Маленькому баркасу сопутствовала удача:

Ла-Манш был необычно спокоен, и, когда они обогнули «Край Земли» и вошли в Кельтское море, сильный и ровный попутный ветер быстро погнал утлую посудину к ирландскому побережью.

Моряки отгородили попоной небольшой закуток, чтобы создать для Сабби некую видимость уединения, — мало ли какие нужды могли у нее возникнуть. Трижды в день они подавали ей горячую похлебку. Она с благодарностью принимала это угощение, понимая, что и у них самих нет другой пищи; она с удивлением думала о том, как же им хватает сил для тяжелых морских трудов при скудном прокорме в виде похлебки из капусты и репы.

К тому времени когда они, следуя вдоль ирландских берегов, достигли того места, где сбегают к морю горы Мурна, морская болезнь, всю дорогу мучившая Сабби, слегка отступила. У нее дух занялся от красоты окружающей местности, и, когда баркас, усердно маневрируя, прокладывал путь в водах длинного, узкого фьорда Карлингтон-Лок, Сабби вдруг поняла, что земли, которыми она сейчас любуется, принадлежат ей. Именно ради этой прекрасной дороги от моря до Ньюри Шейн Хокхерст женился на Саре Бишоп.

Она не удержалась и высказала свои мысли вслух, хотя слышали ее только невежественные спутники-ирландцы. Ее руки Широко раскинулись, словно обнимая все вокруг.

— Все это мое! Так вот почему сын О'Нила взял меня в жены!

Они мысленно возблагодарили всех святых, которые не попустили, чтобы они непочтительно обошлись с пленницей: в ее простых словах звучала истина. Земля вливала в нее силы, и, неизвестно почему, Сабби чувствовала, что Шейн с каждой минутой оказывается все ближе и ближе.

И действительно, корабль Хокхерста мчался на всех парусах так быстро, что всего лишь несколько часов хода отделяло его от суденышка похитителей.

Вид замка Дунганнон поразил Сабби, когда они приблизились к нему. То была грозная крепость с огромной круглой главной башней, с верхним и нижними дворами; замок окружали мощные отвесные стены. Жилые помещения располагались в двух двухэтажных башнях.

Создавалось впечатление, что крепость надежно защищена превосходно вооруженной армией. В амбразурах стен виднелись многочисленные пушки.

Едва взглянув в сторону Сабби, О'Нил сразу рассердился: почему она не связана? Когда она направилась к нему, в ее глазах горела такая неукротимая гордость, что он сразу понял: он имеет дело с незаурядной женщиной.

— Если я здесь гостья, то, может быть, еще не все потеряла. Но если я узница… Я боюсь за вас, и да поможет вам Бог!

Рыжеволосый гигант рассчитывал, что сумеет смирить дерзкую, окинув ее с высоты своего роста надменным взглядом.

— Молчать, женщина! — скомандовал он.

Оказалось, однако, что не на такую напал Она выдержала его взгляд, даже не моргнув.

— Шейн никогда не говорил вам «нет», но то, что он давал, — он давал по доброй воле.

Попробуйте заставить его — и он убьет вас.

Рот О'Нила сжался в тонкую упрямую линию, и подбородок вздернулся выше.

Сабби откинула на спину свои роскошные волосы и дерзко приблизилась к нему еще на шаг.

— Я леди Девонпорт! Я ваша невестка!

Я ношу под сердцем вашего внука! Царственного принца Ирландии по крови!

В огромном зале не было слышно ни единого вздоха: каждый из присутствующих подался вперед, ожидая, что будет дальше.

Понизив голос, она сказала просто:

— Держать меня в плену — для вас опасно.

О'Нил заорал во весь голос, обращаясь к слугам:

— Эй, нечего стоять столбами, ротозеи!

Приготовьте ванну, угощенье, разведите огонь в каминах! Вы что, не видите? Моя дочь еле на ногах держится от усталости! Приготовьте самую лучшую комнату для дорогой гостьи!

Он прекрасно видел, что только гордость не позволяет ей упасть.

Спустя несколько часов, после того как служанки вымыли ее в ванне и накормили, она лежала на удобной перине перед жарко натопленным камином и собиралась уже заснуть. Ее вывели из этого состояния громкие голоса, доносившиеся снизу, из зала.

Один голос особенно отрадно было слышать, но ей с трудом верилось, что обладатель этого голоса настиг их так быстро: это могло быть только чудом! Тайная улыбка тронула уголки ее губ, когда она поняла, с какой скоростью он должен был гнаться за ней.

Прямо перед О'Нилом стояли его сыновья.

Оскорбления и угрозы, которыми они обменивались, летали в обе стороны, пока воздух не посинел от ирландских проклятий. Они осыпали друг друга всеми грязными ругательствами, которым научились за всю жизнь, начиная с трехлетнего возраста.

— Вам лучше мне на глаза не попадаться! Если по вашей милости хоть один волосок упал с ее головы, можете считать себя куском протухшей мертвечины, огрызком собачьим! — грозил Шейн.

Сабби поняла, что должна прекратить это, пока дело действительно не дошло до человекоубийства, иначе упрямая неуступчивая гордость превратит этих мужчин в таких заклятых врагов, что только смерть положит конец их ненависти. Она натянула свое теплое платье, взяла подсвечник с зажженными свечами и спустилась по ступеням башни. У входа в главный зал она помедлила и окликнула Шейна:

— Супруг мой, прошу вас поверить: граф Тайрон оказал мне самое радушное гостеприимство и удостоил меня всеми знаками почтения.

— Сабби! — с облегчением воскликнул Шейн, вкладывая шпагу в ножны.

Мгновение — и он уже был рядом с ней и обнимал ее сильной уверенной рукой; тем временем Мэтью все еще с вызывающим видом стоял перед отцом, держа в руках обнаженные шпагу и кинжал.

— Не ждите от меня ничего больше! — заявил Шейн. — Я мог простить все… все, кроме этого! Только сам дьявол мог подсказать вам — взять в заложники единственного человека, которого я люблю и которым дорожу больше жизни! Брать, брать, вы только и знаете что брать! Ну все, вы больше ничего не возьмете у меня, О'Нил!

Это могло показаться странным, но О'Нил вовсе не чувствовал себя пристыженным, когда сыновья стояли перед ним и проклинали его на чем свет стоит! Он просто раздувался от гордости, что произвел на свет двух таких волков, свирепость которых могла бы черта заставить поджать хвост.

Он и сам почувствовал себя неуютно, когда они подняли на него оружие, — даже при том, что его окружала целая армия!

Внезапно он начал смеяться, и его хохот раскатился по всему залу. Он взглянул на Сабби с искренним восхищением.

— Клянусь задницей Господней, я знаю, почему ты выбрал ее: она тебе под пару, но это только из-за того, что она ирландка! Забирай свою женщину, она стоит тех двоих — О'Хары с О'Доннелом!

Вместе с Сабби, обняв ее за плечи одной рукой, Шейн вернулся на прежнее место — рядом с Мэтью.

О'Нил возвестил:

— Ты вот говоришь, что я только беру и ничего тебе не даю, ну и выходит, что ты врун. Я дам тебе кой-какие сведения, и попробуй скажи, что они тебе не нужны. Филипп Испанский посылает свою Армаду на Англию… и это будет в августе.

Прищурившись, Шейн вглядывался в лицо отца. Он ни минуты не сомневался, что О'Нилу действительно известны планы Филиппа. Его только одолевали подозрения: с чего это вдруг О'Нил вздумал делиться своими познаниями с сыновьями, которые более преданы интересам Англии, чем Ирландии.

— Ну что, парни, останетесь? Выпьете со мной вечерком?

Шейн отклонил приглашение. Ирландские широкие натуры могли чрезмерно воспламениться, если вечерком переберут мутного ирландского виски, коим их будут щедро потчевать.

— У меня есть занятие получше, — резко объявил Шейн.

О'Нил покосился на Сабби.

— Ты со своими занятиями быстро управляешься, парень, — загадочно уверил он сына.

Шейн видел, что Сабби одарила престарелого мятежника лукавой улыбкой, и понял, что у них есть какой-то общий секрет.

Когда они покинули крепость, Сабби так и ахнула: за стенами расположилась в ожидании вся команда «Дерзновенного». Стоя между двумя верзилами Хокхерстами, она взглянула на Шейна:

— Ты ожидал, что будет сражение?