Шарлотта надменно вскинула подбородок. Довольно! Она не станет терпеть унижений!

Шандор наблюдал за девушкой, которая с каждой минутой все больше его забавляла. Он успел заметить дрожащие губы и навернувшиеся на глаза слезы, но она на удивление быстро сумела взять себя в руки. Только губы по-прежнему просили поцелуя. А что, если он действительно поцелует ее? Наверное, ее губы сладки, как спелые ягоды… Но к сожалению, пока ему не придется попробовать их на вкус.

Эта девушка вела себя на редкость скромно и благовоспитанно. Такие могут неверно понять даже самый легкий флирт. Любовная же связь для них обернется несчастьем всей жизни.

Граф снова нахмурился. Все связи не приносят ничего, кроме несчастья, мук и боли.

Он вспомнил об Ирен, белой и холодной, как мраморная статуя, и прекрасной даже в смерти, и яростно сжал кулаки. Будь оно все проклято! Неужели любовь всегда кончается именно так? Неужели он никогда не обретет счастья? Неужели это бремя будет по-прежнему омрачать его жизнь и губить жизни тех, кого он любил? Ирен ничего не поняла и в приступе глупой обиды покончила с собой. Она была восхитительной любовницей, нежной и веселой, и все же Шандор инстинктивно сознавал, что она не сможет жить с тяжестью его тайны, как жил он сам. Брак для него невозможен, и поэтому он предпочел оборвать связь. И чем это кончилось?

Услышав вздох отчаяния, Шарлотта повернула голову. Разлетающиеся брови нахмурились. Губы сжаты в жесткую тонкую линию. Темные локоны упали на лоб, словно он в глубоком раздумье только что взъерошил их. Вид грозный и в то же время странно беззащитный. Очевидно, этот человек глубоко страдает. Какие мрачные мысли так опечалили его?

Шарлотта вдруг вспомнила виконтессу, покончившую с собой, когда граф ее бросил.

Экипаж остановился. Кучер спрыгнул с козел и открыл дверцу. Но Шандор продолжал сидеть.

Шарлотта робко кашлянула.

– Спасибо, что проводили меня, граф Кароли.

Шандор рассеянно провел рукой по глазам. Прошлое есть прошлое. И только глупцы жалеют о том, чего нельзя изменить.

– Поверьте, мадемуазель, для меня это большая честь, – пробормотал он, постепенно приходя в себя. Спустившись, протянул ей руку, чтобы помочь.

От его прикосновения ее пронзила дрожь.

Граф невольно улыбнулся. На щеке Шарлотты откуда-то взялось грязное пятно. Волосы вырывались из плена нескольких шпилек. Может, теперь княгиня рассердится и откажется от услуг мисс Грейнджер? Из англичаночки выйдет прекрасная компаньонка для Зары.

При мысли о Заре его улыбка померкла. Через несколько дней она будет в Монте-Карло, и все их общение ограничится необходимым обменом любезностями в присутствии ее несносного мужа и нечастыми тайны-. ми встречами в его отсутствие.

– Шандор!

К полной своей неожиданности, Шарлотта поняла, что княгиня встала раньше обычного и направляется к ним, шурша черными шелками и сверкая кроваво-красными рубинами.

– Что случилось? Шарлотта! Ваше лицо! Ваше платье!

– Несчастный случай, – пролепетала Шарлотта, заливаясь краской. – Прошу простить меня, ваша светлость, и позволить уйти…

– Ничего подобного!

Княгиня громко стукнула тростью по дорожке. Напудренное лицо исказила грозная гримаса.

– Что все это значит, граф Кароли? Почему на лице мисс Грейнджер ссадина, а платье ее порвано?

Вместо ответа граф взял руку княгини и поцеловал, но под ее вопросительным взглядом сдался:

– Видите ли, княгиня, мисс Грейнджер вздумалось играть роль героини. Она спасла ребенка из-под копыт взбесившейся лошади на бульваре Мулен.

Тонкие брови княгини поползли вверх.

– Это правда, Шарлотта?

– Я… да…

Княгиня поджала губы. После ухода Кароли еще будет время расспросить девушку, почему она отправилась в отель одна.

– Надеюсь, лошадь была не ваша, Шандор?

– Нет, разумеется, – заверил граф и, взяв княгиню под руку, повел на террасу.

Шарлотту так никто и не отпустил, и ей пришлось уныло плестись следом.

– Долго ли вы намереваетесь пробыть в Монте-Карло? – осведомилась княгиня, садясь.

– Пока не надоест, – беспечно ответил Шандор.

– А как поживает ваш невыносимый кузен Позери?

– Все такой же негодяй.

За его ровным тоном крылось напряжение, потрясшее Шарлотту. Это о Позери княгиня говорила, что его преступления – преступления крови?

Пальцы княгини сжали набалдашник трости.

– В прошлом году я встретила его в Мариенбаде и немедленно уехала. Он отравляет самый воздух, которым дышит. В чем дело, Шарлотта? Почему вы тут стоите? Давно пора переодеться и привести в порядок волосы! У вас вид деревенской девки!

Щеки Шарлотты загорелись. Она с самого начала хотела как можно скорее уйти, но княгиня не отпустила ее.

Бывали моменты, когда она, несмотря на симпатию к княгине, искренне сочувствовала своим предшественницам.

– Да, ваша светлость. Прошу прощения.

Случайно взглянув в глаза Кароли, она увидела в них веселые искорки. А вот ее глаза гневно сверкнули. Всякий человек, который находит нечто смешное в чужих несчастьях, достоин презрения.

Высоко держа голову, она удалилась с террасы и быстро поднялась к себе. Но стоило взглянуть на себя в зеркало, как на душе стало еще тяжелее. Лицо в грязи, волосы растрепаны; И в таком виде она полчаса провела в экипаже, сидя напротив лощеного графа Кароли!

– Несносный! – пробормотала она, расстегивая маленькие перламутровые пуговки на платье. – Несносное, отвратительное, мерзкое создание!

Шарлотта умылась, смазала ссадину лечебным бальзамом, против воли признав, что граф поступил правильно, промыв ранку, так что следов воспаления не было. Наскоро расчесала волосы, уложив блестящую массу локонов в красивый шиньон. Сменила пропыленное платье на прелестный туалет лимонного шелка с длинными широкими рукавами, собранными на запястьях. Облегающий лиф подчеркивал тонкую талию.

Когда горничная княгини постучала в дверь и объявила, что госпожа требует ее присутствия на террасе, Шарлотта напоследок взглянула в зеркало и осталась довольна.

Но к ее полному разочарованию, граф уже успел распрощаться и княгиня осталась одна.

Ее светлость знаком велела компаньонке садиться. Та повиновалась, искренне недоумевая, с чего это она так стремилась снова увидеть взволновавшего ее человека. Но времени подумать над этим не было, потому что княгиня деловито сказала:

– Поздравляю, Шарлотта. За какие-то несколько секунд вы достигли большего, чем маркиза Вермонт за целый месяц.

– Прошу прощения, ваша светлость…

Шарлотта пыталась сосредоточиться на словах графини и забыть о тревожащих душу черных глазах.

– Граф Кароли, – с нескрываемым удовлетворением пояснила княгиня. – Маркиза Ариадна Вермонт целый месяц пыталась привлечь его внимание в Бад-Хомбурге. Вы же добились этого за считанные мгновения.

– Без всяких на то намерений, – не удержалась Шарлотта.

Княгиня рассмеялась.

– Может, и так, но вы должны гордиться собой. Шандор не привык оказывать кому-то любезности. И он вовсе не был обязан провожать вас до самой виллы. Достаточно было поручить вас заботам кучера.

– Насколько я поняла, он хотел видеть вас, ваша светлость.

– Он и без того увидит меня в казино и сегодня ночью, и во все последующие, – рассудительно напомнила княгиня. – И, Шарлотта, больше не бросайтесь под копыта обезумевших лошадей. Бирюзовое платье придется выбросить – с ним уже ничего не сделать.

– Ну почему же, я могу легко зашить подол, – виновато пролепетала Шарлотта, но княгиня небрежно отмахнулась.

Шарлотта поступила на службу, имея всего два практичных и дурно сшитых платья блеклых тонов. Княгиня задалась целью снабдить компаньонку подходящим гардеробом и находила в этом огромное удовольствие. У нее не было дочерей, лишь единственный сын, которого она терпеть не могла и редко видела. Поэтому Шарлотта стала ей скорее дочерью, чем платной компаньонкой.

После сегодняшнего случая княгиня дала себе слово послать за адвокатом и изменить завещание, с тем чтобы после ее смерти Шарлотта получила достаточный доход.