— Вот это я и хочу тебе объяснить. Ты записываешьсяна прием к тюремному врачу. Тебе уже долгое время плохо. На осмотре у врача надо украсть шприц, а после этого подружиться с поваром. С твоим характером и знанием кухонных рецептов это нетрудно. У повара ты просишь немного уксуса, чтобы приправить пищу, и сахара для кофе.
— Я понимаю.
Томас постучал в дверь, появился надзиратель:
— Можно убрать обед и подавать десерт.
Лазарь подождал, пока Джулио не вышел, после чего продолжил:
— Уксус мешаешь с водой в пропорции 1:2 и добавляешь сахар. Два кубика раствора впрыскиваешь в бедро.
— Внутримышечно?
— Да, но очень медленно, иначе возникнет флегмона.
— Понятно.
— Инъекцию надо сделать за полтора часа до визитак врачу. Ясно?
Надзиратель принес десерт, получил свою долю и исчез довольный.
За десертом Лазарь закончил свою лекцию.
— У врача ты жалуешься на мучительную жажду по ночам. Тотчас возникает подозрение, что ты заболел диабетом. У тебя берут мочу на анализ, который показывает наличие сахара. Это автоматически влечет за собой хорошее питание: жаркое, масло, белый хлеб, молоко — вознаграждение за небольшие труды.
В следующие дни своего пребывания в камере с горбуном Томас узнал и многое другое. Прошел полный курс тюремной и лагерной жизни.
С математической точностью регистрировал его мозг каждый совет Лазаря. Например, как повысить температуру тела, попасть в лазарет, откуда легче бежать? — задавал вопросы горбун и тут же давал ответ: надо взять мыло, настругать его тоненькими ломтиками и проглотить за час до визита к врачу две чайные ложки мыла. Возникает сильная головная боль, температура подскакивает до 41 градуса, правда, эти симптомы длятся в течение одного часа. Для более длительного эффекта надо глотать не мыльные стружки, а мыльные шарики.
Или как вызвать желтуху?
Берут две чайные ложки сахара и одну чайную ложку сажи, размешивают и разводят в уксусе. Затем настаивают одну ночь и пьют смесь на голодный желудок. Через сутки—двое появляются симптомы желтухи.
Лазарь глубокомысленно заметил:
— Мы живем в военное время, знаешь, Жан, может быть, однажды ты захочешь избежать геройской смерти, это тебе поможет.
То было счастливое время. Лазарь учился теоретически готовить. Томас учился симулировать болезни, международному жаргону преступников, различным мошенническим трюкам. У него было такое чувство, что эти знания пригодятся ему в жизни. И оно полностью оправдалось в дальнейшем.
Так Томас и Лазарь, каждый из них одновременно учитель и ученик, жили в мире и согласии до утра 5 ноября 1940 года, принесшего разочарование и горечь.
Именно в это утро Томас был доставлен к следователю Эдуарду Бойксу. С Томасом он говорил по-французски.
— Ну, как дела? Признаетесь ли вы, наконец?
— Мне не в чем признаваться, я абсолютно невиновен!
— Тогда вам придется очень долго оставаться в «Аль-хубе», месье. Мы разослали ваше описание во все полицейские участки Португалии. Будем ждать.
— Чего ждать?
— Ответа из всех участков. Мы не знаем, сколько преступлений вы еще совершили.
— Я вообще не совершал преступлений, я невиновен.
— Да, да, разумеется. И все же мы подождем, месье Леблан. К тому же вы иностранец.
Бойке перелистал дело.
— Странная дама, должен я вам сказать.
— Кто?
— Пострадавшая сеньора Родригес.
Томас почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки, и спросил внезапно осевшим голосом:
— Почему странная, сеньор следователь?
— Я ее вызывал, но она не приходит.
— О боже, — простонал Томас, — может быть, с ней что-то случилось? Только этого мне не хватало.
Вернувшись в камеру, он вызвал повара Франческо. Толстяк не заставил себя ждать:
— Что вы желаете заказать на сегодня, сеньор?
— Не о том речь. Можешь ли ты оказать маленькую услугу?
— Разумеется.
— Возьми в канцелярии деньги с моего счета, купи 20 красных роз и поезжай по адресу, записанному на этой бумажке. Там живет сеньора Родригес. Я очень беспокоюсьо ней, может быть, она заболела. Узнай, не нуждается ли она в помощи.
— Хорошо, сеньор.
Толстый повар ушел. Через час он вернулся с букетом прекрасных красных роз, и Томас понял, что случилось ужасное.
— Сеньора Родригес уехала, — доложил Франческо.
— Что значит уехала, идиот? — спросил Лазарь.
— Значит, что значит, придурок, — пояснил Франческо, — уехала.
— Когда? — поинтересовался Томас.
— Пять дней назад, и, кажется, эта дама не собирается возвращаться в ближайшем будущем.
— Почему ты так думаешь?
— Она взяла все платья, украшения и деньги.
— Денег у нее не было.
— Но сейф был открыт.
— Сейф? Как ты это установил?
— Горничная показала мне весь дом. Какая девушка! Красивая мулатка, а глаза! — воскликнул повар, показывая руками линии груди и бедер.
— Это Кармен, — прошептал Томас.
— Да, Кармен. Я иду с ней сегодня в кино. Она показала мне гардеробную, все шкафы пустые, в спальне сейф открыт и тоже пустой.
— Совсем пустой? — прошептал Томас. Совершенно пустой, только изящные шелковые трусики висели на дверце, открытой настежь.
— О Господи!
— Вам нехорошо, сеньор Жан?
— Воды… выпейте глоточек воды. Положи его осторожно на спину, — закричал Лазарь.
Очнувшись через мгновение, Томас прошептал:
— В сейфе находились мои деньги, все, что у меня было.
— Бабы, все неприятности от них, — ворчал Лазарь, — и у нас не будет теперь хорошей еды.
— Но почему, почему, — шептал Томас.
— Кармен сказала, что сеньора улетела в Коста-Рику, а виллу продала.
Томас вскочил с нар, как ужаленный.
— Не суй мне эти проклятые розы в лицо! Но тотчас взял себя в руки и извинился.
— Сдали нервы, пройдет. — Обратившись к повару, онспросил:
— А для меня нет письма или записки?
— Есть. — Франческо вынул из кармана два конверта. Один был от венского банкира Вальтера Линдера.
Лиссабон, 29 октября 1940 года.
Дорогой месье Леблан!
Пишу эти строчки в большой спешке и беспокойстве. Сейчас 11 часов, а мой пароход отплывает в 13.05. От вас я не получил ни одной строчки. Где вы скрываетесь? Живы ли?
Я знаю лишь то, что рассказала мне ваша несчастная подруга сеньора Родригес. 9 сентября после разговора со мной вы ушли из дома и больше не возвращались.
Бедная Эстрелла. В ней вы нашли преданное сердце, готовое на все ради вас. Я встретился с ней до того, как удалось достать билеты на пароход, следующий в Южную Америку. Каждый день мы ждали от вас известия. Напрасно. Это письмо я пишу на вилле вашей прекрасной подруги. Она стоит рядом со мной и плачет. Пишу в надежде, что вы живы и посетите этот дом, где вас ждет горячо любящая душа и преданный друг.
Если Господь поможет, вы найдете это письмо. Я буду молиться за вас.
Все еще надеющийся на нашу встречу уважающий вас Вальтер Линдер.
При чтении письма Томас почувствовал сильную головную боль, ему не хватало воздуха.
«Почему Эстрелла не сказала Вальтеру, где я? Почему она не пришла сюда и не освободила меня, как условились? Почему? Почему?»
На все эти вопросы давало ответ второе письмо.
«Лиссабон, 1 ноября 1940 года.
Жалкий негодяй!
Теперь, когда твой друг Вальтер Линдер покидает Португалию, не останется никого, кто бы смог тебе помочь, я отомщу тебе. Ты не увидишь меня никогда. Через несколько часов самолет доставит меня в Коста-Рику. Твой друг писал тебе письмо. Свое письмо я кладу рядом. Когда-нибудь следователь найдет оба письма, и ты их получишь. Следователю я еще раз заявляю: ты обокрал меня, подлец!
Я оставляю тебя навсегда, потому что я узнала, что ты немец, фашистский шпион, ты бессовестный, циничный, жаждущий денег немецкий подлец. О, как я ненавижу тебя».
«О, как я тебя люблю», — страстно шептала Эстрелла Родригес в то же время, когда Томас в своей камере читал письма. Она находилась по другую сторону земного шара в салоне самого дорогого апартамента фешенебельной гостиницы в Сан-Хосе, столице Коста-Рики. Ее глаза были красными, дыхание прерывистым. Сердце билось учащенно.
