-А чего орать на всю пустыню? – вполне резонно и крайне невозмутимо пояснил Агапеич. –Мы тебя поближе подпускали… А заметили очень давно.

  Втайне я ещё раз восхитился этой способности Владимира Владимировича говорить сущую правду… Что она кажется истиной в самой последней инстанции. При этом совершенно не краснея и не отводя своих честных-пречестных глазок…  

  -А ты чего так лежишь? –прозвучал новый вопрос.

  Сержант Ермаков был полностью удовлетворён бодрым ответом моего напарника и тут же переключился на меня. Ведь я сейчас вёл себя слишком спокойно… Что могло вполне сойти за всё ещё полусонное состояние. 

  -Болею. –коротко сказал я.

  -И чем же? –поинтересовался дотошный дембель.  

  Я слегка вздохнул и честно признался во всём:

  -Голова болит. Температура есть. Всё тело ломит.

  Сержант ухмыльнулся и зачем-то посмотрел на моего молодого товарища.

  -Это он ночью простыл. –подтвердил Агапеич. –Дождь-то какой был!

  Замкомгруппы не стал выяснять дальнейшие мои действия: к кому я обращался за медицинской помощью, какие лекарства принимал, почему не отпросился от этого дежурства… Ведь на фишке надо вести постоянное наблюдение… То есть самочувствие должно быть самое здоровое-прездоровое… А не абы какое… 

  -Ползи в лагерь! –приказал дед Ермак после короткого обдумывания ситуации. –Вместо себя сюда Малого отправь! А я его тут подожду! Чего ты ржёшь?

  Это смеялся Володя… Ведь военная справедливость всё же восторжествовала… Меня, как совсем уж больного, отправили отдыхать… То есть лечиться.А разведчик-санитар Микола, который сегодня утром пожалел для меня таблеток… Ему и предстояло теперь вместо меня отправиться на внеочередное дежурство. Потому-то и смеялся мой напарник…

  -Да Малый утром выдал только одну таблетку. – произнёс он сквозь смех. –И перед фишкой ещё одну пожертвовал. Вот Алик и болеет. Зато Колян…

  -Ну, ладно! –прервал его Ермак, после чего обернулся ко мне. –Давай быстрей! Скажешь Малому, что я его здесь жду. Вперёд!

  И я пополз в лагерь… Со мной сейчас были только спальник и пулемёт. Отсыревшую и потому тяжёлую свою масксеть я оставил сержанту Ермакову, чтобы тому было чем укрыться. Но всё равно… Обратная дорога в лагерь далась мне слишком трудно… Ведь ползти и здоровому тяжело… А уж про больного и говорить нечего…

  В нашем лагере меня не ожидали и даже не встречали… Как хоть и больного, но всё-таки доползшего солдата-победителя… Ни цветов, ни распростёртых объятий, ни радостных криков… В общем… Чего не было, того и не было… Особенно от одного разведчика-санитара…  

  -Да вы что? Вскипел Микола. –Совсем уже долбанулись со своей фишкой? Я ночью с вами дежурил! Чуть не поседел!.. А теперь опять?

  Ну, разумеется, мне не поверили… Что я такой-сякой больной… Что меня надо заменить… Что именно Малому выпала эта величайшая честь… Что его там уже ждут…

  -Я ничего не знаю! –продолжал артачиться борзый наш фазан-одиночка. –Пусть мне Ермак сам это скажет! Тогда я и пойду! А так… Не-е… Сам ползи на свою фишку…

  Я не стал спорить с разбушевавшимся разведчиком-санитаром… Но напоследок заветную фразу всё же произнёс…

  -Коля! Я тебе передал приказание Ермака… И он тебя ждёт на фишке! Когда он сюда придёт, я так ему и скажу!

  Посчитав дальнейшие переговоры бессмысленными и бесполезной тратой времени, я побрёл к рюкзакам нашей двойки. Минут через пять Малый успокоился. Видимо, вспомнив вспышки ермаковского неудовольствия. Что было чревато самыми нехорошими последствиями… Сталкиваться с которыми наш Микола совершенно и весьма благоразумно не желал… И Коля даже пришёл ко мне… Не столько попрощаться перед неизбежной дальней дорогой, а сколько для того, чтобы великодушно одарить меня всеми необходимыми медикаментами.

  -На! –удивительно щедрый хохол протянул мне несколько бумажных упаковок. –Лечись сколько хочешь! Но чтобы к ночи выздоровел! А то опять придётся вместо тебя дежурить.

  -Спасибо. –поблагодарил я доброго доктора Айболита, после чего решил немного подстраховаться. –Только слышь, Коль! Ты Ермаку не говори ничего… Ну, про эти витаминки… Хорошо?

  -Да ладно… -пообещал мне Малый. –Чего уж там! Ты только лечись хорошенько!  

  Взаимовыгодный солдатский компромисс был достигнут. Разведчик-санитар Малый почти что в добровольном порядке отправился на фишку… Чтобы подменить заболевшего товарища и не огорчать своим отказом справедливого деда Ермака… А я сразу же начал своё самолечение.

  Спустя неполный час началась песчаная буря. Еслиб не прошедший этой ночью сильный дождь, то в воздухе сейчас было столько миллиардов и сикстильонов песчинок!.. Но всё ещё сырые барханы не позволяли стремительным вихрям взметнуть в небо бесчисленное количество песка. Однако мне вполне хватало и того, что уже имелось… Ведь создавалось такое впечатление, что сильнейший ветер дует практически отовсюду!.. И весь воздух состоит только из мельчайших песчинок…

  Промучавшись с полчаса под плащ-палаткой, я выпросил у АГСчиков станок от автоматического гранатомёта. Расправив все три ножки, которые мне для большей надёжности пришлось вбить в слежавшийся песок… Я накрыл станок плащ-палаткой, после чего всунул свою измученную болью голову в это закрытое пространство. В нём хоть можно было дышать в привычном понимании этого действа… Поскольку в этом душноватом воздухе замкнутого пространства песка почти не было… Так я забылся тяжёлым и муторным сном.

  А вечером наши славные ребята-радисты выдали срочную депешу из Центра. В ней разведгруппе №613 приказывалось свернуть все свои боевые действия и завтра утром ожидать вертолёты! Для последующей эвакуации в пункт постоянной дислокации. 

  -Чтобы через три дня отправиться на другое боевое задание! – произнёс командир группы. – Тоже на неделю! Но уже на броне!

  -Вот это хорошо! –ответил сержант Ермаков.

  По-моему, он сейчас озвучил затаённый восторг всей нашей группы. Ведь мы уже так здорово устали, чтобы ещё двое суток шляться по этой пустыне Регистан. А в Лашкарёвке нас ожидает трёхдневный отдых… Если не считать дополучение кое-каких боеприпасов и сухого пайка на весь личный состав. А потом мы поедем на войну на боевых машинах пехоты! То есть на броне! А значит передвигаться мы будем, используя бесконечные стальные гусенички… А не свои ножки-ноженьки!  

  Но всё это ожидало нас в ближайшем будущем. А сегодня… Ну, во-первых: отменялся наш ежевечерний переход к новым засадам. Во-вторых: из нашего расписания полностью вычёркивалась обязательная утренняя прогулка пешком. В-третьих: уже можно было не экономить воду… И в четвёртых: ещё немалые запасы сухого пайка требовалось уничтожить на месте! То есть прямо тут!.. Поскольку в Лашкарёвке такой счастливой возможности наесться, что называется, от пуза… У нас – молодых солдат её попросту не будет!

  Но всё же мы провели ночную засаду… Благо, что и грунтовая дорога находилась в непосредственной близости… Так что… И идти далеко не пришлось, да и возвращаться тоже…

  А следующим утром мы долго ждали появления вертолётов. Наблюдение за воздушным пространством началось ещё с рассвета. Но они прилетели часов в одиннадцать… Вся наша группа уже несколько минут слышала далёкий гул авиационных турбин, Однако увидеть вертушки нам никак не удавалось. Наконец-то на сером фоне афганского неба объявились четыре малюсеньких силуэтика… Как и следовало того ожидать, вертолёты прибыли в тот район, где они нас и высадили пять дней назад. Однако это оказалось слишком далеко… И только теперь мы осознали то, сколько же километров преодолела наша разведгруппа по этой бесконечной пустыне.

  Однако охать и ахать у нас не было времени. Командир группы по радиостанции «Ромашка» вышел на дежурную частоту и подкорректировал дальнейшее направление полёта. Затем, чтобы лётчики поскорей обнаружили нас с воздуха, мы зажгли подряд несколько оранжевых сигнальных дымов… И через десять минут к нам приблизилось два борта. Мы уже были наготове… Вертушки-восьмёрки приземлились поодаль друг от друга… Двери гостеприимно распахнулись и добрые борттехники быстро установили лесенки… После чего обе подгруппы без всяких промедлений стали загружаться в полутёмные салоны…