– Кстати, Филипп. Ты ведь сегодня со мной в вечернюю смену?

Харрис молча кивнул. Картер разулыбался и снова ржанул.

– Ну вот и ладушки. До скорого!

Подмигнув Лориане, он слегка пожал ее руку и направился к исследовательскому комплексу.

– Этот тип у меня уже в печенках сидит, – сказал Харрис.

– Да ладно тебе. Ну, пусть воображает, что он до сих пор в бойскаутах... Это на самом деле никакого значения не имеет – он ведь вполне приличный человек.

– Нет, это не из-за словечек его дурацких. И не из-за того, как он ведет себя по отношению к тебе. Исследователь из него вовсе никакой, вот что плохо. Слишком много болтает; поневоле начинаешь чувствовать, что не так уж он хорош, как желал бы показать.

Лориана пожала плечами.

– Последнее время тут слишком много сплетничают за глаза друг о друге. Я в эти штучки не играю.

– Все сейчас на пределе, – вздохнул Харрис. – Мы слишком долго дожидались каких-либо ощутимых результатов от этого эксперимента, и теперь напряжение сказалось – или только начинает сказываться и вскоре достигнет своего логического завершения.

Она вдруг подняла на него взгляд:

– Значит, ты тоже заметил...

– Что именно?

– Общую напряженность. Вспыльчивые все какие-то... Я иногда просто физически эту напряженность ощущаю. Наверное, все – от этой страшенной теснотищи. Комплекс слишком уж мал.

Мысленно Харрис был, казалось, абсолютно вне их беседы.

– Вероятно, так оно и есть, – рассеянно сказал он.

Они прогулялись немного по краю обрыва. Чайки возносились вверх в тугих воздушных потоках; ветер уносил вдаль их пронзительно-грустные крики. Белые и серые облака плыли по чистому, голубому небу – от горизонта к горизонту. Воздух был прозрачен и свеж.

– Пора бы нам и назад, – вскоре заметила Лориана. – Я сегодня в вечерней смене. Будем отсылать пресс-релизы, или еще что-нибудь в этом роде.

Они повернули назад и пошли к приземистому строению наверху. Едва они достигли входа, солнце спряталось за тучей, и громадная серая тень накрыла их.

Войдя внутрь, Лориана мимолетно улыбнулась Харрису и заспешила в отдел "внешних сношений". Харрис побрел к себе низким, гнетуще-сумрачным коридором, слегка попахивающим сыростью и плесенью. Ярко – как всегда, в любое время суток – сияли флюоресцентные трубки; ясный, свежий денек, казалось, существовал лишь за стенами здания, внутри же время стояло на месте.

Вечером Харрис дежурил в обзорной с Картером, наблюдая и фиксируя развитие событий. Тишина стояла всепоглощающая. Крысы сновали взад-вперед по своим крысиным делам под односторонне-прозрачным стеклом, ни сном ни духом не ведая о наблюдателях наверху.

Подсветка контрольного участка начала понемногу угасать, имитируя наступление ночи; наблюдатели приготовили инфракрасное оборудование. Когда свет померк, активность крыс снизилась, многие из них улеглись спать. Харрис и сам то и дело зевал. В тепло натопленной обзорной камере воцарилась полная темнота, светился лишь экран инфравизора, да подсветка шкал термометров и гигрометров.

Харрис вглядывался в экран до боли в глазах. Ему казалось, что он уже улавливает некую упорядоченность в бессмысленности крысиных действий – будто в деятельности грызунов на самом деле наличествовал некоторый смысл либо разумность.

Затем он отметил, что в крысином мирке происходит нечто необычное. Вначале крысы просто без всякой цели сновали туда-сюда, но вскоре Харрису показалось, что животные инстинктивно стремятся к некоей определенной цели. В одном из углов контрольного участка группа из полутора-двух десятков особей выстроилась в круг, мордами внутрь. Харрис подался вперед. Такого у крыс раньше не наблюдалось. Особенно поразило Харриса то, что действовали животные слаженно, в унисон, будто ведомые чем-то...

– Странное что-то здесь происходит, – крикнул он Картеру, наблюдавшему в другом углу обзорной за группой крыс, содержавшихся вне переполненного контрольного участка. – Можешь оторваться там на минутку и взглянуть?

Однако, стоило ему произнести эти слова, круг распался, и деятельность крыс вновь лишилась всякого смысла. Теперь вся она заключалась лишь в беспорядочной беготне.

Обогнув обзорную, Картер подошел к Харрису и взглянул на экран.

– Уже все, – сказал Харрис. – Они здесь выстраивались в круг – точно преследуя некую определенную цель... И действовали они, похоже, сообща.

– Ты, Филипп, наверное, на экран слишком засмотрелся, – предположил Картер. – В инфракрасном свете это все очень уж монотонно выглядит, ну и начинаешь всякие такие штуки видеть... Понимаешь?

– Да я не... – начал было Харрис, но тут же понял, что лучше не спорить. Его разум тщательно анализировал происшествие, и задним числом Харрис был абсолютно уверен: крысы действовали, будто ведомые – ведомые чем-то непонятным...

И тут ему припомнился еще один факт, от коего происшедшее становилось еще более странным. Когда он окликал Картера, несколько крыс взглянули вверх – как раз перед тем, как разбежаться из круга – точно могли увидеть что-либо сквозь два слоя звуконепроницаемого, односторонне-прозрачного стекла. Точно услышали его, Харриса, голос...

Лориана пришла к нему на следующее утро. Харрис писал, сидя за своим столом.

– Филипп, можешь помочь? – с порога спросила она. Харрис отложил ручку – он даже обрадовался поводу отдохнуть.

– Заходи, рассказывай. Что у тебя там стряслось?

– Вот объяснил бы мне кто-нибудь, как разместить девятерых в восьми комнатах! У нас появились две новых "машинистки со знанием стенографии" – чтоб отчетность вести, не иначе – плюс еще несколько журналистов из научной периодики ночевать остаются, да еще расширение штатов лаборатории... Филипп, ну какого дьявола, что им тут – медом намазано?.. У нас и так теснотища – шагу не ступить.

– Ну, с этим – к директорам проекта, – ответил Харрис. – Кстати, ты уполномочена двигать перегородки и менять планировку? Технически ведь это предусмотрено. Если сделать комнаты чуть меньше...

– Но ведь они и без того слишком уж маленькие!

– Сам знаю. А ты что – другое решение можешь предложить?! Смешно даже надеяться, что кто-нибудь согласится остановиться в деревне – до нее десять миль, и рейсового транспорта – никакого! Да хоть бы и был – жилья там, похоже, все равно не сдают!

– Филипп, не ори на меня!

– Я не ору – просто объясняю тебе очевидное! Мне показалось, тебе надо все разжевать да в ротик положить, иначе черта с два что поймешь!

– Не хочешь с мной разговаривать – так и не разговаривай!

– Ну и не стану!

Несколько секунд они молча взирали друг на друга. Внезапно Лориана, глубоко вздохнув, отбросила со лба прядь волос.

– Филипп, что это с нами? С чего мы так развоевались?

Харрис вдруг понял, что сидит в кресле, и каждый мускул его натянут, как струна.

– Не знаю, – сказал он. – Ты об этом вчера говорила, да? Атмосфера здесь такая – напряженнная...

– Во всяком случае, я буду только рада, когда все эти исследования кончатся, – точно сама себе сказала, наклонив голову, Лориана. – Пока, Фил.

Харрис задумчиво посмотрел ей вслед.

В буфете было не протолкнуться; дым сигарет пополам с кухонным чадом только что не ел глаза. Гул голосов, лязг ножей и вилок разом обрушился на Харриса, едва тот ступил на порог. Очередь у прилавка самообслуживания была длинной и продвигалась крайне медленно. От жаркой сырости воздуха по всему телу выступила неприятная испарина.

Наконец Харрис "самообслужился" и, держа на весу поднос с едой, принялся оглядывать зал в поисках Лорианы. Вдруг он увидел, что Лориана сидит в противоположном углу, за одним столиком с Картером – его рука лежит на ее плечах, а она заливисто смеется над какой-то из его баек.

В голове Харриса будто что-то взорвалось.Он протолкался к их столику и брякнул на него поднос.

– Какого хрена?!! – заорал он во весь голос, однако крик его потонул в общем гвалте.