Литмир - Электронная Библиотека

Кэм был великолепным мужчиной. Широкие плечи сходились к четко очерченной талии, бока и ягодицы были подтянутыми. Габриель почти завидовала гладким мышцам на его атлетических руках и бедрах. «Он станет грозным соперником в любом состязании», – подумала она. Мощную грудь герцога покрывала густая поросль темных волос, сужающаяся к талии и расширяющаяся в паху.

Габриель никогда еще не видела возбужденного мужчину. Ее собственное желание вспыхнуло и стало убывать. Обретя дар речи, девушка, запинаясь, произнесла:

– Ты… прекрасен. Но… Кэм… я не думаю… это ведь невозможно?

Черт побери, он ведь так старался не напугать ее. Ему следовало предвидеть, что, впервые увидев возбужденного мужчину, она будет ошеломлена. На мгновение Кэм задумался, не потушить ли свечи. Но нет, он не может лишить себя возможности взять Габриель так, как представлял множество раз, наяву и во сне. Он видел ее обнаженной, когда был бессилен что-либо предпринять. Теперь все было иначе.

Осторожно, не торопясь, Кэм растянулся на кровати рядом с Габриель.

– Твое тело было создано для моего, – сказал он ей.

Герцог заметил сомнение, блеснувшее в глубине ее глаз, и не смог сдержать улыбки. И тогда, впервые, Кэм вспомнил о том, что собирается причинить Габриель некоторую боль. Он решил, что это не должно помешать ему. И, к своему стыду, вознамерился не говорить Габриель ничего, пока не будет слишком поздно отступать.

Кэм медленно стянул с Габриель ночную сорочку и распустил сияющие волосы девушки по подушкам, положив один локон через плечо между ее грудей. Его пальцы разглаживали эту полоску золота, струящуюся по груди, не спеша повторяя каждую линию и впадинку, спокойно овладевая тем, чего не касался до него ни один мужчина.

Габриель оказалась в точности такой, как он ожидал, и, вместе с тем, гораздо прекраснее. Он должен был предвидеть, что почувствует, какая она гибкая, гладкая на ощупь и невероятно мягкая. Кэм наклонился над ней и поцеловал ее обнаженное плечо, ощутив еле заметный и неожиданный запах розовой воды. Габи могла бы окунуться в целый бочонок рыбьего жира, и это бы ровным счетом ничего не изменило. При этой мысли Кэм улыбнулся.

Улыбки не было на лице герцога, когда его губы сомкнулись на кораллово-красном соске. Когда он стал жадно сосать, Габриель вздрогнула. Все ее тело напряглось и постепенно расслабилось под ним. Она застонала, и Кэм почти совсем перестал дышать. Ему с трудом удалось вдохнуть порцию воздуха в легкие.

Так вот что обещали его глаза все эти недели, думала Габриель. Она отдавалась течению, с головой погружалась в сладостные ощущения, не в силах побороть волну его страсти. Кэм тянул ее вниз, в ту темную пучину, где единственная надежда на спасение заключалась в том, чтобы крепко держаться за него. Последняя связная мысль Габриель была о том, что если она утонет, то потянет его за собой.

Их тела, казалось, стали единым целым. Кожа терлась о кожу и начинала гореть; дыхания смешались; губы ласкали и наслаждались лаской; слова любви слетали с уст. Когда Кэм пальцем проник в Габриель, между ними взорвалась страсть.

Он сопротивлялся ее ладоням на своих плечах, умолявших покрыть ее тело. Мощной ногой Кэм раздвинул напряженные бедра Габи, пытаясь успокоить ее словами, которых потом не вспомнит. Он не хотел делать ей больно. Господи, меньше всего на свете он хотел причинять ей боль! Она не понимала. Она горела, и он воспламенялся от этого пожара. Мольбы Габриель стали звучать слишком часто, и отступать было уже поздно.

Его губы заглушили ее крик боли и изумления. Габриель застыла, словно статуя. Кэм поднял голову и подождал, пока она откроет глаза. Когда ее ресницы затрепетали, он увидел кипящий гнев в зеленом пламени глаз. Кэм набросился на губы Габриель, проглотив длинную череду ругательств, которые, как он догадывался, готовы были обрушиться на него. Габриель безжалостно впилась ногтями в плечи Кэма, пытаясь вытеснить его оттуда, куда перед этим умоляла войти. Ее слезы стали для него молчаливым горьким упреком. С бесконечной неясностью он осушил их губами.

– Теперь ты женщина, – хрипло прошептал Кэм. – Моя женщина. Моя жена. – И нежными поцелуями и бесконечно долгими ласками стал снова нагнетать в ней страсть, пока Габриель не задрожала от такого же безумного желания, какое сжигало его самого. Только тогда он начал двигаться.

В какой-то момент она стала сопротивляться. Руки Кэма скользнули к ее бедрам и подняли их, обучая старому, как мир, ритму. Кровь застучала у Кэма в висках, когда Габриель начала двигаться вместе с ним. А когда она достигла вершины, унося его с собой, и ее пронзительный крик наслаждения утонул у него во рту, он подумал, что его сердце выпрыгнет из груди.

Кэм лежал, уткнувшись в волосы жены, одной рукой обнимая ее за талию. Он не хотел разбираться в своих ощущениях. Герцог чувствовал себя покоренным. Еще ни одна женщина не отдавалась ему так беззаветно. Кэм не ожидал этого. Он привык, так или иначе, расплачиваться за интимные удовольствия. Насколько было известно Кэму, еще ни одна женщина не хотела исключительно его самого. Он сказал себе, что это так похоже на Габриель – не думать о цене.

Габи лежала, глядя перед собой, после того как Кэм отстранился от нее. Приходя в себя после взрыва страсти, она не проронила ни слова. Кэм начал беспокоиться. Он обнял жену, словно защищая ее своим телом от всех опасностей.

– О чем ты думаешь? – нежно спросил он.

Габриель зашевелилась на подушке и повернулась к мужу. Кэму понравилось выражение ее глаз, изумленное и счастливо-сонное. Хотя Габриель едва заметно коснулась его обнаженной груди, он всем телом ощутил силу этого прикосновения.

– Это все меняет, – сказала она.

– Да. – Кэм нежно поцеловал ее глаза и губы.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не буду отправлять тебя назад, во Францию. – Он пытался найти ответы, которые Габриель сможет принять. – Саймон убедил меня, что это худшее, что я могу сделать. Как ты объяснишь свое отсутствие на протяжении всех этих месяцев?

– Тебе следовало подумать об этом раньше.

– Когда я только привез тебя сюда, меня это не волновало.

Габриель подождала продолжения фразы, но Кэм молчал, и она произнесла:

– Ты не хочешь думать, англичанин. А тебе не приходило в голову, что я размышляла над этим вопросом?

Кэму понравилось, что она произнесла слово «англичанин» так, будто ласкала его. Улыбнувшись, он спросил:

– И какое же ты приняла решение?

Габриель задумчиво ответила:

– Я уверена, что Ролло был бы счастлив жениться на мне. Мы могли бы пустить слух, будто дедушка отказывался давать согласие на наш брак, поэтому мы сбежали и тайно обвенчались.

Кэм не заметил, как его рука так сильно сжалась вокруг талии девушки, что Габи показалось, будто ее кости сейчас треснут.

– Ты моя жена, – сказал он. – Уже сейчас ты можешь быть беременна моим ребенком.

Габриель поспешно опустила взгляд, и Кэма пронзил страх.

– Габриель! – Герцог обеими руками обхватил лицо жены. – Неужели это так плохо?

На кончиках ее губ появилась едва заметная улыбка.

– А ты хочешь этого?

Глаза Габи сверкали.

– Да. Боже мой, да!

И Кэм поднял голову жены, беспощадно, страстно целуя ее губы, силой своего желания говоря ей о том, что боялся выразить словами, в чем боялся признаться даже самому себе.

Впервые с тех пор, как Габриель оказалась за грозными стенами Данрадена, ей позволили покинуть замок через парадный вход. В превосходном желто-коричнево-черном костюме для верховой езды и в залихватски заломленной соответствующего цвета шляпке, она вышла во двор замка, на яркий солнечный свет. Кэм уже сидел верхом на своем великолепном скакуне.

Габриель смущенно улыбнулась мужу, думая о том, как красиво и торжественно он выглядел. А потом она вспомнила ласкового и внимательного любовника, каким он был прошлой ночью, и краска залила ее щеки, делая прекрасное лицо еще привлекательнее. Однако заметив покорное животное, которое привел конюх, Габриель слегка нахмурила брови. Она не заметила мимолетной улыбки, появившейся на лице Кэма и мгновенно исчезнувшей.

50
{"b":"118272","o":1}