Роберт Виттен схватил полотенце и в сотый раз вытер лицо, но после целого дня состязаний полотенце лишь размазывало, а не впитывало пот. Он отсалютовал судье, фехтовальщикам, наблюдающим за финальными боями, и своему противнику. Затем опустил на лицо маску и принял стойку. Роберт проигрывал 3:4, и следующий укол мог решить исход схватки. Он смерил взглядом противника, Винсента Рапелли. Парень был огромен. Роберт фехтовал с ним на соревнованиях полгода назад и победил. Но тогда Винсент еше не выглядел как Кинг Конг на стероидах. «Жаль, что у нас не проверяют на допинг во время отборочных соревнований».

— Готовы? — спросил судья. Роберт и Винсент кивнули.

— Бой!

Роберт выполнил прием, обводя запястье Винсента. Тот вполне предсказуемо принял клинок соперника в шестой позиции и провел атаку в плечо. Роберт выполнил защиту, зацепил клинок Винсента… но не смог его отразить. Винсент выиграл укол — и матч. Это означало, что если Роберт каким-то чудом не сумеет одолеть следующего противника — Ларса Нильсена, то станет третьим после Винсента и Ларса. А это снизит его национальный рейтинг и сделает шансы на отбор в олимпийскую команду в лучшем случае неопределенными. Роберт пытался не думать об этом. Он всю жизнь мечтал попасть в олимпийскую сборную, и мысль о том, что мечта не осуществится, была для него невыносимой.

Вымученно улыбнувшись в ответ на ухмылку Винсента, Роберт шагнул вперед, чтобы пожать ему руку.

Десять минут спустя Роберт занял на дорожке позицию для боя с Ларсом, последнего боя отборочного турнира. Не прошло и минуты, как Роберт уже проигрывал 2:4. Один укол до поражения! «Безнадежно!»

— Готовы? Бой!

Роберт едва уловил движение Ларса. Звонок регистрирующего аппарата возвестил об уколе. И только этот звук поведал Роберту, что его нагрудника коснулось острие.

Роберт кое-как пожал Ларсу руку и, когда тот ушел с дорожки, приблизился к судье, решив поговорить.

— Я насчет последнего укола…

Судья напрягся, и Роберт коснулся его груди.

— Нет-нет, я пропустил укол. — Судья расслабился. — Но совершенно не понимаю, как именно и даже в какое точно место. Создается впечатление, словно Ларс отвел мой клинок в четвертой позиции на выпаде. Но никто не способен на такую мгновенную реакцию.

— Должен признать, что и я не смог уловить его движения, — признался судья. — Хорошо, что есть регистрирующий аппарат. — Роберг направился вместе с судьей к столу судейской коллегии. Судье уже перевалило за пятьдесят, однако он все еще двигался с быстротой спортсмена. Он покачал головой. — Сдается мне, фехтовальщики с каждым годом становятся все стремительнее, — пожаловался он. — Поэтому и зрителей у этого спорта становится меньше. Неудивительно, что фехтованию грозит опасность утратить статус олимпийского вила спорта.

— Если вспомнить, чем в основном занимается моя лаборатория, — сказал Роберт, — то на ум приходят препараты для повышения скорости реакции. Но, разумеется, не в случае Ларса.

— Ваш отдел делает анализы для олимпийской команды, верно? Роберт кивнул:

— Лично я исследую биохимические методы продления жизни. Но больше всего мы зарабатываем на допинг-контроле и анализе мед-препаратов.

— Если взглянуть на некоторых фехтовальщиков, то их вполне можно заподозрить в приеме допинга. — Судья многозначительно взглянул в противоположный конец зала, где Винсент складывал в сумку экипировку. — Но я согласен — только не в случае Ларса. У него, скорее всего, хорошие гены.

Роберт усмехнулся.

— Я серьезно. Стероиды могут сделать человека сильнее и быстрее, но не настолько быстрее. — Судья положил листки регистрации баллов на стол судейской коллегии. — Обычно фехтование — спорт семейный. Уверен, что в большинстве случаев причина этого культурная. Но готов поспорить, что тут есть и генетический компонент — отбор на скорость рефлексов. — Он посмотрел вверх, встретившись взглядом с Робертом. — А вы, рапиристы, все высокие. Не удивлюсь, что и за это отвечает какой-то ген.

— Действительно, есть такой ген, — задумчиво подтвердил Роберт. Он никогда не анализировал свой рост с этой точки зрения. — Вариант гена HMGA2.

— Что ж, вот вам и причина. И чем ген хуже средств, повышающих скорость реакции. — Судья помолчал. — Разница только в том, что не сам фехтовальщик решает принять такой препарат, а его родители передают ему нужные гены.

После церемонии награждения Роберт, чтобы не идти в раздевалку и не видеть злорадствующего Винсента, остался послушать, как Ларс общается с журналистами.

Однако стратегия Роберта не оправдалась — Винсент подошел к нему, желая насладиться победой и потрепаться. Он работал преподавателем философии в местном колледже и, похоже, любил поспорить ради самого процесса спора.

Винсент снисходительно признал, что Роберт фехтовал «не так уж и плохо», а потом спросил:

— Ты все еще работаешь над продлением нашего пребывания на Земле?

Даже зная, что этот вопрос — лишь затравка для спора, Роберт подтвердил:

— Да. Работаю. Винсент хохотнул:

— Как ты можешь рассуждать о продлении жизни, если даже не знаешь, что такое время?

— Наверное, ты прав, — ответил Роберт, не желая связываться со спорщиком.

— Ученые! — презрительно фыркнул Винсент. — Учите философию! Тогда у ваших наук появится хоть какая-нибудь ценность.

Отказавшись проглотить наживку. Роберт кивнул в сторону Ларса:

— Вот действительно хороший фехтовальщик.

Винсент долго смотрел на Ларса, и Роберт так и не понял — с презрением или с завистью.

— Интересно, какой класс стероидов он принимает, — сказал наконец Винсент.

— Ларс Нильсен принимает стероиды? Не будь смешным.

— Смешным? — огрызнулся Винсент. — Не будь наивным. — Он повернулся и направился к раздевалке.

Роберт облегченно выдохнул и перенес внимание на Ларса и репортера. Проиграв Ларсу, он не испытывал к нему неприязни. Этот парень точно попадет в олимпийскую команду. Он высок, спокоен, умен, владеет превосходной техникой и проворен, как хорек.

— Почему вы фехтуете? — спросил репортер. Ларс усмехнулся:

— Из любви к спорту и… чтобы развеять скуку.

Роберт с удивлением взглянул на Ларса. Он знал, что тот физик-теоретик, а такую профессию скучной не назовешь. «Только в фехтовании, — с улыбкой подумал Роберт, — можно найти трех ученых с хорошими шансами попасть на Олимпийские игры». Роберт сжал губы. Не исключено, что ему недолго осталось быть ученым. У его исследовательской группы кончились идеи, а это означало, что скоро у группы закончатся деньги.

Роберт напрягся, услышав, как репортер спросил Ларса о допинге.

— Нет. Фехтование — все еще чистый вид спорта, — твердо ответил Ларс. — В нем не крутятся большие деньги. И это не зрелищный спорт. Для этого он слишком быстрый. — Ларс сжал кулак. — А то, что спортсмены принимают допинги и разные препараты, — отвратительно.

Поскольку это была знакомая для него территория, а эндорфино-вый подъем уже сменился усталостью, Роберт повесил на плечо сумку со снаряжением и направился в раздевалку.

Несколько минут спустя, когда он расслабился на скамейке перед своим шкафчиком, вошел Ларс.

— Интересное интервью, — заметил Роберт, когда Ларс открыл соседний шкафчик. — Никогда бы не подумал, что физика нагоняет скуку.

— Полагаю, что в целом это не так, — ответил Ларс, подумав. — Но иногда бывает.

— Все равно с трудом верится.

— Дело не в физике. — Ларс вздохнул. — Дело в жизни как таковой. Почти все люди кажутся мне медлительными — не тупыми или еще какими-то, просто они медленно двигаются и реагируют. — Он кивнул. — Причина, разумеется, во мне. Я даже не могу смотреть фильмы с удовольствием, если не запускаю воспроизведение файла в компьютере со скоростью в 1,2 раза быстрее нормальной.