Картин у Страттона не было. Его кто-то обманул.

У меня возникло дурное предчувствие.

— Слушай, Элли, — сказал я, — я был с тобой не до конца откровенен.

Она прищурилась.

— Что, опять? И в чем же дело?

— Я, возможно, знаю человека, который в этом замешан.

— Еще один старый приятель?

— Нет, — покачал головой я. — Мой собственный отец.

— Твой отец?! Я знаю, что он сидел. Но как он мог быть за­мешан в семи убийствах?

— Возможно, он знает, кто такой Гаше.

— Слушай, а почему ты молчал об этом до того, как я ради те­бя поставила на кон свою карьеру? — проворчала Элли.

Я рассказал ей, что Микки никогда бы и шагу не ступил, не посоветовавшись с моим отцом, и описал нашу встречу с отцом на стадионе.

— Знаешь, судя по всему, — сказала Элли, — нам придется его допросить.

— Это ни к чему не приведет, — сказал я. — Он не раско­лется. Он был готов к тому, что все это ляжет на плечи его собственного сына. Впрочем, он их точно не убивал. Микки ему был как сын. И из-за этих разборок он потерял уже дво­их. — Я вспомнил бездыханное тело Дейва. — Не говоря уж обо мне.

Элли продолжала меня удивлять. Она вдруг взяла меня за руку:

— Нед, мне искренне жаль твоего брата.

Я посмотрел ей в глаза и заставил себя улыбнуться.

— Элли, ты веришь, что у меня картин нет? Ты понимаешь, что я не убивал ни своих друзей, ни Тесс, ни Дейва…

— Верю, — кивнула Элли.

Я посмотрел в ее ласковые голубые глаза, и что-то во мне пе­ревернулось. Может, от того, какой она была на приеме у Страттона, когда бросила ему вызов. Может, дело было в том, что сейчас ради меня она рисковала всем.

— Элли, не арестовывай меня за это…

Я погладил ее по щеке и поцеловал в губы.

И почти был готов к тому, что она влепит мне пощечину.

Но она этого не сделала. Я обнял ее, прижал к себе. Я чувст­вовал, как бьется ее сердце. Иногда достаточно одного поце­луя, чтобы искры из глаз посыпались. Они и посыпались.

Мы отступили друг от друга. Я стоял не дыша.

— Нед, это неправильно.

— Знаю. Прости меня, Элли. Просто я так обрадовался то­му, что ты мне веришь.

— Я не про это, — улыбнулась она. — Это было замечатель­но. Я думала про Страттона. Если он пошел на кражу ради страховки, почему он так требовал, чтобы нашли краденое?

— Может, он захотел всего сразу?

— Слушай, — сказала она, собравшись, — не придавай это­му значения, Нед. Это было все равно что рукопожатие. Чтобы закрепить наше соглашение. Можешь считать меня старомод­ной, но тебя разыскивает полиция, а я служу в ФБР. Кроме то­го, у нас полно дел. Тебе надо идти.

— Но все равно спасибо, что поверила мне, Элли. Мне дав­но никто не верил.

В мастерскую Джефа я вернулся к полуночи. И, к своему удивлению, обнаружил, что горит свет. Джеф сидел, закинув ноги на стол, с неизменной бутылкой пива в руке. По телевизо­ру Джей Лено брал интервью у Николь Кидман.

— Тебя что, национальная гордость разбирает? — спросил я, усевшись рядом с ним.

— Она австралийка, старичок. А я — новозеландец, — отве­тил Джеф. И предложил мне пива. — Ну, как прошла вечерин­ка? Телки красивые были?

— Одна, — ответил я.

— Эти высокие девки… — На меня Джеф внимания не обра­щал, он разглядывал Кидман. — Мне с ними всегда как-то не­ловко. Есть у меня одна знакомая…

— Джеф, — перебил его я, — ты хочешь узнать, что было сегодня вечером?

— Вообще-то я хотел тебе сказать, что ты правильно сделал, взяв меня в команду. Эта моя приятельница два раза в неделю работает ночным портье в «Бразильском дворе».

— И что же?

— Во-первых, старичок, должен тебе сказать, что та милень­кая австралийка, с которой ты познакомился, была вовсе не та­кой, какой представлялась тебе.

— Я это уже пережил, — сказал я.

Он развернулся ко мне:

— Что тебе говорит имя Страттон?

— Страттон встречался с Тесс. Мне уже сообщили.

— Не то, старичок. Я говорю о Лиз Страттон.

Он наслаждался моим изумлением:

— Как ты думаешь, заслужил я премию за такую работу?

Элли пообещала мне разузнать что-нибудь о Лиз Страттон.

А я вел себя как и положено настоящему беглецу. Весь день просидел в крохотной комнатушке над гаражом Джефа, ел ра­зогретую в микроволновке лазанью и смотрел телевизор. Сле­дующий день я провел точно так же.

Под вечер второго дня ко мне постучался Джеф.

— Общий сбор! — крикнул он. — Открывай!

Я распахнул дверь. К моему изумлению, на пороге стояла Элли, а за ее спиной маячил Джеф с улыбкой до ушей.

— Спасибо, старичок, что у тебя хватило ума не посвящать в наши дела никого, кроме ФБР.

— Насколько я понимаю, вы знакомы, — сказал я.

— Когда ты, Недди, говорил про агента ФБР, — заметил Джеф, — я и подумать не мог про Джоди Фостер.

В черном костюме и розовой блузочке она выглядела потря­сающе, только вот вид у нее был измученный.

— Что тебе удалось узнать про Лиз?

— Немного. — Она взяла бутылку пива и сделала глоток. — Ее девичья фамилия — О'Каллахан. Из старинной флоридской семьи. В основном в роду были судьи и адвокаты. Люди сдер­жанные и весьма влиятельные. За Страттона она вышла восем­надцать лет назад. Мне говорили, что благодаря ей он проник в круги, которые финансировали его бизнес.

— Элли, нам необходимо с ней побеседовать.

— Я пыталась, — вздохнула Элли. — Страттон не выпуска­ет ее из виду. Она даже обедать не ходит без охранников. Нам нужен кто-то из ее круга. Кто-то, кто имеет к ней доступ. Кто может ее разговорить. У меня таких связей нет.

— У меня есть один вариант, — сказал я.

Бывает, человек называет себя твоим другом, но ты не зна­ешь, так это на самом деле или нет. Жизнь научила меня, что друзей до гроба не бывает, так же как и врагов до гроба. Быва­ют только интересы — до гроба. На следующее утро я кое-кому позвонил.

— Это я, Нед.

Ответа не было. Я забеспокоился — уж не ошибся ли я.

— Да, дружок, ты слишком глубоко засунул свой шланг, — сказал наконец Солли Рот. — Что непростительно для парня, который чистит бассейны.

Я не засмеялся. Он на это и не рассчитывал.

— Помнишь, Солли, когда я уезжал, ты говорил, что люди просто так не бросают дом посреди ночи. Что решить можно любую проблему. Я понимаю, как все это теперь выглядит. Я только хочу знать: ты от своих слов не отказываешься?

— Сынок, я тебя полиции не сдал. И я знаю, что ты этих пре­ступлений не совершал.

— Действительно не совершал, Солли. Но мне нужно это до­казать. Могу я на тебя положиться, Солли?

— Знаешь, на что ты можешь положиться, Нед? — ответил Солли. — Я бывал в таком положении и понял, что получишь ты пожизненное или нет, зависит лишь от одного — насколько надежные у тебя друзья. У тебя есть такие друзья, Недди?

— Не знаю, — ответил я. — А ты, Солли, не из их числа?

— В таких делах, — хмыкнул Солли Рот, — я друг очень на­дежный.

— Так с кем мы тут встречаемся? — Джеф остановил мото­цикл на парковке.

Мы вошли в кафе «Грин». Человек, с которым мы должны были поговорить, сидел в углу. Седой мужчина в синем джем­пере. Перед ним лежала раскрытая «Уолл-стрит джорнал».

Я подошел к его столику.

— Так, значит, ты меня не сдал? — сказал я с искренней благодарностью.

— А какой мне с этого был бы прок? — ответил он, подняв на меня глаза. — Ты же мне двести пятьдесят долларов в рамми проиграл и пока что не отдал.

Я улыбнулся. Он тоже. Мы пожали друг другу руки.

— Рад тебя видеть, сынок, — сказал Сол, рассматривая ме­ня. — Похоже, тебе действительно пришлось худо, раз ты ре­шился состричь свою шевелюру.

— Пора меняться, — ответил я.

— Присядешь? — спросил Сол и взглянул на Джефа. — А это тот парень, про которого ты говорил?

— Джеф, это — Сол Рот.

— Сол Рот! — воскликнул Джеф, выпучив глаза. — Неуже­ли это Солли Рот из Палм-Бич? Тот самый, чья тридцатиметро­вая яхта стоит у причала?