В прошлом году после вооруженных конфликтов, которые, к несчастью, имели место на границе, состоялась встреча и беседа глав правительств, которая привела к соглашению относительно сохранения статус-кво на границе. Мы было считали, что таким образом открыт путь к решению проблемы границы между нашими странами. Но, говоря откровенно, после приезда сюда вы снова вернулись к старой позиции, и мы с этим согласиться не можем.

Хотел бы еще раз подчеркнуть, что сохранение статус-кво до решения вопроса в результате мирных переговоров является минимальным условием. Сохранение статус-кво на границе не влияет на позицию любой из сторон относительно принадлежности тех или иных спорных районов … Наша позиция равноправна для обеих сторон».

В. В. Кузнецов отметил, что советская делегация выступает против положения о наличии споров по принципиальным вопросам как неуместного. Лучше — стремление нормализовать отношения. Он также подчеркнул, что необходимо договориться о сроках проведения переговоров.

Относительно вопроса о территориальных претензиях. У китайской стороны есть противоречие в позиции: она одновременно заявляет, что претензий нет, и тут же говорит, что надо вернуть территории.

Цяо Гуаньхуа предложил ограничивать узкие встречи двумя с половиной тремя часами.

В. В. Кузнецов обещал подумать над этим предложением.

2 июня состоялась встреча глав делегаций.

В. В. Кузнецов в своем выступлении, в частности, говорил, что статус-кво на границе — это линия границы, фактически существующая и охраняемая (на 11 сентября 1969 г.).

Цяо Гуаньхуа сказал, что приведенный советской делегацией пример с китайско-индийскими переговорами «является неудачным. Дело в том, что в апреле 1960 г. во время визита премьера Чжоу Эньлая в Индию было опубликовано совместное коммюнике Чжоу Эньлая с Неру, в котором говорилось, что в течение трех месяцев должностные лица обеих сторон встретятся для сверки материалов. Они должны были отметить общее и разногласия. Это была техническая работа, а не переговоры. Что касается встречи официальных лиц КНР и Индии, то такая встреча проходила в соответствии с договоренностью глав правительств соответственно в Пекине и в Дели, как и наши переговоры проходят в Пекине в соответствии с договоренностью глав правительств двух стран. Из этого не может вытекать никакой другой вывод о месте переговоров. Я уверен, что советские коллеги знают нашу позицию по этому вопросу.

О статус-кво. Ваша позиция означает, что еще до переговоров ваша линия должна быть признана единственной законной и иного, с вашей точки зрения, быть не может…

Когда это мы вам говорили, что китайская сторона признает Кызыл Уй-Енке и Албазинские острова советскими? Это ваше утверждение является безответственным.

Где находились острова Чжэньбаодао, Цилициньдао и Убалаодао (Даманский, Киркинский и Култук. — Ю.Г.) в соответствии с вашим пониманием статус-кво на 11 сентября 1969 г.?

Я не знаю, кто вам составлял выступление, но там содержится просто смешное положение о «персонале», находившемся на упомянутых островах. На какой стороне, по какую сторону от линии границы находятся эти острова?

Вы бросили нам серьезный упрек».

В. В. Кузнецов спросил: «Для чего вы заостряете внимание на этом ясном вопросе и уходите от вопросов, ждущих решения?»

В. Г. Ганковский высказал свое мнение, поддерживая позицию В. В. Кузнецова.

Цяо Гуаньхуа реагировал на это следующими словами: «Если бы вы, Ганковский, 11 сентября 1969 г. были на острове Чжэньбаодао (Даманском. Ю.Г.), вас могли бы взять в плен».

5 июня 1979 г. состоялось тринадцатое пленарное заседание делегаций.

В. В. Кузнецов заявил, что китайский проект нельзя принять за основу.

Цяо Гуаньхуа высказал следующие соображения:

«Кто же, в конце концов, затягивает переговоры?

Мы довольно высоко оценили ваш проект от 11 февраля 1970 г. Но ваш проект не выше нашего, а наш не ниже вашего. У вас получается, что ваш надо взять за основу, а о нашем и размышлять нечего. Это не трезво, не объективно и не справедливо. Мы как будто бы договорились не дискутировать о том, какой проект брать за основу.

Кто выдвигает заведомо неприемлемые для другой стороны положения? Мы никаких новых вопросов не выдвигали. Вы говорите, что встреча глав правительств не стенографировалась, не сверялась запись, но ведь эта встреча проходила у нас…

…Мы никогда не говорили, что по этому вопросу достигнута полная договоренность. Было одобрение со стороны Косыгина, но не было полной договоренности. Вы требуете, чтобы мы отвели войска с острова Чжэньбаодао (Даманский. — Ю.Г.), который мы все время охраняем. Это не неважный вопрос, не простой вопрос. Это вопрос важный, вопрос о войне, о людях, о погибших, о том, есть или нет желание сохранять на границе существующее положение. Ваша нота от 30 декабря 1969 г. набросила черную тень на наши переговоры. Мы за обсуждение прохождения линии границы немедленно после заключения соглашения о временных мерах. Мы будем вас призывать к нему всегда, даже если бы вы этого и не хотели.

Если мы согласны исходить из договоров, то положение о возвращении территорий, занятых в нарушение этих договоров, логически вытекает из положения о том, что договоры — это основа. Иначе это положение — пустые слова. И нам не понятно, что страшного в этом положении. Почему вы не хотите, чтобы мы вам вернули то, что, по вашему утверждению, мы явочным порядком взяли в нарушение договоров?

О спорных районах. Вы же говорили, что изменения рельефа местности требуют уточнений, а значит, есть спорные районы. Из ваших рассуждений вытекает только то, что наши переговоры не должны были состояться, что они не имеют значения. Если нет спорных районов, значит, нам на переговорах остается одно — послушать ваше мнение о том, как проходит граница. Разве это равноправие? Где логика?

О принципиальных спорах. Этот вопрос был затронут главами правительств. Советские руководители в последнее время не раз поднимали этот вопрос. Мы — великие державы; почему же нам не нормализовать межгосударственные отношения даже при наличии споров по принципиальным вопросам. Ваши выступления на переговорах идут вразрез с выступлениями советских руководителей в последнее время.

Мы будем рассматривать вопрос о прохождении линии границы, но, прежде чем перейти к его рассмотрению, мы решительно стоим за заключение соглашения о следующих временных мерах:

1) сохранение существующего положения на границе;

2) предотвращение вооруженных конфликтов;

3) гарантии нормальной хозяйственной деятельности;

4) взаимное ненападение;

5) выход вооруженных сил из соприкосновения.

Мы совершенно согласны с вами в том, что заключение соглашения о временных мерах поможет окончательному урегулированию проблемы границы, заключению договора о границе.

Мы ясно отдаем себе отчет в том, что сдвиг на переговорах в нынешней международной обстановке имел бы большое значение. Вы, как и мы, хорошо знаете, что американцы осуществляют агрессию во многих странах мира Индокитай, Камбоджа, Ближний Восток. Большой ошибкой было бы считать, что в такой обстановке достижение соглашения отвечает интересам только одной стороны».

В. В. Кузнецов отметил, что главы правительств во время встречи 11 сентября 1969 г. не договаривались ни о разводе войск, ни о ненападении. Китайская сторона поставила ряд новых условий. Договорились о том, чтобы сохранять статус-кво до переговоров. «Не нарушайте его, и не будет конфликтов. В случае нарушения вами линии границы мы не можем не предпринимать меры».

Цяо Гуаньхуа заявил, что «мы достигли 11 сентября 1969 г. соглашения по вопросу о статус-кво, которое состоит в том, чтобы каждая из сторон оставалась там, где она находится».

9 июня 1970 г. состоялась встреча глав делегаций.

Цяо Гуаньхуа сказал, что он хотел бы подвести итоги за три месяца, с 9 марта 1970 г., когда китайская делегация внесла свой проект соглашения. Далее глава китайской делегации говорил следующее: