Остальные медленно, но верно проходили в зал, искали таблички с названиями своих стран и рассаживались прямо на силовом поле, сделанным амфитеатром. Сиденьями служили сами внутренние ступени, которые немного продавливались под ногами, но зато на них было довольно мягко сидеть — мы с Жорой долго подбирали нужную упругость поля, чтобы и ходить и сидеть было нормально. В результате получилось что-то вроде мягкого ковра. Наши ребята бегали по рядам и помогали всем рассесться таким образом, чтобы не пинать ногами впереди сидящих делегатов. Места вполне хватало, чтобы все сели через ряд и таким образом, между рядами вполне смогли ходить официантки, разносящие квас, компот и традиционное тувальское чампуту. Зал был прекрасен в своём минимализме. Загвоздка вышла только с туалетами — их пришлось сделать на берегу, но, опять же, никто не жаловался.

Я решил не тянуть долго время и ровно в 15-00, как и было назначено, кивнул Жоре, чтобы тот открывал съезд. Тот прочитал проникновенную приветственную речь на тему «как я рад, как я рад, что вы приехали в Ленин… в Тувалу» и передал слово мне для управления парадом. Приветственная речь — это максимум на что согласился Жора, он со всей ответственностью заявил, что будет молчать всё заседание, не ответит ни на какие вопросы и тихо смоется, как только всё закончится. Я хотя и понимал нелепость подобных действий со стороны императора, тем не менее согласился, ибо выбора мне не оставалось.

— Спасибо, — поблагодарил я Жору и обратился к делегатам:

— Со своей стороны, тоже хотел бы поприветствовать вас песней, — заявил я.

В последнее время я сам себя не узнавал. Власть она видимо стирает все комплексы и если раньше я даже в ванной петь стеснялся, то теперь вот решил попробовать себя перед столь представительной аудиторией. Наверное на меня повлияли мысли из одной книжки по экономике, в которой описывался один из способов подготовки менеджеров — их там заставляли выходить на людный перекрёсток и громко декламировать стихи собственного сочинения. Вот я и решил опробовать на себе нечто подобное.

Впрочем, поддерживало меня ещё и то, что Женя сумела доделать свою экспериментальную установку по изменению голоса и слуха и опробовала её на мне. Я заказал себе голос Мартина Гора и результатом остался вполне доволен, хотя Татьяна первое время недовольно морщилась, слыша незнакомый голос из моего рта, но потом, когда я ей спел пару песенок, смирилась.

Сейчас я решил исполнить один из шедевров — «Behind the wheel». Жорина акустика не подвела и музыка буквально проникала в каждую клеточку тела всех, сидящих в зале.

Замечательная музыка, волны прямо под ногами, свинцовые тучи, всё это, на мой взгляд, должно было создавать замечательную атмосферу праздника.

Если на вступительном соляке никто ничего не понимал, то когда я затянул

"My little girl

Drive anywhere

Do what you want

I don't care

Tonight…"

все начали удивлённо переглядываться. Часть «невъехавших» корреспондентов потом написали, что съезд открылся приветствием императора и гимном российского союза, исполненным первым помощником императора. Другое поколение, что с них взять, им бы Битлы хорошо вкатили бы.

Думаю Мартин Гор даже в годы своего расцвета не собирал такой значимой аудитории. Закончив петь и увидев, что недоумение на лицах достигает накала, я решил не радовать собравшуюся аудиторию ещё и «Black celebration» и перешёл к делу.

— Собрали мы вас, конечно не на концерт, — сказал я, немного разрядив обстановку, — во-первых мы здесь для того, чтобы познакомиться. Сейчас Российский союз вторая в мире по величине после ООН организация, как по количеству входящих в неё стран, так и по количеству их жителей и экономическому потенциалу.

Представители США, Франции, Великобритании и Китаю, которые не участвовали в союзе, но присутствовали на съезде в качестве наблюдателей, недовольно поморщились после слов об экономическом потенциале, но остальной зал взорвался аплодисментами. Представляю, как обидно было смотреть бывшим экономическим лидерам, как страны третьего мира вершат историю, а они присутствуют при сём действе далеко не на самых почётных ролях. И, наоборот, африканским, азиатским, латиноамериканским государствам, которые составляли основу нашего союза, было очень приятно утереть нос зажравшимся янки.

Друг Уго даже вскочил и начал что-то скандировать со своего места. Я помахал ему рукой, чтобы он успокоился, но зал всё равно продолжал шуметь. Что не говори, а государства в наш союз собрались довольно импульсивные и экспрессивные.

— Так вот, — продолжил я, — на повестке заседания всего один вопрос.

Дождавшись наконец тишины в зале, я объявил:

— И этот вопрос заключается в том, что водители гравилётов, которые в основном из так называемых экономически-развитых государств, постоянно нарушают наши границы, портят нашу экологию, охотятся в наших лесах на животных, занесённых в Красную книгу, и всё это делают совершенно безнаказанно.

Я намеренно попытался перевести гнев общественности за все эти действия на самих водителей, подавляющее большинство которых действительно было из развитых стран. Пока только у них были деньги, чтобы покупать сравнительно дорогие личные гравилёты.

В зале снова поднялся шум, причём теперь уже в основном шумели возмущенные наблюдатели. Я понимал, что они могут привести уйму контраргументов на тему «вы же сами производите эти гравилёты», но им-то я слова давать не планировал.

— Собрали же мы вас для того, чтобы передать вам в руки средство для охраны ваших границ и для борьбы с преступными действиями, которые зачастую совершаются владельцами гравилётов. Каждая страна сегодня получит по пятьдесят перехватчиков, у которых в два раза увеличена скорость по сравнению с обычными гравилётами. Кроме того, на этих перехватчиках стоит оборудование, способное дистанционно отключать двигатель у частных машин. На этом всё, спасибо за внимание.

Я сошёл с трибуны, а зал ещё посидел с минуту, ожидая продолжения и только потом начал недоумённо вставать и тянуться к выходу. Это, наверное был самый короткий съезд с момента сотворения мира. Нас потом пресса сильно гнобила, что мы оторвали от работы столько важных людей лишь для того, чтобы сделать небольшое по сути объявление. Только немногие поняли другую, главную цель проведённого мероприятия, которая была в том, чтобы показать всем, что власть на планете Земля сменилась.

Жору, по-моему, немного раздражила пафосность проведённого мероприятия, к тому же он, как и многие другие, так и не понял его смысл. Нет, он конечно полностью полагался в политических вопросах на меня и даже не пытался возражать, но определённый скепсис и недоумённость у него проскальзывали. Я, честно говоря, и не пытался объяснять ему суть вещей — захочет, сам сообразит.

Но, похоже, ему думать об этом пока совершенно не хотелось. В то время он был полностью погружен в свои исследования и вытащить его из лаборатории мог разве что смерч или землетрясение.

Вот и теперь, спустя всего день после съезда, я, просматривая газеты, удивился увидев посреди дня в гостиной Жору, который направился ко мне с явным намерением что-то рассказать.

Отложив газету, я насколько мог изобразил почтительное внимание. Его это немного озадачило, но не остановило.

— Слушай, — заявил он, — ты чего-то заигрался в политику.

— Что тебя не устраивает, — повёл я плечами, — дела идут хорошо.

— Не спорю, пока всё просто отлично, — кивнул он, — но ты за всей этой шелухой забыл за чем мы вообще тут собрались.

— И зачем же? — озадаченно спросил я.

— Космос покорять, — невозмутимо ответил он.

— Ну, — осторожно начал я, — мы конечно говорили об этом, но я как-то не думал, что в этом цель нашей жизни.

— Цель может и не в этом, но развивать это направление нужно активнее, а то ты со своими земными проблемами совсем про него забыл, — сумничал он и снова скрылся в лаборатории.