Зависнув в 30 километрах над указанной коммандером точкой, я разглядел, что под нами действительно завод.

— Я не буду туда спускаться, — сказал я, внимательно рассмотрев приготовленную площадку.

— Чего так, — удивился Жора.

— То место словно создано для ловушки, со всех четырёх сторон портовые сооружения, если мы опустимся, то они могут просто сетку сверху натянуть и мы уже никуда оттуда не денемся.

— Чтобы натянуть над нами сетку нужно как минимум знать принцип на котором работает наш аппарат, — возразил Жора, но всё-таки призадумался.

Я ещё с минуту молча поразглядывал окрестности, а потом спросил:

— Ты можешь прямо сейчас увеличить внешнее блокирующее поле до 20 метров?

— Конечно, довольно легко, но зачем? — удивился он.

— Тогда мы зависнем примерно на уровне верхних этажей окружающих площадку зданий, соответственно никакую сеть поверх нас накинуть не смогут, простреливать по верху, чтобы мы не улетели тоже. Есть конечно вариант, что нас собьют тем же лазером, но во-первых у Ирана они вряд ли имеются, а во-вторых мы ведь всё таки им союзники, поймать нас это одно, а уничтожить — совсем другое, зачем оно им…

Я поймал себя на том, что уже начинаю даже говорить как Георгий, перечислениями: во-первых, во-вторых, в третьих… наверное надо хоть иногда общаться и с другими людьми для разнообразия.

— Ну хорошо, и что толку с того, что мы повисим там на высоте пятиэтажного дома? — спросил он.

— А толк такой, что мы отцепим платформу с ракетой и она шлёпнется вниз, даже если и погнётся чуток, нам это без разницы — всё равно на переплавку пойдёт.

— Мне ещё нужно отдать чертежи, по которым они будет строить аппарат, — сказал Жора.

— Чертежи потом отдадим… постой, какие чертежи? почему я в первый раз слышу о том, что ты какие-то чертежи сделал? — возмутился я.

— Да там даже и не чертежи толком, — смутился Жора, — а так, наброски с некоторыми техническими характеристиками, хочешь сейчас посмотри, поправь что считаешь нужным.

Жора достал из своего пакета, который он тащил утром пластмассовую папку с резинкой и дешевой наклейкой, на которой было написано синими буквами «Урало-Сибирская научно-практическая конференция, Екатеринбург 2003».

— Господи, — только и смог вымолвить я, — ты бы лучше сразу прямо свой адрес написал, чтобы спецслужбы не мучились.

Справедливости ради, нужно заметить, что в чертеже я всё равно нифига не понял, несмотря на его кажущуюся простоту. Множество указанных коэффициентов мне ровно ничего не говорило, единственное, что я смог понять из картинки, так это то, что новый аппарат будет в несколько раз побольше старого, с рубкой, коридором и двумя отсеками. Еще я сообразил, что корпус планируется двойной, с небольшим полостным зазором и кучей небольших дыр во внутреннем корпусе. Никакого оборудования, кроме нарисованных в рубке экранов я не заметил. Похоже мы получим действительно только корпус, а остальное придётся устанавливать самим.

Впрочем, одна умная мысль мне пришла в голову и я опоясал тарелку четырьмя полосками, сделав от них стрелочку и подписав «iron». Жора глянул и недовольно нахмурился.

— Не очень-то я коммандеру доверяю, — пояснил я свои действия, но Жора похоже так меня и не понял.

Он тем временем что-то наколдовал с дистационкой и сообщил: «готово».

Я отдал ему назад папку и сосредоточился на том, чтобы аккуратно припарковаться. Это было довольно нелегко сделать когда под брюхом болталась огромная сдвоенная железнодорожная платформа. Наверняка мы сейчас были вполне различимы в утреннем небе. Я мысленно прикинул и у меня получилось, что наш размер сейчас вместе с этой громадиной пожалуй никак не меньше какой-нибудь ТУшки, то есть снизу мы должны выглядеть эдаким небольшим пятном, раза в три меньше, чем пассажирский самолёт летящий на максимальной высоте.

— Довольно незаметно, — подумалось мне, — к тому же висим мы неподвижно.

С этой мыслью я двинул рычаг вперёд, впечатывая аппарат в подготовленную для нас площадку. Практически мгновенно сориентировавшись на месте, я развернул аппарат брюхом вниз и нажал на отцепку магнитов. Плети бессильно повисли в воздухе, но платформа так и осталась висеть под нами.

— Ничего не понимаю, — пробормотал я.

— Её же полем держит, — сказал Жора, — сейчас исправлю.

Он взял у меня дистанционку, а я тем временем осмотрелся.

Если коммандер и планировал какую-то засаду, то сделал это очень скрытно — никаких признаков того, что нас хотят расстрелять или поймать я не видел. Обычные портовые или заводские сооружения — с одной стороны куча контейнеров, стоящих один на другом, с другой — здание заводоуправления или администрации порта, а может быть и просто какой-то высокий заводской цех, кто знает… А ещё тут было множество кранов, вот этот, например, козловой, а как вон тот называется — не помню.

Ясно было лишь одно — коммандер всерьёз позаботился о конфиденциальности, никого из людей снаружи видно не было.

Тут мое внимание привлекло, что платформа понемногу стала отделяться от нас, словно отплывая всё быстрее и быстрее, а затем резко рухнула вниз. Раздался несильный глухой удар (по крайней мере таким он послышался нам внутри тарелки). Снаружи же всё было явно не так безобидно — здание, на которое я смотрел, вздрогнуло и из него посыпались стёкла, одна стопка с контейнерами покосилась, сбросив с себя пару верхних ящиков. На этом разрушения прекратились и я со спокойной совестью нажал на газ и затерялся в небе.

Если владелец таверны и удивился, когда мы снова пришли пешком, заказали по бутылке газировки и телефон, то он этого ничем не показал. Равнодушно пододвинув мне телефонный аппарат, он снова переключил внимание на телевизор, показывавший, судя по всему, какой-то местный сериал.

— Алло, коммандер, вы получили нашу посылку?

— Ви что не могли нормально её поставить? — раздался возмущённый голос генерала.

— Извините коммандер, нам просто показалось это всё слишком похожим на ловушку.

— Но ви сами просили чтобы всё было конфиденциально, я и обеспечил закрытое от глаз пространство.

— Ну ладно, коммандер, извини, может мы и погорячились. Мы тут приметили неподалёку от тебя одну тихую долину, пиши координаты, через час мы сгрузим туда остальной товар, и готовы принять к себе очередную партию деньжат, нам нужны 4 портфеля за две единицы товара. Условия устраивают?

Возможно я переигрывал, но насмотревшись фильмов, я старался говорить с генералом жестким поставленным голосом представителя гангстерской группировки, чтобы сразу ему показать кто здесь хозяин.

Мне даже в какой-то момент показалось, что он пошлёт меня куда подальше, и я даже испугался — всё-таки очень многое зависело от того, будет ли у нас нормальный корпус для тарелки, а кроме коммандера нам в этом деле пока никто помочь не мог. К счастью генерал не настолько хорошо знал русский язык, чтобы врубиться в интонацию и понять, что я ему хамлю, он лишь немного помялся и ответил:

— Хорошо, только я могу не успеть туда доехать за час.

— Ничего, мы подождём, — успокоил я его.

На самом деле, мы даже обернулись быстрее и уже минут через 40 аккуратно опустили первый истребитель в долину, отцепили его, посадили свою тарелку рядышком и стали дожидаться, когда прибудет коммандер.

Я мельком глянул на Жору и спросил:

— Слушай, а почему у тебя зрение хорошее, ты ведь не носишь ни очки, ни линзы. В моём понимании, головастые люди, обязательно должны большие очки носить и ещё у них рано появляется лысина.

— У меня совсем недавно были большие очки, если тебя это успокоит, — хмыкнул Жора, — а вот с лысиной промашка вышла, отец у меня до сих пор вполне волосатый, а волосяной покров передаётся генетически по наследству, наверное и я рано не облысею.

Постой, — не понял я, — тебе операцию на глазах что ли делали? Тогда тебе нельзя тяжести поднимать, а ты такие железяки со мною таскал, когда мы НЛО строили.

— Да нет, — отмахнулся Жора, — мне зрение Женя исправила, она разработала какой-то метод по безоперационному улучшению зрения. Мне пришлось неделю по полчаса просто смотреть на какие-то яркие полосы, а она постепенно меняла их конфигурацию. В результате, в какой-то момент я обнаружил, что могу прекрасно обходиться без очков.