Миша пожал плечами. И правда, зачем?
Легок на помине, по стеночке в холл просочился Макс. Лицо его в тусклом каминном свете казалось изысканно фисташковым.
- А что это вы тут делаете? - натурально удивился он.
- А в хоккей играем, - отозвалась Лора.
- Ты, лемур несчастный, что, опять ширялась?
Крепко схватив Лору за запястье, Макс дернул ее вверх. Едва удержавшись на ногах, она вырвала руку и с силой швырнула в камин пустой бокал. Радужным веером брызнули осколки.
- Нет, ты глянь только на нее, Миха! - Макс оттолкнул Лору в угол. - Два раза тратил бешеные бабки, ложил бабу в лучшие клиники лечиться. Божилась, что больше ни-ни. А выйдет - и снова за свое. И почему я ее терплю до сих пор - сам не понимаю. Давно пора поганой метлой - да под жопу.
Лора сощурилась так, что глаза исчезли, превратились в узенькие щелки. Ее левая щека непроизвольно подергивалась. Миша, с которым первая жена Дина пыталась ссориться двадцать пять часов в сутки, больше всего на свете ненавидел семейные скандалы, в особенности чужие. Он был человеком мягким, покладистым, чем все без зазрения совести пользовались. Дина же была просто фурией, поэтому ему все же приходилось огрызаться. Но терпеть чужую грызню?!
- Стоп, братцы! - крикнул Миша. - Вы забыли, новый год начался. Хорош голосить. А то весь год так проведете. И весь век. И все тысячелетие.
- Ты же сказал, что новый век начнется только через год! - уставилась на него Лора, но Миша не отреагировал. Главное, дело было сделано: скандалисты соскочили с опасной борозды и переключились на другую тему.
- Народ, выползай! - заорал Макс. - Антракт окончен. Трубы горят!
Где-то наверху со скрипом открылась дверь.
- Ну-ка быстро, кто спустится первым? - зелень покинула лицо Макса словно по волшебству. - Ставлю на Савченко.
- Вадик, - сказал Миша.
- Ксана, - Лора снова опустилась на шкуру.
Но первой, накинув на плечи шубу, в холл вошла Лида. Не говоря ни слова, она села в угол.
- Что с тобой? - довольно-таки спокойно поинтересовался Миша.
- Да ничего. Открыла окно, начался сквозняк. Во-первых, замерзла, во-вторых, снег в глаза попал. Тушь потекла.
- Потому что тушь надо хорошую покупать, а не давиться жабами над каждой копейкой. Как будто у вас семеро по лавкам. Или на инвалидную пенсию живете, - подала голос Лора.
- Какая ты, Лорка, злая все-таки. Не Лорка, а хлорка, честное слово. Пошла бы ты укололась, что ли! - отпарировала Лида.
- Да вы что, сговорились? - Лора вскочила, будто под задницей у нее развернулась пружина. - Один говорит: ты что, ширялась? Другая: пошла бы ты укололась. Я тебе сейчас так уколюсь!
- Девочки, не ссорьтесь! - с фарисейской улыбкой пробормотал Макс: его перебранка забавляла.
- Что тут за вопли? - спросила, спускаясь по лестнице, Оксана. Она успела переодеться, сменив длинное платье на узкие черные брюки и голубой свитер. Ее длинные каштановые волосы, прежде собранные в узел, теперь свободно падали до талии.
- Это Лида с Лоркой решили подраться для разминки, - ответил Макс.
- А где Вадим? - поинтересовалась Лида.
- Душ принимает в потемках, пока вода еще не совсем остыла. Сейчас придет.
- Что я тебе говорила? Голубки, аж завидно, - шепнула Лора, усаживаясь рядом с Мишей. Тот снова молча пожал плечами. - Хоть бы Максик мне изменил что ли, да так, чтобы потом от чувства вины извелся. Впрочем, мы не женаты.
Держа в руке рюмку, она продолжала бубнить на эту тему, пока ее монолог не прервало появление Вадима. Приглаживая потемневшие от воды волосы, он медленно спустился и вошел в холл, прикрыв за собой дверь.
- Ну что, уже нолито? - спросил Вадим..
- Тост! - Макс передал ему рюмку.
- Как говорит наш любезный хозяин, dobrou chut’ vám přeje pražská kanalizace!
- А еще раз - и по-русски? - Лора лихо опрокинула рюмку и закусила шампиньоном.
- Приятного аппетита вам желает пражская канализация.
- Фы! - Лора сморщила нос. - Вполне в Генкином духе. Кстати, а где он, спит, что ли? Или персонального приглашения ждет?
- Генка! - гаркнул Макс, да так громко, что Лида вздрогнула и пролила вино: она так и держала свой бокал, даже не пригубив.
Тишина. Только шепот пламени в камине и вой ветра за окном. Вой, в который вплетались плач и хохот.
- Может, правда, спит? - неуверенно сказала Оксана.
- Или ширнулся, - предположила Лора.
- Он что... того? - удивился Миша.
- А ты не понял? Кажется, уже все сообразили. Конечно, того. Натуральный нарком. Путей сообщения.
- Почему путей сообщения? - не поняла Оксана.
- Потому что ширнулся и отъехал.
- Конечно, тебе виднее, ты же у нас специалист, - съязвила Лида.
Лора яростно сощурилась и хотела ответить что-то едкое, но оперативно вмешался Миша:
- Так что, панове, будем Генку звать или обойдемся?
- Та нехай дрыхнет! - Лора презрительно фыркнула. - Генка с возу! А то придет, и снова начнутся бредни про зимний лагерь и гору высотой в тысячу двадцать один метр. Старожил хренов. Хоть повеселимся на свободе. Умолкните, трубы, умри, все живое!
Но веселья не получалось. Все восемь дней, сначала в Праге, потом здесь, в горах, они сначала тихо зверели от Генкиных выходок, затем каждый схлестнулся с ним всерьез - тет-а-тет, разумеется. А уж его последняя шуточка с новогодними подарками... Казалось, Генка поставил себе задачу не возродить былые отношения, а разорвать их окончательно. Настроение было испорчено давно и надолго. Пили мрачно и, большей частью, без слов. Темнота, которой сначала камин и свечи придавали романтическую окраску, действовала на нервы.
“Отвратительней Нового года у меня еще не было!” - говорил себе каждый из шестерых.
- Я больше не пью! - простонала наконец Лида.
- А больше и нету. Во всяком случае здесь. Эй, Геныч! - крикнул Макс, открыв дверь в коридорчик, откуда на второй этаж вела лестница. - Гости хотят водовки. Или «Бехеровки». Или еще какой отравы.
- Да ты глянь, какой козел! - взорвалась Лора, не дождавшись ответа. - Сейчас пойду и набью ему морду. Нет, давайте все вместе пойдем и набьем ему морду.
Она вскочила и, спотыкаясь на высоких каблуках, бросилась к лестнице, но на первой же ступеньке чуть не упала, и Макс, прихватив свечу, поспешил за ней.
Лида свернулась клубочком на диване и закрыла глаза. Миша устроился на покинутой Лорой шкуре, потягивая вино и глядя в камин. Оксана посмотрела на Вадима, чуть прихмурив брови: “Может, пойдем отсюда, а?”. Он встал, и тут сверху донесся отчаянный визг, а затем - длинная матерная тирада.
На секунду-другую все замерли. Даже ветер как будто стих. Где-то в темноте цокали секундной стрелкой невидимые часы, наверху невнятно причитала Лора. Первым сорвался с места Михаил, за ним, переглянувшись, Вадим и Оксана. Сзади плелась бледная, как полотно, Лида.
Деревянная лестница вела к небольшой площадке с резными перилами. Стена была затянута драпировкой с абстрактным узором, в складках которой пряталась дверца на чердачную лесенку. Справа и слева от площадки симметрично располагались по три комнаты: в торцах две ванные, а напротив друг друга, дверь в дверь - спальни. Справа жили Генка и Садовские, слева - Одинцовы и Лора с Максом.
