Щеки Розанны зарделись, и Рэвенспер негромко рассмеялся:

— Благодарение Богу, ты недолго пробыла при дворе, иначе, дорогая, ты навек разучилась бы краснеть!

Он с улыбкой наблюдал, как она танцевала сперва с Гастингсом, затем с Гербертом, Стаффордом и дважды — с юным принцем Ричардом, но досадливо нахмурился, когда партнером ее стал сын королевы Томас Грей. Прежде чем смолкла музыка, Роджер уже прокладывал путь сквозь толпу гостей, кружившихся в танце, чтобы поскорее избавить жену от общества старшего пасынка короля. Братья Грей были известными всему Лондону волокитами самого дурного пошиба, они буквально не давали прохода всем красивым женщинам, встречавшимся на их пути.

— Мадам, вы слишком надолго покинули меня! — сказал Роджер Розанне, беря ее под руку.

— Держи свой кинжал наготове! — ухмыльнувшись, бросил ему Томас Грей и отошел в сторону. Он придал этому распространенному в среде знати выражению обидное для Роджера звучание, намекая на плачевную участь его прежней жены.

Розанна вспыхнула:

— Каков негодяй! И ты не станешь мстить ему за это оскорбление?

— Сыновья королевы пользуются правом неприкосновенности, — ответил Роджер. — К тому же, мне наплевать, что мелет этот зажравшийся поросенок, главное, чтобы он держал свои копыта подальше от тебя, дорогая!

Вновь зазвучала музыка, и Роджер, сжав Розанну в объятиях, закружил ее по залу. Она подняла к нему прелестное лицо и с улыбкой прошептала:

— О, как ты божественно танцуешь! Ты ловок и умел во всем, за что бы ни взялся!

— К черту танцы! Я хочу остаться с тобой наедине!

— Я знаю! — выдохнула Розанна. Ей хотелось этого ничуть не меньше, чем ему.

Танцуя, они приблизились к распахнутой двери и выскользнули в коридор в нарушение этикета, согласно которому гости имели право удалиться из зала лишь после того, как его покинут король с королевой.

Едва войдя в отведенную им спальню, Розанна сняла роскошное новое платье, опасаясь, что Роджер в своем нетерпении может повредить драгоценный наряд. Он успел раздеться раньше, чем она, и, подхватив ее на руки и опустив на ложе, принялся стаскивать чулки с ее стройных ног. Он покрыл поцелуями ее щиколотки, колени и бедра. Розанна стонала от наслаждения. Роджер подавил желание овладеть ею немедленно — он хотел дать время ее страсти разгореться до предела. И он по-прежнему неистово жаждал ее ответной любви. На сей раз ему было мало одного лишь единения их тел — он мечтал, чтобы пламя, сжигавшее его душу, охватило и все существо Розанны. Она должна была принадлежать ему безраздельно!

Розанна наслаждалась его умелыми ласками. Когда вожделение ее достигло предела, она хрипло простонала:

— О, Рэвенспер, пожалуйста… — и изогнулась ему навстречу.

— Розанна, посмотри мне в глаза! — потребовал он. — Я знаю, чего ты ждешь от меня, но не собираюсь брать тебя, как продажную женщину. Признайся, ведь ты любишь меня?

— Нет! — воскликнула она, по-прежнему не желая признать его власть над собой.

Он провел своим огромным членом меж ее ног.

— Ведь ты хочешь этого, не так ли?

Она всхлипнула, подавшись ему навстречу.

— Нет! — сказал Роджер, когда она протянула руку, чтобы направить возбужденный член в глубину своего лона. — Ведь если ты, не любя меня, тем не менее расточаешь мне ласки и принимаешь мои, то чем же ты лучше самой заурядной шлюхи?! Душа твоя холодна, но тело горит в огне вожделения! Скажи, разве ты хочешь, чтобы я овладел тобой, как куртизанкой, торгующей своими ласками?

— Нет, нет, Рэвенспер! — взмолилась она.

— Меня зовут Роджер!

— Рэвенспер! — упрямо повторила она.

— Черт тебя побери, бессердечное создание! — взорвался он. — Я-то думал, ты хоть немного любишь меня!

В голосе его звучала такая горечь, что Розанна не выдержала. Из глаз ее заструились слезы. Раскрыв ему объятия, она воскликнула:

— О, Роджер, я люблю тебя! Прежде я никогда не думала, что смогу любить так неистово, так горячо и страстно!

Роджер пережил счастливейшую минуту в своей жизни, ибо любовь Розанны была его самой заветной мечтой с тех самых пор, как он впервые увидел ее. Тела их соединились, и оба пережили блаженнейший экстаз, равного которому ни он, ни она не испытывали никогда прежде.

Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и Роджер, поглаживая ее по голове, вполголоса проговорил:

— О, моя ненаглядная Розанна, если бы ты знала, как я люблю тебя!

Розанна чувствовала себя не просто бесконечно счастливой. Она знала, что рядом с Рэвенспером ей некого и нечего бояться, что она надежно защищена от всех бед и невзгод. Никогда еще не ощущала она такого блаженного покоя и умиротворения. Ей стало казаться, что встреча с ним была предопределена еще до ее рождения, что единственное ее предназначение на земле — любить его и быть любимой им.

— Я чуть не сошел с ума, когда обнаружил, что ты освободила Фитцхью и что обоих твоих коней не было в конюшне, — прошептал Роджер. — В первую минуту я подумал, что ты сбежала вместе с ним!

— Прости меня, Роджер! Мне не следовало освобождать его! Твои подозрения оправдались: он и вправду был замешан в заговоре против короля! Но я так боялась, что ты лишишь его жизни из-за меня! Разговоры об измене королю я считала просто выдумкой!

Роджер провел пальцами по ее нежной шее:

— Я ревновал тебя к этому негодяю, хотя и понимал, что ты не могла всерьез увлечься им, ведь тебе просто хотелось поиграть в любовь со смазливым юнцом.

— Наверное, я казалась тебе глупой маленькой вертихвосткой!

Роджер смущенно усмехнулся:

— А я боялся, что кажусь тебе старым дураком, по уши влюбившимся в молоденькую девчонку!

— Давай поскорее уедем отсюда! Мне так не терпится увидеть Рэвенспер!

— Завтра, моя радость. Надеюсь, мне удастся уговорить Неда отпустить нас.

— Я не смогу заснуть при таком ярком свете! — сказала Розанна и, выскользнув из постели, принялась задувать свечи. При виде ее прелестной фигуры, окутанной прядями спускавшихся до колен волос, Роджер почувствовал, как на глаза его навернулись слезы восхищения.

Они пробудились от сна в одно и то же мгновение.

— Можно мне поцеловать тебя? — спросил Роджер, с любовью глядя в глаза Розанны.

— А знаешь, — призналась она. — Когда ты вчера вошел в гостиную королевы, я подумала было, что ты меня поколотишь!

— Разве я осмелился бы поднять руку на монахиню? — пошутил он.

— К тому же — беременную! — в тон ему добавила Розанна.

Лицо Рэвенспера при этом известии приобрело суровое, мрачное выражение, в глазах его мелькнул неподдельный ужас.

— Нет! Скажи, что ты пошутила, Розанна! — воскликнул он охрипшим от волнения голосом.

Розанну обескуражила его реакция на это радостное известие. Она так надеялась сделать ему приятный сюрприз, но вместо этого привела его в смятение. Глаза ее наполнились слезами. Выходит, ее любимый и любящий муж вовсе не желал, чтобы она подарила ему ребенка!

— Черт бы тебя побрал, Рэвенспер! Неужели ты не мог хотя бы сделать вид, что рад этому?! Ведь это наш с тобой ребенок!

— Розанна… — начал он.

— Не говори ничего! Не смей ко мне обращаться! — крикнула она.

Ее тон показался ему донельзя обидным. Ведь он хотел объяснить ей, почему его так напугало известие о предстоявших ей родах, а она не дала ему говорить!

Розанна, сердито сопя, размышляла о странном поведении мужа. Она могла приписать его неудовольствие в связи с грядущим прибавлением семейства лишь одной причине: он наверняка решил, что отцом ребенка является сэр Брайан!

— Как ты мог заподозрить меня в неверности?! — с негодованием воскликнула она.

— Мне такое и в голову не приходило, пока ты сама не заговорила об этом!

Поднявшись с постели, он схватил со стула свою одежду и вышел в соседнюю комнату.

На следующую неделю в Вестминстере было намечено множество торжественных церемоний, но Роджер, уединившись с королем, упросил того позволить им с женой немедленно отбыть к себе домой.