Стоящий у входа в зал заседаний кабинета министров караул быстро сложил оружие при виде роты солдат во главе с капитаном, уверенно марширующих по коридорам дворца. Шагавший рядом с Покровским Савельев с огромной радостью отшвырнул с дороги какого-то военного адъютанта, пытавшегося закрыть двери перед идущими фронтовиками. Фельдфебель решительно распахнул двери зала, в котором располагалось Временное правительство, и почтительно пропустил вперед капитана.

Сидевшие за огромным столом люди в страхе вскочили при виде торжествующих солдат, которые стремительно ворвались в помещение. Все члены правительства ещё никак не могли осознать реальность происходящего, настолько быстро и неожиданно для них произошёл этот переворот, осуществлённый каким-то неизвестным капитаном.

А сам герой этих событий с глубокой грустью и разочарованием всматривался в лица людей, которые возомнили себя великими правителями и своими преступными деяниями вели страну к гибели. Какими жалкими и растерянными оказались те, кто совсем недавно командовал военными, не имея на то ни знаний, ни опыта.

Вся политика этих господ министров строилась на заигрывании с народом, но сейчас этот вооружённый народ был готов немедленно растерзать правительство.

Всего несколько секунд царила в душе у капитана эта опустошённость после достижения цели, затем офицерская натура привычно вышла на первый план. Прервав свои раздумья, он глубоко вздохнул и громко, отчетливо произнёс:

– Господа министры, вы арестованы!

– Это произвол! – гневно откликнулся один из министров, но стоявший рядом с Покровским фельдфебель не собирался вступать с ним в дискуссию.

– Молчать! Смирно! Приготовить документы их благородию, – рявкнул Савельев, и это впечатляюще подействовало на господ министров. Они моментально сбились в кучу и принялись лихорадочно шарить по карманам. Покровский одобрительно кивнул головой подчиненному и приказал:

– Выставь наружные караулы и будь готов конвоировать господ министров в Петропавловскую крепость.

От этих слов гул недовольства прошел среди членов правительства, но тут же умолк, лишь стоило фельдфебелю грозно посмотреть на них.

Покровский для проформы ознакомился с документами арестованных, а затем, вернув паспорта владельцам, подошел к столу и, не предлагая садиться, спросил:

– А где же господин Керенский?

– Александр Федорович отбыл в американское посольство, – учтиво объяснил министр финансов, полагая, что менее других рискует своим положением.

– Ясно, – неторопливо произнес Покровский, – жаль, что не застали. Что ж, господа, теперь вам придется отвечать за все его деяния.

Министры вновь возмущенно загалдели, но моментально присмирели, едва Савельев многозначительно кашлянул.

– Господа, у вас есть только один шанс вернуть себе честное имя: отправить покаянную телеграмму Верховному правителю России генералу Корнилову. В ней вы должны разъяснить Лавру Георгиевичу, что не принимали участия в заговоре господина Керенского, пытавшегося с помощью освобожденного из тюрьмы Дыбенко узурпировать власть в стране. Что вы ждете его приезда в столицу, а на это время слагаете с себя все полномочия. Только в этом случае я могу гарантировать вам непредвзятое разбирательство во всем случившемся. Подумайте, господа, в вашем распоряжении две минуты.

Закончив речь, капитан уже привычным жестом откинул наружную крышку своих часов и стал ждать. В это время двери зала быстро раскрылась, и в комнату вбежал запыхавшийся вестовой. Он подскочил к капитану и что-то быстро зашептал.

– Все ясно. Всех в Петропавловку, – приказал Покровский, и солдат немедленно бросился исполнять его приказ.

– Вам интересно, что случилось? Охотно удовлетворю ваше любопытство. Нашей артиллерией потоплена «Аврора», а рядом с дворцом толпой растерзан Дыбенко, главный помощник господина Керенского в его неудачном заговоре.

Эти слова молниеносно подействовали на министров. Через пять минут телеграмма была составлена и вручена Покровскому.

– Я очень рад, господа, что вы сделали этот важный шаг. Телеграмма будет немедленно отправлена его превосходительству, а пока вам придется временно побыть под присмотром фельдфебеля. Он назначается комендантом дворца и сможет навести здесь полный порядок.

– Не извольте беспокоиться, вашбродь, муха не пролетит! – радостно произнес Савельев, чётко откозыряв капитану, который вместе с листком бумаги направился к дверям.

У самого выхода Покровский остановился и вместо прощания произнес:

– Согласитесь, господа, что это лучше казематов крепости, в которую, я думаю, вас было бы очень трудно доставить из-за сопротивления толпы.

В ответ господа министры, все как один, облегченно закивали головами. У них совершенно не было желания выходить к народу в этот день.

Корнилов прибыл в столицу через сутки, встреченный на вокзале «почётным караулом» из министров Временного правительства и восторженной толпой горожан, воочию желающих увидеть собственными глазами Верховного правителя России.

Ближе к ночи усталый, но бодрый генерал потребовал к себе Покровского.

– Так вот кому я обязан столь громким званием, – произнес Корнилов, крепко пожимая руку капитану, – спасибо за всё, сделанное вами, дорогой Алексей Михайлович, не только от меня лично, но и от всей России!

– Служу Отечеству! – коротко ответил Покровский, щелкнув каблуками и склонив голову.

– Если бы не ваш самоотверженный прорыв в город, всё могло бы закончиться для нас всех очень плачевно. Сидеть бы нам с вами в Петропавловке как важным государственным преступникам, – произнёс Корнилов и улыбнулся. Затем лицо генерала вновь приняло серьезное выражение, и, с сожалением в голосе, он сказал: – За совершенный подвиг вас непременно стоило бы наградить Георгиевским крестом, но пролитая вами кровь мирных людей, даже за правое дело, не позволяет мне сделать это. Равно, как и произвести вас в следующий чин. Прошу понять меня правильно и не обижаться, господин капитан.

– Я сделал всё не ради чинов и наград, а ради спасения Родины, Лавр Георгиевич. И огромной радостью для меня было делать одно общее с вами дело.

От такого ответа усталое лицо Корнилова вновь расцвело радостью жизни:

– Премного вам благодарен, Алексей Михайлович. Единственное, что могу предложить вам, – это место моего личного адъютанта, как вы на это смотрите?

Услышав это предложение, Покровский вновь вытянулся перед генералом и повторно щелкнул каблуками:

– Это огромная честь для меня, ваше превосходительство, и лучшей награды, чем эта, для меня и не надо.

– Рад, очень рад, что рядом со мной будет столь блестящий офицер, как вы. Ну, раз вы согласны, то немедленно приступайте к работе, Алексей Михайлович. Дел у нас с вами ох как много, и самое главное – война.

Капитан Покровский внезапно ощутил, что уже порядком замерз, стоя в тамбуре поезда Верховного главнокомандующего и вспоминая отчаянные минуты своей жизни уходящего года. Сигарета давно погасла в его окоченевших пальцах, и капитан быстро швырнул ее в бак с песком, специально предназначенный для этого.

Быстро взглянув на часы, офицер поправил сползшую с плеча шинель и поспешил в вагон. Приближалось время его доклада.

Из обращения генерала Корнилова к русскому народу от 29 августа 1917 года

Дорогие сограждане, братья и сестры. Вот уже в течение трех лет наше многострадальное Отечество ведет праведную борьбу с коварным и сильным врагом, защищая от него свои города и села, поля и леса, церкви и погосты. Три года он напрасно пытается сломить силу русского солдата и его оружия, каждый раз получая на все свои происки достойный ответ. Однако, к большому позору, у внешнего врага появились внутренние помощники, подлые предатели Земли Русской. Купленные на немецкое золото, они нанесли нашей стране предательский удар в спину в самый трудный для нее момент.