Уилли вымученно улыбнулась:
– Извинения ни к чему. Ты не должен огорчать мисс Фуллбрук и ее родителей.
Она проводила его до конюшни, обходя лужи и грязь и то и дело оскальзываясь. Сэм крепко держал ее под руку.
Один из конюхов и колесник изучали колесо. Сэм отпустил руку Уилли и присоединился к мужчинам.
– Ну что, все готово?
– Да, совсем как новенькое. Мы можем… – Конюх осекся, округлил глаза и громко завопил: – Бенджи Ловитт, дурень ты этакий, немедленно убери скотину с моего двора!
Не успели они оглянуться, как на конюшенный двор ворвались две огромные свиньи, бежавшие намного быстрее, чем можно было от них ожидать, да еще и по раскисшей земле! За ними гнался мальчишка, размахивая руками и требуя немедленно остановиться. Уилемина только подумала, что грязь для них – вторая натура, как визжащая свинья поскользнулась, задела колесо Сэма, упавшее на землю, и прошлась по нему своими копытцами. Ее сообщник по преступлению врезался в Сэма, и тот, потеряв равновесие, плюхнулся прямо в грязь.
Все произошло так быстро, что Сэм потерял дар речи и, сидя в луже, потрясенно взирал на окружающих. Уилемина прижала ладонь к губам, чтобы сдержать неуместный смех. Конюх продолжал орать на мальчишку, который пытался отогнать свиней. Однако животных явно интересовали выстроившиеся в ряд экипажи. Колесник сыпал ругательствами, проклиная свиней, разом уничтоживших плоды его труда. Остальные конюхи и их помощники высыпали во двор, чтобы узнать, из-за чего поднялась суматоха. Кто-то пытался помочь парнишке выгнать свиней. Остальные покатывались со смеху. Под конец прибежал сам Гриссом и, размахивая руками, принялся разносить всех и каждого за недосмотр и лень.
Уилемина подумала, что перед ней развернулась настоящая сцена из фарса.
– Уберите чертовых свиней от моей коляски, пока они еще чего-нибудь не натворили! – Громовой голос Сэма мгновенно заглушил всеобщие крики.
По-прежнему сидя в грязи, он продолжал раздавать приказания мальчишке, конюху и колеснику, давая понять, что ему вовсе не смешно и им лучше приняться за дело и подумать, как выправить ситуацию.
Уилемина покачала головой. Должно быть, так чувствовали себя матросы, получавшие выволочку от капитана. Каким грозным и неприступным стал ее Сэм! И невероятно желанным, даже когда испачкан грязью.
Гриссом помог ему встать и рассыпался в пространных извинениях. Сэм отмахнулся и брезгливо оглядел панталоны и фрак. Наконец его взгляд упал на Уилемину, все еще зажимавшую себе рот, хотя смех так и рвался наружу. Сэм взглянул на нее и не выдержал. Уилемина наконец поддалась искушению и засмеялась. Сэм тоже хохотал.
Гриссом позволил себе нерешительную усмешку. Когда они немного успокоились, он немедленно предложил Сэму идти в дом и переодеться.
– Вашу одежду мы вычистим, капитан, а вот колесо придется снова чинить, и на этот раз времени уйдет больше. Тут не только спицы поломаны, но и обод погнут! Чертовы свиньи! Прошу прощения, сэр! Но солнце уже садится, так что вам лучше остаться на ночь. Я позабочусь о комнате для вас, а миссис Гриссом займется одеждой. Ну а пока мы найдем, во что вас переодеть.
Однако Сэм попросил Гриссома достать из багажного отделения коляски саквояж, чтобы взять оттуда смену одежды. Уилемина проводила его в гостиницу, где уже ждал Смитон. При виде странной процессии он вопросительно поднял брови. Уилемина кивнула и подмигнула дворецкому, после чего стала объясняться с женой хозяина, которая громко возмущалась и на все корки честила злосчастного мальчишку и его свиней. Она даже предложила отдать капитану свою спальню, поскольку свободной оказалась только крохотная комнатка в мансарде. Но Сэм решительно отказался, поблагодарил хозяйку и заверил, что с него хватит и маленькой комнаты.
– Я привык к тесным помещениям на корабле, так что любая дыра на чердаке вполне мне подойдет.
Миссис Гриссом кивнула и забрала у него испачканное пальто и шляпу, пообещав их вычистить.
– И я пришлю горничную за грязной одеждой. Не беспокойтесь, мы обо всем позаботимся, – пообещала она. – К завтрашнему утру получите все сухим и чистым. А теперь, если будет угодно, я покажу вам комнату.
Прежде чем последовать за ней, Сэм сказал Уилемине:
– Похоже, я все-таки смогу разделить с тобой ужин.
– Я очень рада, Сэм.
Им было рано прощаться. Она непременно проведет с ним еще несколько часов. Всего несколько часов… Конечно, с ее стороны несколько эгоистично, но что тут страшного? Мисс Фуллбрук придется подождать предложения еще один день. На сегодняшний вечер Сэм принадлежит ей, Уилемине.
Сэм оглядел стол, уставленный блюдами с жареной бараниной, куропатками, картофелем, маринованным луком, фасолью и хлебом с поджаристой корочкой. Миссис Гриссом из кожи вон лезла, чтобы загладить историю со свиньями, грязью и тесной чердачной комнаткой, и делала все, чтобы Сэм не остался голодным. Он с аппетитом принялся за еду, но заметил, что герцогиня почти ни к чему не притронулась.
– Что с тобой, Уилли? – спросил он. – Не по вкусу стряпня миссис Гриссом? Ты, конечно, привыкла к более изысканной кухне?
– У меня французский повар, который упал бы в обморок при виде бараньей ноги и картофеля, плавающих в масле, – улыбнулась она. – По правде говоря, он часто путешествует со мной, но поскольку мы гостили у лорда и леди Тейн – а они тоже держат превосходного повара, – я отослала своего в отпуск.
– И теперь вынуждена довольствоваться простым ужином без модных французских соусов и экзотических приправ? Бедная Уилли.
– Ну, не так уж я избалована, – рассмеялась она. – Иногда могу стерпеть и простую еду. А сейчас я не очень голодна.
– А вот я после многих лет жизни на корабле, где питался исключительно галетами, о которые зуб сломаешь и которыми, прежде чем есть, надо хорошенько постучать по столу, чтобы вытрясти мучных жучков, воспринимаю баранью ногу как манну небесную.
Его тирада повернула разговор к прежней теме: жизни Сэма на море, что, казалось, весьма занимало Уилемину. Та весь ужин бомбардировала его вопросами, и в его пересказе даже утомительная монотонность блокады приобрела более увлекательный оттенок. Особенно ее интересовали подробности его продвижения по службе, весьма необычной для простого парня.
– Я был младшим лейтенантом до абукирского сражения. И в этой великой битве имел честь служить лейтенантом под командованием капитана Льюиса с корабля…
– «Александр».
Сэм удивленно поднял брови:
– Откуда тебе это известно?
Уилли укоризненно прищелкнула языком.
– В самом деле, Сэм, неужели воображаешь, будто я не умею читать? Нильское сражение[4] по значимости – второе после Трафальгарской битвы. И оно было детально описано во всех газетах и журналах. Я даже велела декорировать гостиную в египетском стиле. Тогда это было очень модно.
– Но откуда ты знала, что я служу на «Александре»? Вряд ли мальчишку-лейтенанта упоминали в «Морнинг кроникл».
– Я видела твое имя в списках команды.
Сэм потрясенно уставился на нее:
– Ты читала списки?
Уилли смущенно улыбнулась:
– Узнав, что ты жив, хоть и очень зол на меня, я стала следить за твоей карьерой. Подумать только, целых пять лет я считала тебя мертвым! Но после разговора в театре я узнала, что ты плавал сначала на «Александре», потом – на «Пегасе». Тебе доверили командование «Либрой», а вслед за ней – еще одним кораблем. Твоим первым двадцатипушечным кораблем был «Дартмур», а последним – «Кристобел».
Сэм не сразу обрел дар речи.
– Да будь я проклят! – выдавил он наконец.
– Видишь, я никогда не забывала тебя, Сэм. Известно тебе или нет, но ты унес с собой кусочек моего сердца, и мне всегда было важно знать, где ты.
У него сразу стало тепло на сердце.
– Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Уилли. При такой жизни, как у тебя: приемы, балы, веселье, роскошь… мне в голову не приходило, что ты думаешь обо мне.
