Хиггинс. Думаю, скоро мне станет лучше. Просто будь готова, когда за тобой заедет Мэтт.

— Но ведь ты обещала ему помочь насчет Сэмми?

— Придется это сделать тебе. Кстати, почему ты до сих пор не уложила волосы? Понадобится не меньше двух часов, чтобы привести в порядок эту шевелюру.

Сентябрьские дни стали заметно короче, и в семь часов вечера, когда Мэтт заехал за Кэтлен, уже совсем стемнело. Услышав его голос, она поспешила причесать свои золотистые локоны, бросила последний взгляд в зеркало и, подхватив кружевную шаль — подарок Хэтти, прошла в гостиную.

Мэтт на полуслове оборвал разговор. «Чудо как хороша!» — восхищенно подумал он, глядя на сияющие глаза Кэтлен и разрумянившееся лицо. Ему хотелось схватить ее в свои объятия и больше никогда не отпускать. Он судорожно сглотнул, прежде чем более или менее спокойно проговорить:

— Ты очень мила.

— Спасибо. Ты тоже выглядишь великолепно, — улыбнулась Кэтлен.

Легкий румянец прилил к щекам Мэтта.

— Это тетушка Полли настояла, чтобы я надел белую рубашку.