— Провидение? — подсказывает Перс.

— Именно. Как будто они были посланы свыше. В общем так оно и было. С высоты шесть тысяч метров. — Пабст делает глоток и смотрит на часы.

— В котором часу летит ваш самолет? — спрашивает Перс.

— Когда скажу, тогда он и полетит, — отвечает Герман Пабст. — Это мой личный лайнер. Но мне надо следить за временем. Сегодня вечером я приглашен на прием в Белом Доме.

Перс изображает на лице подобающее случаю почтение.

— Вы очень любезны, сэр, что уделили мне время. Вы, несомненно, человек очень занятой.

— Да, с тех пор как я перебрался в Штаты, дела у меня пошли хорошо. Сейчас у меня есть и самолет, и яхта, и ранчо по соседству с Палм-Спрингс. Но вот любовь, молодой человек, за деньги не купишь. В этом я ошибался, когда растил дочерей. Я баловал их, заваливал подарками, у них было все что душе

угодно — игрушки, одежда, лошади, билеты в любой конец света. Став подростками, они каждая на свой манер взбунтовались. Лили пустилась во все тяжкие-мальчики, наркотики. Уже в школе водилась с дурной компанией. Я, наверное, был с ней слишком строг. В шестнадцать лет она сбежала из дома. Конечно, в Калифорнии это дело обычное. Гертруда была убита горем. Да и у меня сердце не выдержало. Теперь страдаю гипертонией, врачи запретили пить и курить. — Пабст указал на стакан минеральной воды. — Года через два мы обнаружили Лили в Сан-Франциско. Она жила среди какого-то сброда, путалась с парнем, да и не с одним, а деньги зарабатывала — вы не поверите — снимаясь в порнофильмах. Мы привезли ее домой, пытались образумить, послали вмехте с Анжеликой в самый лучший колледж — и все напрасно. Как-то в каникулы она поехала в Европу по учебной программе и не вернулась. Было это шесть лет тому назад. — А что Анжелика?

— Анжелика… — вздыхает Герман Пабст. — Она тоже восстала против родительской любви, но иначе, чем Лили. Стала интеллектуалкой. Все время проводила за книгами, с мальчиками не встречалась. На нас с матерью смотрела. свысока — мол, невежды. Что ж, я согласен, времени для чтения мне всегда не хватало, успевал просматривать лишь «Уолл-стрит джорнал» да профессиональные журналы по авиации. Пытался было образоваться, читая «Ридерс дайджест», но она выбрасывала журналы в мусорную корзину и давала мне книги, в которых я ничего не смыслил. В Колледже Вассара по всем предметам училась лучше всех и окончила его с отличием. Потом пожелала поехать в Кембридж, чтобы получить еще одного бакалавра, а затем объявила нам с матерью, что поступает в аспирантуру в Йель — будет заниматься корпоративным литературоведением, что ли…

— Компаративным литературоведением.

— Точно так. Говорит, что мечтает преподавать в университете. Какая чепуха! С ее красотой, умом, возможностями! Она составит блестящую партию тому, у кого есть и деньги,

и власть, и цель в жизни. Ее хоть за президента США можно отдать.

— Вы правы, сэр, — говорит Перс. Он счел неблагоразумным обнаруживать свои марьяжные намерения по отношению к Анжелике. Господину Пабсту он представился как писатель, работающий над книгой о поведенческих моделях близнецов: повстречав Анжелику в Англии, захотел узнать подробности ее необычной биографии.

— Еще она ни за что не соглашается, чтобы я платил за ее учебу. Хочет сохранить независимость. Зарабатывает тем, что проверяет студенческие работы для своего профессора в Йеле, — как вам это нравится? Хотя я за неделю получаю больше, чем он за год. Единственное, что она приняла от меня, — это карточку, которая позволяет ей бесплатно летать по всему миру на самолетах нашей компании.

— И она сполна ею пользуется, — говорит Перс. — Ездит по конференциям.

— И не говорите! Она помешана на них. Я как-то на днях сказал ей: «Анжелика, если бы ты столько не моталась по конференциям, ты бы давно закончила свою диссертацию и выбросила ее из головы».

— На днях? Вы на днях видели Анжелику? — спрашивает Перс, стараясь сохранять спокойствие. — Так она сейчас в Лос-Анджелесе?

— Уже нет. Сейчас она в Гонолулу.

— В Гонолулу? — растерянно повторяет Перс. — Господи Боже мой!

— И догадайтесь с трех раз, почему она там?

— Еще одна конференция?

— Конечно. По какому-то Жану.

— Жану? Какому Жану?

Пабст пожимает плечами.

— Она не сказала. Просто предупредила, что едет в Гавайский университет на конференцию по Жану. — Может быть, конференция по жанру?

— Точно. По нему. — Пабст смотрит на часы. — Извините, МакГарригл, но мне пора. Если у вас остались вопросы, можете проводить меня до самолета. — Он берет изящный портфель бордового цвета, а Перс — свою потрепанную спортивную сумку, и они выходят из прохладного здания на солнцепек.

— А что, Анжелика общается с сестрой? — спрашивает Перс.

— Да, как раз об этом она мне говорила, когда мы с ней виделись, — отвечает Пабст. — Последние два года она учится на стипендию Вильсона в Европе. Живет в основном в Париже, но много путешествует и повсюду ищет сестру. В конце концов ей удалось разыскать ее в каком-то ночном клубе в Лондоне. Судя по всему, Лили работает там кем-то вроде танцовщицы. Кажется, во время танца она раздевается, но это все-таки лучше, чем порнофильмы. Анжелика говорит, что Лили жизнью довольна. Она работает на какое-то международное агентство, которое посылает ее в командировки по всему свету. Похоже, обе мои девочки хотят узнать жизнь из первых рук. Я их не понимаю. Впрочем, это не удивительно. Они ведь мне не родные. Ради них я старался как мог, но что-то упустил.

Они выходят на бетонированную площадку, где паркуется частная авиатехника всех сортов и калибров — от легкокрылых и хрупких, как комар, самолетиков с одним пропеллером, до солидных реактивных лайнеров для большого начальства. Увидев приближающегося Пабста, сидящие в тени бензовоза молодые люди вскакивают и начинают размахивать плакатиками с написанными от руки названиями городов: Денвер, Сиэтл, Сент-Луис.

— Извините, ребята, не могу, — говорит им Пабст, качая головой.

— Кто это? — спрашивает Перс. — Автостопщики.

Перс удивленно оглядывается через плечо. — Вы хотите сказать, что они пользуются попутными самолетами?

— Ага. Это современный способ путешествовать автостопом — искать попутки на частных авиационных парковках.

Личный самолет Германа Пабста — это оранжево-фиолетово-белый «Боинг-737», раскрашенный в фирменные цвета «Трансамериканских авиалиний». Его двигатели уже завывают, готовясь к взлету: И-И-И-И-И! У трапа Пабст и Перс обмениваются рукопожатьем.

— До свиданья, господин Пабст. Спасибо, что приняли меня.

— До свиданья, МакГарригл. Желаю успеха в исследованиях. Тема у вас интересная. Люди на удивление мало знают о поведении близнецов. Как-то Анжелика дала мне почитать книгу о близнецах, правда, они были разнополые. Но у меня не хватило терпения дочитать ее.

— Вас можно понять, господин Пабст.

— Куда мне прислать газетные вырезки?

— В Университетский колледж, город Лимерик.

— Хорошо. Ну, пока!

Герман Пабст взбегает по трапу, машет Персу рукой и исчезает в самолете, от которого тут же откатывают трап. Двигатели воют еще громче и пронзительней, Перс закрывает ладонями уши, самолет выруливает на взлетную полосу. И-И-И-И-И-И-И-И-И-И! Затем он исчезает за ангаром и спустя несколько минут показывается уже в воздухе над морем, а потом поворачивает на восток. Перс, подняв с земли сумку, идет по направлению к сидящим у бензовоза молодым людям.

— Привет — говорят они ему.

— Привет, — отвечает Перс и присаживается рядом на корточки. Он вынимает из сумки большой блокнот и крупно пишет фломастером на его странице: «ГОНОЛУЛУ».

В гостиничном номере Дезире на Английском бульваре звонит телефон. Человек из «Интерпола» резко выпрямляется на стуле, надевает наушники, включает записывающее устройство и кивает Дезире. Она берет трубку.

— Это есть синьора Цапп?

— Слушаю вас.

— У меня для вас сообщение.

После паузы и щелчка Дезире слышит голос Морриса. — Здравствуй, Дезире, это Моррис.